Закричала также и Светлана. Напрочь позабыв о том, что дуется на меня, супруга подобралась на пассажирском сидении автомобиля с «шашечками», прижав колени к груди и свернувшись комом, как еж, после чего с глаз ее тут же брызнули слезы. То ли женская солидарность в действии, то ли всему виной излишняя впечатлительностьмне сие было неизвестно. Но ситуацию надо было как-то спасать, и я потащился дрожащей рукой к рычагу, что открывал заднюю дверь «форда».
Щелкнул бегунок, тьма тут же залетела в салон, а я, словно бы на противовес, пулей выскочил из него. Особенно не разбирая дороги (да и какая тут может быть, нахрен, дорога, когда вокруг один проклятый плющ да терновник!), побежал по направлению к «матизу» и той бойне, что разыгралась возле него. Если это какая-то злая шутка, то кто-то там сверху (Судья, Зритель или кем бы Он, в конце концов, ни был!)самая настоящая паскуда! Если же сон (мозг мой в какой-то момент времени выдал на-гора также и эту мыслишку)то уж очень четкий и явственный кошмар! Такие бывают разве что
Впрочем, закончить сие рассуждение я не смог.
Она лежала на земле, корчась от боли, извиваясь, словно уж на сковородке, а он все лупил ее носком правой кроссовки по животу. Время от времени что-то приговаривал себе под нос (так, словно боялся, что в этот самый момент его услышит едва ли не весь мир), да утирал тыльной стороной ладони широкий лоб.
Эй! я попытался привлечь внимание негодяя еще издалека, но незнакомец, попросту выбивающий из женщины всю душу, и вовсе не отреагировал на меня. Ну-ка прекрати, ты, тварь! Я бы прямо сейчас съездил тебе
Окончание фразы, которое папаше уж наверняка пришлось бы по душе (я хотел сказать «по соплям»), так и не слетело с моих уст, потому как уже в следующий миг (до бойни перед «матизом» оставалось преодолеть какой-то десяток метров) что-то тяжелое с треском опустилось мне на затылок и разум мой провалился в небытие. В сознании словно в тот же самый момент выкрутили лампочку, до этого так ярко освещавшую там все пространство.
Я не знал, сколько времени провалялся без чувств (судя по затекшим плечам и шеедостаточно долго!), но когда, наконец, пришел в себя, то обнаружил, будто нахожусь в какой-то полуразрушенной квартире, лежу на скрипучем диване с огромной вмятиной посредине, а из носа и ушей моих вовсю хлещет кровь.
Те, кто притащил меня сюда, почти наверняка знали, что делают, потому как руки мои были крепко связаны за спиной, рот заклеен широкой липкой лентой (причем, настолько щедро, что мотка этого, пожалуй, вполне хватило бы для того, чтобы раза три полностью обмотать им изящную талию Мэрилин Монро), а ноги (в момент пробуждения я почему-то чувствовал их едва-едва) сначала изрезали ножом (судя по характерным рассечениям на коже, которые оставляет только этот кухонный прибор), а затем залили чем-то красным (йод?) и, надо думать, оставили подсыхать.
Поначалу я и вовсе не осознавал, что происходит, но потом из соседней комнаты послышался вдруг чей-то диалог (вели беседу два взрослых, хорошо поставленных мужских голоса) и я невольно начал вслушиваться в отдельные фразы.
Ты точно на совесть связал того обалдуя? поинтересовался (как мне показалось, настойчиво или даже требовательно!) Голос Номер Один.
Голос Номер Два не стал тянуть с ответом.
Комар носа не подточит. Будет лишь пищать, наматывая круги рядом, а потом сядет где-нибудь в углу и горько зарыдает.
«Отвратительная метафора!» решил я для себя.
Что с бабой? вновь Голос Номер Один долетел к моим ушам.
Порядок, Голос Номер Два отвечал покорно, словно давно смирившись с ролью второй скрипки в этом проклятом оркестре. Как Герда? Я, наверное, все же перестарался, там, на пустыре
Мне вдруг стало ясно, что наши со Светланой дела действительно плохи. Черт возьми, да наше с ней нынешнее положение вообще сравнимо разве что с каким-нибудь протухшим куском мяса, который давно не использовали и от которого теперь уже начало дурно попахивать.
