Вскоре эти двое растворились в толпе, и я осталась одна посреди «праздника жизни».
«Раз уж я здесь, то можно и повеселиться» решила я и пошла в противоположном направлении.
Мое внимание привлек ларек со сладостями в форме призраков, черепов и тыкв. Я выбрала себе леденец-тыкву, имеющий сладковатый привкус рыжего овоща, и хотела было пойти дальше, как услышала мальчишеские голоса за углом палатки.
А ну давай все сюда! настаивал прорезающийся мальчишеский голос.
Любопытство подтолкнуло меня вперед. В тени за палаткой со сладостями стояли трое подростков, они прижимали к стене ларька мальчика лет десяти.
Но это мои конфеты. Сквозь слезы постанывал ребенок.
Теперь наши! Захохотал парень, двое других поддержали его хрипловатым смехом. В руке каждого уже было по мешку, набитому сладостями.
Надоел! А ну отдай! Рявкнул парень, очевидно он был «главарем этой банды», и забрал мешок у заплаканного мальчика.
Вы что творите?! У вас и так достаточно конфет! не выдержала я.
Все четверо уставились на меня, словно были на сто процентов уверены, что никто их здесь не потревожит. Мальчик громко заревел и убежал прочь от шайки подростков и меня. Двое парней немного попятились, глядя на меня, но тот, что больше всех говорил, остался на месте.
Какая тебе разница? Он все равно маменькин сынок, а забрать у него конфеты все равно чтоПарень не нашел подходящего сравнения, видимо из-за скудности словарного запаса.
Вот именно! Найдите себе соперника по силам. Не унималась я. Нечего приставать к маленьким детям. Представь какого тебе было бы на его месте. Или ты уже был на его месте? ухмыльнулась я.
Парнишка только фыркнул и прошел мимо меня на свет площади, двое других пошли за ним. Я не знала, что и делать. Когда они проходили мимо меня, мне, с одной стороны, хотелось отвесить им хороших подзатыльников, но они младше и слабее менятак я бы перечила сама себе, да и вряд ли это их чему-нибудь научит. А с другой стороны, мне хотелось отобрать мешок со сладостями, догнать мальчика и вернуть ему его конфеты. Я резко развернулась на каблуках и уже было протянула руку к мешку, как парни один за другим побросали сладости в урну, стоящую рядом с ларьком.
Вы отбираете конфеты у маленьких детей, и даже не едите их? Зачем так поступать? Моему изумлению не было предела.
Мы не любим сладкое, ответил один из парней.
Папа говорит, что от конфет появляется кариес. Не хочу кариес. Пробубнил другой.
Но это же бессмысленно: заставлять страдать других и при этом не оставлять ничего себе. Получается, вы просто обижаете маленьких детей!
Обижать другихэто весело. Мы делаем все, что захотим, лишь бы нам было весело! сказал «главарь», пожимая плечами. Погнали, парни.
И они сбежали. Я осталась стоять посреди фестиваля в полном недоумении. Все-таки дети безумно жестоки: бесчеловечно издеваться над другими с одной лишь цельюполучить моральное удовлетворение. Из всех живых существ на планете так поступают только люди. Страшно представить, что вырастет из этих детей. Я корила себя за то, что не смогла помочь ребенку, не смогла защитить его от парней, но ведь все уже случилось и изменить исход я уже не могла. К сожалению.
С тяжелым сердцем я двинулась дальше по улице, разглядывая прилавки и людей. Мой взгляд остановился на тире. Девушка, кажется, это была девушка, в костюме мумии стреляла по мишеням с ухмылкой на лице. Работник тира смотрел на нее с ужасом. На ленте крутилось несколько мишеней разных размеров. Одни изображали существ из страшных сказок и легенд, типа оборотней, вампиров и призраков, другиелюдей. Очевидно, стрелять нужно было по монстрам, однако девушка изрешетила все мишени с образом людей. При этом ее глаза горели, а губы растягивались в злобной усмешке. Когда патроны кончились, нетронутыми остались только монстры.
Девушка положила винтовку, выдохнула и с по-прежнему горящими глазами уставилась на работника тира.
Где мой приз? Я ведь выиграла?
Простите, но нет. По мишеням с людьми стрелять было нельзя, я ведь говорил.
