Еще раз прошу прощения, нотаксистка несколько замялась, поерзав на сидении, как-то сразу не уточнила этот момент. Мы ведь едем на Заплесненскую, да? Диспетчер что-то пыталась мне втолковать, нотут она деликатно приложила свободную ладонь к губам, словно боясь быть кем-то услышанной. Скажу вам по большому секрету, на смене сегодня Валентина, а я ее чаще не понимаю, чем наоборот. Бывает, назовет адрес, где забрать клиента, а конечный пункт не укажет. И ты потом едешь себе, едешь, а сам думаешьа долго ли еще мне тащится, Господи помилуй!
Мне до чертиков понравилась эта ее тирада. Не будь рядом Светланы, я бы почти наверняка расхохотался сейчас (быть может, даже ухватился бы за живот и смеялся, пока с глаз не посыплются искры!), вот только иногда то, что нам хочется не так-то и просто осуществить.
Да, именно туда, Светлана, словно желая оградить меня от разговора с таксисткой, ответила на вопрос. Мы выйдем в самом начале, а потому слишком уж долго тащиться по проклятой щебенке вам не придется.
Дорога к любимой теще (почти, как в старой шутке о том, будто тропа в ад вымощена благими намерениямитолько с точностью до наоборот!) и вправду была не очень уж высокого качества, и иной раз по ней абсолютно невыносимо было передвигаться, особенно если накануне прошел сильный дождь или же ты влил в себя несколько больше дозволенного и ладони твои теперь порядком трясутся. Впрочем, что поделать? Что есть, то есть, как говорится.
Ладно, таксистка дежурно усмехнулась и принялась объезжать выросшую вдруг посреди дороги яму.
Мы уже почти выскочили на Завьялова (оставалось преодолеть метров сто пустыря, где по обе стороны от дороги густо разросся плющ да терновник), когда впереди, несколько справа от нас, блеснули вдруг сигнальные огни. К этому времени сумерки уже достаточно плотно окутали мир вокруг (и плевать на то, что на дворе середина летакогда часы твои показывают без четверти десять пополудни, все-таки, знаете ли, темнеет!) и я сразу не смог сообразить для себя, что именно вижу.
Ой! Светлана всматривалась в стекло пассажирской двери сбоку от себя и чесала правой ладонью локоть левой руки. Кажется, кому-то не позавидуешь.
Таксистка оторвала взгляд от дороги и тоже всмотрелась в направлении огней. Свет в салоне был выключен, но оставалось все меньше времени до того момента, когда слабенькая лампочка на сорок ватт, вмонтированная прямиком над приборной панелью автомобиля с «шашечками», наконец вспыхнет.
Дураков дорога учит? как мне на мгновение показалось, в этой фразе нашей со Светланой извозчицы явно скользило сейчас отвращение. Кто-то просто лишь слетел с дороги и не может теперь вернуться обратно?
«Черт его знает, подумал я, и себе принявшись таращиться в том направлении. Если это и вправду так, то дело, в общем-то, дрянь!».
Сквозь густые заросли терновника взору нашему на миг предстал севший в кювете автомобиль (из-за плотных сумерек я не мог толком разглядеть марки машины), после чего, увидев проезжающих мимо, водитель сначала несколько раз мигнул фарами, а после посигналил.
Мы могли бы просто лишь поехать своей дорогой дальше, нотаксистка осторожно произнесла это, и неопределенность в самом конце ее мысли порядком насторожила меня. Черт, и все-таки мне хочется помочь бедолаге!
Ну, еще бы! Детка, да ты, оказывается, к чертям собачьим милостивый самаритянин!
Я вновь лишь глуповато усмехнулся собственным мыслям. Помнится, все тот же покойный папаша когда-то учил своего отпрыска не богохульствовать и не упоминать Имя Господа нашего всуе, но здесь был явно не тот случай.
Да, пожалуй, вы правы, поспешила согласиться с таксисткой Светлана, кончив, наконец, чесаться. Давайте на минутку остановимся и быстренько разузнаем, в чем там все дело. Если понадобитсявызовем аварийный автомобиль.
Я нахмурился. А с чего это вдруг мы сейчас такие добренькие, а, Светка-Конфетка? Неужели в нас проснулось чувство заботы и сострадания, что, как мне казалось, с каждым днем спит все крепче и крепче?
Таксистка сбавила скорость, после чего, протащившись еще с десяток метров, и вовсе остановила автомобиль с «шашечками».
