Он обернулся, чтобы посмотреть на Леа, и внезапно ощутил прилив нежности по отношению к девушке. Как хорошо, что она работает вместе с ним. Она держалась немного чопорно, сдержанно, всегда трезво мыслила и контролировала свои чувства, но иногда
И еще, с заминкой прибавила Леа, направляясь к двери, звонила ваша мама.
Мать оставила ему сообщение следующего содержания:
«Пожалуйста, позвони. Этот сумасшедший санитар опять взялся за свое».
Его мать. Ложка дегтя в бочке меда. Опять причитает по поводу санитара из психиатрической больницы, который, как она себе вообразила, преследует ее. Но именно мать и стала той причиной, которая привела Федора Чески в психиатрию. Ее мания, ее приступы амнезии. Психоаналитик Федора предполагал также, что мать отчасти послужила причиной некоторой его замкнутости и холодности компенсация за ее экстравагантное поведение. Экстравагантность и эпатаж были характерны для нее в одни периоды, а в другие почти кататоническое состояние и подверженность амнезии. Только решительность и сила воли помогали ему справляться с обеими крайностями. А периоды амнезии вызвали интерес к SEQ10.
Прозвенел дверной колокольчик, и Федор направился к себе в кабинет, чтобы принять первого на сегодня пациента. Но первым посетителем оказался вовсе не пациент. Леа провела в кабинет невысокую даму средних лет с убранными в тугой хвост черными волосами, подрисованными бровями, темно-красной помадой на губах и избытком румян на щеках. На ней был розовый макинтош, с зонтика также розового цвета на ковер капала вода.
Я знаю, доктор Чески, что мне не следовало приходить сюда без предварительной договоренности, заговорила дама оживленно, то понижая, то вновь повышая голос. При этом она на птичий манер вертела головой, переводя взгляд с Федора на Леа. Но он был так настойчив, мой сын Роман. Он сказал, что должен увидеться здесь со мной. Здесь или больше нигде и никогда. А потом просто повесил трубку. Господь свидетель он уже доставил вам массу неприятностей. Скажите мне: он здесь?
Здесь? Сегодня? спросил Федор и посмотрел на Леа. Девушка пожала плечами и покачала головой.
Он сказал, что будет наверху.
Над головами у них раздался глухой стук. Заскрипели половицы кто-то быстрыми шагами ходил взад-вперед.
Леа прикрыла рот рукой и нервно рассмеялась. Для нее такое поведение было совсем нехарактерно.
О господи! Он опять вломился в дом!
Взгляд матери Романа метался между доктором и Леа.
Не опять! Я полагала, ему было назначено. Он сказал, что никому другому не доверяет. Понимаете, он едва меня знает
Губы женщины задрожали.
Леа нахмурилась:
Вы отдали его на усыновление?
Сверху снова послышался глухой стук. Все присутствующие подняли глаза на потолок.
Не-е-е-ет, медленно протянула миссис Боксер. Нет, он уверяет, что не помнит, как рос вместе с нами. Со своей собственной семьей! Я показываю ему фотокарточки он говорит, они ему «кажутся знакомыми», но говорит, все это происходило не с ним. Я просто не представляю, что бы это все значило. Она вздохнула и торопливо продолжила: Он все ходит-ходит по Провиденсу и ищет что-то но не говорит, что именно.
Федор понимал, что должен вызвать полицию, но, когда Леа направилась к телефонному аппарату, велел ей остановиться.
«Уверяет, что не помнит, как рос вместе с нами. Со своей собственной семьей!»
SEQ10 являлся снотворным препаратом, предназначенным для лечения в том числе и истерической амнезии.
Федор задумчиво поглядел на миссис Боксер. На ней были надеты с виду непримечательные, но явно дорогие туфли. Она носила изысканные драгоценности, роскошный бриллиант украшал обручальное кольцо. Совершенно очевидно, что у нее водились деньги. Она сможет заплатить за лечение. Одна страховка не покроет затраты на SEQ10.
Федор сделал глубокий вдох, вытер вспотевшие ладони о брюки и поднялся по лестнице на второй этаж.
Романа он обнаружил в гостевой комнате, расположенной прямо над кабинетом. Молодой человек сидел на краешке кровати с пологом на четырех столбиках и нервно крутил в руках стакан вина этот стакан он позаимствовал из соседней ванной комнаты.
