Ты как всегда вовремя, хозяин офиса, приветственно вскинул руку, не вставая с дивана.
Здравствуй, Алекс.
Филипп низко наклонил голову, приветствуя шефа. Когда-то давно они договорились, что будут общаться друг с другом на ты, и все же каждый раз, здороваясь, Филипп ощущал дискомфорт. Несмотря на то, что в номере было прохладно, спина вновь начала сочиться потом, а рубашка мгновенно прилипла к коже.
Что-то ты бледненький сегодня, Алекс упруго вскочил на ноги, яркий свет потолочных панелей отразился от его абсолютно лысого черепа, садись-ка в кресло, я тебе налью немного для тонуса.
Устроившись в удобном, мягко пружинящем под его весом кресле, Филипп наблюдал за тем, как Алекс быстрым шагом пересек гостиную, распахнул обе дверцы огромного холодильника и извлек из него бутылку колы и ячеистую емкость со льдом.
Если можно, побольше льда, попросил Филипп.
Почему нет, не оборачиваясь отозвался Алекс, в такую жару лед, это то, что нужно.
Добавив ко льду и коле изрядное количество виски, Алекс вернулся к своему гостю, неся в каждой руке по бокалу.
Держи, он протянул один бокал Филиппу, после чего вновь занял свое место на диване, ну что, какие новости?
Какие новости? Филипп поднес бокал ко рту и с удовольствием ощутил холодную влагу на языке, лето, жара, все еле живые ползают. Думаю, до осени особых новостей ждать не придется.
Тебя послушать, так летоэто что-то ужасное, Алекс поднял свой бокал на уровень глаз и несильно встряхнул, от чего кубики льда с легким звоном застучали о хрустальные стенки, разве все так плохо?
Я не говорю, что плохо, смутился Филипп, кое-что мне конечно нравится.
И что же это? хозяин офиса хитро прищурился и потер пальцем гладковыбритый подбородок, подожди, дай я попробую угадать.
Он на мгновение задумался и его высокий лоб стремительно пересекли две глубокие морщины.
А я знаю, Алекс щелкнул пальцами, уверен, что знаю, но хочу, чтобы ты сам признался.
Да не в чем мне признаваться, Филипп почувствовал, что краснеет и поспешно поднес бокал к губам.
Ведь ты же о женщинах сейчас говорил, верно? Алекс сверкнул белозубой улыбкой, я прав? Да конечно я прав.
Ну ты всегда прав, Филипп допил виски и поставил бокал на маленький столик из черного дерева, предусмотрительно расположенный совсем рядом с креслом, ничего плохого в моем интересе к женщинам я не вижу.
Плохого? тонкая бровь изумленно дернулась вверх, кто говорит, что женщиныэто плохо? Женщиныэто великолепно. Я думаю, что женщиныэто лучшее из того что на земле было создано, как с эстетической точки зрения, так и со стороны всего развития человеческой цивилизации. Понятно, что камень прогресса в гору толкали преимущественно мужчины, но делали они это зачастую именно ради прекрасных дам.
А уж сколько глупостей ради них наворотили, Филипп усмехнулся.
Глупости, и что такого? возразил Алекс. Людям свойственно делать глупости. Я тебе даже так скажу, всем свойственно делать глупости. Так лучше делать их ради женщин, а не только по причине своего скудоумия.
Алекс вновь вскочил с дивана и подошел к висящей на стене огромной написанной маслом картине, изображающей какую-то обнаженную красотку, выходящую из морских волн на пустынный берег. Филипп, готовый поклясться, что никакой картины на стене еще минуту назад не было, с удивлением рассматривал девицу, которая одной рукой безуспешно прикрывала пышную грудь, а другой стыдливо тянулась чуть пониже живота. Скрыть свои прелести девушке помогала пышная, золотистого оттенка коса, спускавшаяся по левой груди красавицы и уходящая вниз. Ее распущенный хвост очень удачно помогал прижатой к телу ладошке скрыть от глаз наблюдателей то, что видеть им вовсе не полагалось.
Некоторых женщин забыть невозможно, сколько бы лет ни прошло, Алекс обернулся и шутливо отсалютовал Филиппу бокалом, поверь мне. Но если брать в целом соотношение времени года и женской красоты, то весна, на мой взгляд, выигрывает.
Да? удивился Филипп.
Да, кивнул Алекс, сейчас объясню почему.