Да брось! Я сбила так много, что заслужила приз. Настаивала девушка.
Работник какое-то время пытался объяснить ей, что она не выиграла, потому как нарушила правила, но сдался, когда понял, что это бесполезно. Он достал из-под прилавка утешительный призбрелок, и отдал его девушке. Она ушла довольная и расслабленная.
Вы тоже хотите сыграть? обратился работник ко мне. Стрелять нужно только по мишеням-монстрам. Быстро добавил он, оглядываясь на удаляющуюся девушку-мумию.
Да, я это поняла, но сегодня мне не хочется стрелять в чудовищ.
Улыбнувшись ему, я двинулась дальше, размышляя о причинах такого странного поведения девушки. В чем-то я ее даже понимаю: жестокость некоторых людей и скрытая жестокость остальных наталкивает на мысль, что люди и есть монстры. Возможно, кто-то причинил ей боль, и так она сбрасывала напряжение. Однако, не все ли равно по каким мишеням стрелять, если уж ты хочешь просто кого-то прибить? Если бы она стреляла по монстрам, то получила бы крупный приз. Мне стало любопытно: где она научилась так стрелять?
Неожиданно мое внимание привлек мелькнувший в толпе силуэт, отличающийся от других. Проследив за ним взглядом, я узнала в силуэте ту самую девушку в простой одежде, что была с Аристархом. Она летящей походкой прошлась сквозь шумный поток людей к палатке и купила сладкую вату, а затем отдала сладость маленькому мальчику. Тому, чей мешок с конфетами отобрали мальчишки. Ребенка все еще немного трясло от недавней истерики, но он уже не плакал, а уж когда его ручка схватилась за пластиковую палочку сладкой ваты, мальчик даже стал улыбаться.
А что так можно было? Я закатила глаза от собственной никчемности и резко развернулась. Меня мучила совесть за то, что я не догадалась помочь мальчишке. Еще больше я злилась от того, что могла успокоить себя мыслью: «Ему помог кто-то другой, так что все хорошо», а это совсем не хорошо. Как бы оно ни было, вечер продолжался и только набирал обороты. Людей становилось больше, ночь темнее, а фонарики на палатках фестиваля светили все ярче.
Возле мини-баскетбола собралась группа ребят. Они поддерживали друг друга, когда кто-то из них пытался забить мяч в корзину, и шумно выдыхали, если это не удавалось. Этой компании было очень весело, а мне было приятно понаблюдать за ними, поэтому я остановилась и смотрела за ходом игры. Мне почему-то было легко понять, что все они знакомы. Не только потому, что один из них то и дело называл других по имени, а скорее по манере держаться рядом. Кстати, одна из девушек в этой компании была без костюма. Она как раз забила третий раз и получила своего мишку, уступая место подруге в наряде ведьмы.
Давай, Анна! Справа, кидай справа! подсказывала девушка без костюма, отойдя немного в сторону.
Классный мишка. Сказал ей юноша, что вдруг вынырнул из толпы.
Этот юноша тоже активно игнорировал правила маскарада, оставаясь серым и невзрачным в своей повседневной одежде. Он был из тех, про кого говорят неопределенного возраста и не запоминающейся внешностисовершенно обычный. Именно эта стандартность была удивительна в парне. Зато девушка, что обнимала выигранного мишку и кокетливо улыбалась новому знакомому, выглядела на его фоне очень яркой. Золотистые волосы юной баскетболистки блестели в ярморочном свете, а светло-зеленый мягкий свитер добавлял девушке свежести и мягкости.
Я никогда не замечала за собой склонности к вуаиризму, но наблюдать за тем, как образуется нежное светлое чувство, а мне хотелось верить, что это именно оно, было приятно и умилительно. Парнишка еще что-то шепнул девушке и потянул ее за руку, похищая ее у ряженых друзей и скрываясь в потоке карнавала. Уверена, девушка не ожидала, что найдет в этой толпе свое будущее. Мне бы очень хотелось думать, что у них будет яркая история любви, но сердце неприятно кольнула шпилька циничности: кто сказал, что их история должна быть романтичной? В бушующей толпе маскарада можно наткнуться не только на суженого, но и на вора или нож. Кстати, последние два варианта куда более вероятны. Я быстро потеряла парочку из вида, а вместе с этим и интерес к ним.