Вы посидите здесь минутку? теперь уже женщина обращалась непосредственно ко мне, и я, в первые мгновения не найдясь с ответом, лишь только утвердительно кивнул.
Обязательно спросите, не нужно ли кое-куда звякнуть! не упустила момента, чтобы поважничать, Светлана, когда таксистка уже вылезала из салона. Если там и вправду что-то серьезное, мы готовы ждать столько, сколько потребуется.
Я попросту оторопел. Ну, надо же! Еще пять минут назад эта пантера шипела из-за того, что мы «якобы опаздываем», а сейчас готова ждать, хоть до утра.
Милая? я осторожно окликнул Светлану, как только мы остались одни. Что происходит?
Она окинула меня едва ли не самым испепеляющим из всех, имеющихся в наличии, взглядов, после чего вновь принялась чесать правой ладонью проклятый левый локоть.
У кого-то проблема, быть можетсамая настоящая беда, а ты
Я тут же закивал головой.
Все понятно, Светик записалась в чертовы умники, да?
Я и сам не мог толком объяснить, как так вышло, что фраза эта все же слетела сейчас с моих губ (быть может, это было какое-то провидение свышечерт его знает!), но так уж оно получилось. Теперь оставалось только лишь как следует подготовиться к тому, что придется пожинать (и то в самом скором времени!) плоды собственной болтливости.
Она целую секунду раздумывала над тем, что пришлось сейчас услышать (наверное, смысл моей последней фразы был слишком жирным для ее тощего мозга и тот не сразу всосал его в себя), после чего тут же подпрыгнула в кресле. Глаза ее вытаращились (покидая авто, таксистка все же включила проклятую лампочку, и выражение лица женушки в этот самый момент я мог видеть более чем отчетливо), налились злобой, ноздри принялись устрашающе расширяться. Ну вот, как говоритсяя завелась!
Собственно, не впервой, но Помнится, все тот же папаша однажды сказал: «Сынок, не буди лихо, пока оно спит». И будь я проклят, если этой своей фразой старик открыл тогда Америку!
Милый мой, я по собственному опыту знал, что Светлана часто начинает разбор полетов именно из этого обращения. Почему бы тебе прямо сейчас не
И тут она вдруг замолчала.
Поначалу я и вовсе не понял, в чем все дело, но потом кое-что увидел итоже оторопел.
В первые мгновения (длилось это не слишком долгодолжно быть, секундная стрелка на часах за это время едва ли сумела бы дважды проделать весь свой привычный путь) совершенно не происходило ничего из ряда вон выходящего. Я устремился взглядом в темнеющий мир за окном, и вполне отчетливо смог рассмотреть, как наша таксистка (смазливая особа, почти на дух не переносящая пиликалки, кои еще иногда именуют «мобильными телефонами») сначала вроде бы вполне себе беспечно подошла к севшему в кювете автомобилю (то был старый «матиз», которых, как я себе думал, на планете Земля не выпускают уже лет сто), а затем и вовсе принялась спокойно беседовать с водителем. Лица мужчины рассмотреть я, конечно же, не мог (да и не это оказалось впоследствии главным!), но вот то, что он был облачен в какие-то там джинсовые брюки, клетчатую красную сорочку и зеленую бейсболку на макушке, все же увидел.
Сначала что-то сказала таксистка. Он послушал, кивнул головой (утвердительнохороший знак в любом случае!), после чего также что-то ответил. Женщина пожала плечами. Развернулась к нам лицом и указала рукой на свой автомобиль с «шашечками». Затем двое мгновение помолчали (не думаю, что за этот малый промежуток времени я смог бы даже вдохнуть поглубже), после чего вновь принялись что-то обсуждать.
А затем удар.
Самый первый из множества и Пожалуй, самый болезненный.
Я не знал (думаю, даже и не подозревал в тот момент) о том, что именно могло стать причиной столь развязного поведения водителя «матиза», но мужчина в зеленой бейсболке настолько неистово и со злостью съездил нашей извозчице по лицу («По соплям!» на этот счет у моего покойного папочки также имелась в запасе фразочка!), что стало больно даже мне.
Женщина, так приглянувшаяся моему внутреннему «я», сначала, словно мешок с песком, рухнула на землю (должно быть, правду говорят, будто человекчто трава, много ли надо усилий для того, чтобы подкосить его?), после чего издала утробный горловой крик, который, долетев к моим ушам, тут же заставил на мгновение оцепенеть от леденящего кровь ужаса.