Не переживай, девочке не впервой! попытался подбодрить собеседника первый Голос. Зато все получилось натурально и очень качественно. В отличие от прошлого раза, когда мы вообще чуть в лужу не сели.
Я вдруг почувствовал острый приступ тошноты. Заерзал на диване, он заскрипел, после чего всякие разговоры за стенкой тут же прекратились. Спустя миг в комнате возникли двое мужчинодин явно постарше, облаченный в широкий, хоть уже и явно не новый джинсовый костюм, сорочка от которого, впрочем, достаточно ювелирно скрывала под собой его увесистый живот, а вторым оказался тот самый «парень из матиза», который едва ли не до полусмерти избил нашу таксистку.
Мужчины переглянулись, после чего тот, что был облачен в джинсовый костюм, тихо произнес:
Если пообещаешь не шуметь, скотч мы уберем, я сразу же узнал Голос Номер Один. Посему выходило, что его напарник (быть может, сын или младший брат)Номер Второй. Что ж, приятно познакомиться, суки!
Я утвердительно кивнул головой.
Мужчина в зеленой бейсболке (теперь она была повернута козырьком назад, и я все никак не мог прочитать, что было написано спереди) тут же подошел ко мне, сорвал с лица липкую ленту (у меня при этом аж волосы на загривке дыбом встали!) после чего вытащил ногой из-под дивана неглубокий таз, кивнув на него.
Можешь проблеваться. Как только почувствуешь, что попустилосразу же дай знать.
Я смерил его взглядом, попутно осознав, что попустило вроде бы и так.
И что дальше? язык, сухой, как ерш, едва ворочался у меня во рту, а потому слова эти дались с большим трудом. Почти что адским. Прикончите меня, да и дело с концом?
Двое громил вновь переглянулись. Мне вдруг отчего-то подумалось (вот уж напасть!), что все это у нихкакой-нибудь зловещий ритуал, целью которого является сначала обескуражить беспомощною жертву (которая и без того мало, что соображает!), а затем и вовсе выпить всю до последней капли ее кровь.
Обязательно, сладенький, Голос Номер Один в этот самый момент почти заигрывал. Будь я в более завидном положении, быть может, даже прихлопнул бы от восторга в ладоши. Вот только немного позже. А пока немного повеселимся.
Сначала к ушам ее долетели какие-то не совсем внятные, отдельные фразы (словно говоривший человек вдруг ни с того, ни с сего прыгнул в канализационный люк, а затем принялся оттуда звать на помощь), после чего появился свет. И пусть женщине было совершенно невдомек, что происходит вокруг (где она, что с ней и как долго она уже находится здесь?), его сияние успокаивало. Ведь оно, по сути своей, полнейшая противоположность тьме, а если мрак отступил, то чего, скажите на милость, бояться?
Она попыталась пошевелиться, но из этой затеи не вышло ровным счетом ничего путного. Кто-то надежно связал ее, почти что запеленал, как младенца (разве, что соску в рот не вставили, хотя, как всегда повторяла ее родная мать, «еще не вечер, доченька!»), а потому и все прочие ее движения сейчаснасмарку.
Светлана попробовала пошевелить во рту языком (чем-то подобное напомнило ей вдруг образ огромного умирающего дракона где-нибудь посреди выжженной пустынинастолько безжизненно и сухо было внутри!), и хоть это-то, но удалось.
Открыв глаза (кое-как разлепив векисияние при этом сразу же поглотило ее!), женщина сначала попыталась осмотреться по сторонам (заметила даже несколько дурашливого вида обои с изображенным на них игрушечным паровозиком, коими были оклеены стены), но после того, как и это действие скорее не получилось, чем наоборот, принялась лишь только обреченно таращиться в белый потолок.
Откуда-то вдруг потянуло сигаретным дымом, после чего послышался характерный звук выталкиваемого из груди воздуха. Судя по размашистому акту выдоха, чьи-то огромные легкие в этот самый момент работали едва ли не на полную мощь.
И тогда она проснулась, похоже, это была цитата из какого-нибудь стихотворения или романа, но Светлане в этот самый момент было уж точно не до всякой подобной выпендрежи. Принцесса изо льда, ветра и пламени. Почти, как в «Игре Престолов», правда ж?
Голос, долетевший к ее ушам, был женским, и в сознании узницы тут же что-то зашевелилось. В отличие от блаженного сияния, теперь уже полностью окутавшего ее физическое тело, мысль эта была по-прежнему черна.