Допив виски, Алекс поставил пустой бокал на барную стойку и вернулся к дивану.
Представь, начало марта, еще холодно. Ночью пока подмораживает, а днем никак не может стать теплее нуля. И вот наконец первый теплый день. Ну как, теплый. Теплый в сравнении с тем, что было до этого. И вот сразу же мешковатые зимние балахоны меняются на приталенные весенние курточки, сразу же появляются короткие, не по погоде юбочки, из-под которых видны стройные ножки. По большому счету ничего толком еще и не видно, но ты понимаешь, завтра будет теплее, завтра будет лучше. И от этого душа твоя поет. В этом и есть прелесть весны. Что, не согласен?
Я не спорю, усмехнулся Филипп.
Нет, ты хочешь поспорить, я же вижу. Смотри, вслед за мартом приходит апрель, сходит последний снег, а с ним и остатки лишней одежды у наших красоток.
Ну, летом-то ее еще меньше, позволил себе возразить Филипп.
Я сказал, лишней, Алекс укоризненно покачал головой.
По мне, так она вся лишняя.
Ты слишком прямолинейно мыслишь. Порой лучше чего-то не видеть, но воображать, что оно идеально, чем видеть то, что есть на самом деле.
Мне кажется, это касается не только женщин.
Это касается всего. Начиная от размера гордости, болтающейся между ног у каждого самца, заканчивая обустройством мира. На этом построена любая религия, на том что мы домысливаем то, чего не знаем. Еще виски?
Нет, спасибо, Филипп знал, что, общаясь с Алексом, контроль терять над собой не стоит.
Нет, так нет, пожал плечами Алекс, рано еще напиваться. Тебе особенно.
Филипп понял, что разговор, наконец, зайдет о деле.
Скажи, друг мой, как там дела у этой твоей подопечной? Алекс нахмурился. Все время забываю ее имя! Ты мне прошлый раз рассказывал, у нее с мужем проблемы.
Анна? на всякий случай уточнил Филипп, абсолютно уверенный, что Алекс не мог забыть имя, поскольку Алекс вообще никогда и ничего не забывал.
Точно, Анна, обрадовался Алекс, хорошее имя, простое, а почему-то из головы вылетело. Так что там у нас с Анной?
Ничего, буркнул Филипп.
Ничего? недоуменно переспросил Алекс.
Ничего хорошего. Я же рассказывал, что они постоянно грызутся с мужем.
Что-то было, Алекс кивнул, из-за ребенка, если не ошибаюсь.
Да, из-за ребенка. Точнее, из-за отсутствия ребенка.
Так, а что, разве она не хочет?
Хочет. Она хочет. Он хочет. Но, как говорится, бог не дал.
Бога-то зачем везде вмешивать? Кто им чего не дал? К врачам ходили они?
Ходили, подтвердил Филипп.
Алекс недовольно взглянул на своего гостя.
Мне что, из тебя каждое слово клещами вытягивать надо?
Не надо, заторопился Филипп, клещами не надо. Анна обследовалась. Полностью. Никаких отклонений не выявлено. Она абсолютно здорова.
Так, удовлетворенно потер рукой лысину Алекс, а супружник?
Он делал спермограмму еще два года назад. Тогда все было по нижней границе, но в пределах нормы.
Вряд ли с тех пор стало лучше.
Вряд ли, согласился Филипп, работа у него сидячая, к тому же курит.
А что, им на работе курить можно? удивился Алекс.
Ну прям на работе нельзя, но он же там не круглыми сутками впахивает.
Ясно, сколько ему уже лет?
Сорок два.
В его возрасте за здоровьем надо следить, Алекс демонстративно напряг мышцы, всем своим видом показывая, что к своему здоровью он относится крайне серьезно.
«Сколько ему лет на самом деле? задумался Филипп, глядя на шефа, на вид больше пятидесяти не дать».
Ты о чем там думаешь? Алекс нахмурился, ты слышишь вообще, что я говорю?
Ни о чем, вздрогнул Филипп, все я слышу.
Ну ладно, Алекс расслабленно откинулся на спинку дивана, а то показалось, что ты не со мной. Ушел в другие миры.
Да здесь я, как можно увереннее ответил Филипп.
Хорошо. А что с этим ее ухажером?
Артемом, не дожидаясь очередного вопроса подсказал Филип.
Я помню, голос Алекса прозвучал холодно, я помню его имя. А вот где они познакомились, не припоминаю.