Вижу, сегодня вы принесли вино с собой, заметил Федор.
Да. Мерло калифорнийского урожая. Все еще пытаюсь понять, каково это пить. Роман застенчиво улыбнулся. Сегодня на нем был тот же самый костюм, что и в предыдущий раз. Аккуратный, будто с иголочки. Странные ощущения вызывает алкоголь. Спустя мгновение он добавил: Да, простите меня за дверь. Когда я пришел, здесь никого не было. А мне необходимо было войти.
Федор недовольно фыркнул. Он намеревался сдавать эту комнату под офис, а теперь этот ненормальный все испортил! Дверь, ведущая на наружную лестницу, была распахнута, дерево вокруг замка расщеплено. На прикроватном столике валялась большая отвертка.
Ну и зачем? воскликнул Федор. Я имею в виду: отчего такая необходимость попасть в дом? Почему было просто не записаться на прием?
Роман поболтал вино в стакане:
Я я ищу здесь что-то. И я не мог ждать. Не знаю почему.
В обычные дни в это время Федор уже должен был отправиться домой, но сегодня он задержался ради особенного пациента. Мать Романа быстро распорядилась починить сломанную дверь и заплатила приличный задаток за лечение сына. Кроме того, Роман был намного интереснее большинства рядовых пациентов Федора.
Сейчас молодой человек сидел, откинувшись на спинку большого мягкого кресла, и, казалось, был полностью погружен в свои мысли. Время от времени он разглаживал несуществующие складки на пиджаке.
Ваша мать вкратце ввела меня в курс дела, сказал Федор. Может быть, расскажете, что вы сами считаете истинным, а что нет?
Он прочитал вслух свои записи.
Роману исполнился двадцать один год. Единственный ребенок в семье, он до девяти лет страдал от ночных кошмаров и периодически писался в кровать. Когда мальчику исполнилось тринадцать, умер его отец. Впрочем, они никогда не были близки. С трудом заводил друзей, но, так как был милым, располагающим к себе мальчиком, пожилые люди его любили. Сам Роман обожал кошек, однако после четвертой принесенной в дом кошки мать заставила его на этом остановиться. Когда одна из его питомиц умерла, Роман устроил ей пышные похороны. В старших классах поначалу был примерным учеником, дружил в основном с девочками, но именно дружил не встречался. Сексом совершенно не интересовался. В последние годы учебы все стало плохо: юноша подвергся интернет-травле. С неохотой обсуждает эту тему. В итоге отказался посещать школу и доучивался на дому, получив диплом, эквивалентный диплому об окончании школы. Два года учебы в колледже, который он посещал весьма нерегулярно. В большинстве своем самоучка. На редкость тяжело переносит холодную погоду. Близких друзей нет, «за исключением книг».
Роман, то, что я сейчас прочитал, все верно? спросил Федор, запуская на ноутбуке текстовый редактор.
Молодой человек выглядел озадаченным.
Не очень-то лестная история, правда? Я слушал, и мне казалось, будто все это происходило с кем-то, кого я знал, но непохоже, что со мной. Хотя, по-видимому, это все же про меня.
Федор напечатал: «Вероятно, расщепление личности, вызванное неудовлетворительным самовосприятием».
Но с прошлого года ваши воспоминания кажутся вам вашими?
Верно, с прошлого года. Все теперь кажется реальным. Из того, что было прежде, я ничего не могу припомнить, если только кто-то мне не подскажет, но и тогда это похоже на то, как восстановить в памяти давно увиденную телепередачу. Хотя на самом деле я этого тоже не помню
Роман перевел взгляд на свисающую с потолка викторианскую люстру:
Эта люстра висит здесь уже сотню лет.
Вообще-то, я бы предположил, что она даже более старая, ведь дом был построен в начале девятнадцатого века, рассеянно заметил Федор, пристраивая ноутбук таким образом, чтобы Роман не видел, что он печатает.
Нет, уверенно возразил молодой человек, ее повесили здесь в начале двадцатого столетия. Хотя изготовлена она была в девятнадцатом.
Федор записал: «Возможно, мегаломания? Синдром ложной эрудиции?»