Выскочил из трактира, побежал в соседнее отделение милиции. Сразу к начальнику, сунул под нос удостоверение.
Дай с десяток ребят, троих опасных бандитов задержать!
Начальнику отделения ой как не хочется давать не только десять, но даже одного. Он переложил бумаги на столе, поёрзал на стуле, подкрутил длинные усы и отрывисто сказал:
Где ж, товарищ, я тебе армию такую найду?
А сколько найдёшь?
Возьми в дежурке Мишку Шура. Он здоровый, как медведь, отчаянныйжуть! Извиняй, больше помочь некем!
Спасибо, товарищ! Мартынов указательный палец направил в лицо милиционера, выдавливая каждое слово, медленно произнёс:«Замечательно» ты борешься с контрреволюцией, ничего не скажешь! Тогда сам пошёл со мной, ну! Не пойдёшь, я тебя как саботажника в Лефортовский изолятор определю. Прямо сегодня! И под пролетарский неподкупный суд!
Ты, Мартынов, меня не пужай! Я уже пуганный.
Дело важнейшее! У Мартынова от гнева задрожали ноздри. Сам Владимир Ильич на контроле держит. Ленина уважаешь?
Вздохнул милицейский начальник, уж очень ему не хотелось вязать бандитов, тем более опасныхдело рисковое, подстрелить могут. Делать нечего, с Чека не поспоришь! Начал одеваться, два револьвера за пояс засунул:
Где брать будем? В моечной? В раздевалке?
Хрен их знает, где окажутся!
В моечной хорошо бы, у голых оружия не будет, да и не убегут далеко, мечтательно произнес милиционер. Но как голых распознать?
Кто к окнам бросится, в того стреляй! усмехнулся Мартынов.
* * *
Но жизнь оказалась мудрей всех планов.
Позже Мартынов вспоминал, что едва они с двумя помощниками подъехали к бане, как в то же время туда на лихаче подкатили трое знакомых бандитов. В отчёте для Дзержинского, который он надиктовал секретарше, картина задержания выглядит невероятной: «Я вынул два револьвера, другой сотрудник тоже, а третий (здоровяк Шур) ухитрился под уздцы остановить лошадь. Ни один из бандитов не успел сделать ни одного движения, чтобы выхватить револьвер. Мы обезоружили их и повели»
Сложно представить, что отчаянные бандюганы терпеливо ждали, пока чекисты на скаку лошадь остановят, достанут оружие и пленят их. Реальное задержание и отчёт об этом, как известно, по сей день часто не совпадают.
Задержанных отвезли во внутреннюю тюрьму на Лубянке. Сам Железный Феликс присутствовал на допросах. Как допрашивали несчастных, легко догадаться. Именно Феликс первым сказал железную фразу: «На следствии чекисту лаковые перчатки не нужны!» То есть нет таких истязаний, которые не мог бы применять чекист. Всё разрешено, любые зверства, любые издевательства! Подчинённым это предложение пришлось по душе, истязали заключённых так, что инквизиции не мечталось. Не так давно были обнародованы жуткие откровения: некоторые следователи мочились на головы истязаемых.
(Замечу, что первым восстал против пыток на предварительном следствии Лаврентий Берия. Однако сумел остановить это лишь после смерти Сталина. Внутренний приказ датирован 21 марта 1953 года.)
Вопрос был один:
Где скрывается Кошельков, где его «малина»?
Хоть и бандиты, а понятие чести было: хранили молчание.
Эклерами не кормили, но в камеру таскали окровавленных, без зубов и сознания.
Любому мужеству есть предел. Если яйца зажмут дверями, то допрашиваемый ответит на любые вопросы, даже если не знает ответа. Чекисты этим секретом владели вполне. Владимир Ильич мстил за свой позор и унижение.
Кто-то из бандюганов не выдержал, назвал: «Дом Черкасова по Конюшковскому переулку».
Наградой за это была желанная смертьпуля в затылок.
ЗАПОЗДАЛОЕ СОЖАЛЕНИЕ
Бросились по названному адресу. Бандитов на месте не оказалось. Два дня пятнадцать доблестных чекистов сидели в засаде.
Ленин в Кремле бушевал. Требовал: «Пора, давно пора Яшку к стенке поставить!»
Люди не любят свидетелей их позора. Вожди особенно.
И вот, казалось, явилось чекистское счастьев начищенных до блеска прохарях со скрипом, в красной рубашоночке с кожаным пояском, в новой фуражке с лакированным козырьком по переулку шёл красавецЛеха Кириллов по кликухе Сапожник.
Чекисты не дураки, но не смекнули, что это всего лишь приманка. Когда Сапожника схватили, чтоб транспортировать на Лубянку для допроса с пристрастием, раздался гром выстрелов. Доблестный жиган Сапожник бежал, а брусчатку окропила молодая кровь чекистов.
Взбешённый Ленин, не избегая простонародных выражений, грассируя сильней обычного, отчитывал Феликса. Феликс, напоминая произношением о своём польском происхождении, жёстко выговаривал Петерсу. Петерс с отчаянным латышским акцентом орал на рядовых, ни в чём не виноватых бойцов.
Зато в народе с упоением рассказывали легенды о неуловимом бандите-красавце Яшке Кошельке, о его щедрости, о том, что он помогает сиротам, грабит только богачей. По сравнению с этими легендами меркли подвиги заграничного Робин Гуда. Это был тот случай, когда простые люди сочувствовали разбойнику.
А что Яшка? Он устал от бандитской жизни, устал прятаться, устал вздрагивать при каждом стуке в дверь. Читатель удивится, но Яшка вёл дневник (хранится в архиве ФСБ). Красивым почерком, весьма грамотно Яшка писал: «Неужели всё кончено? О, кажется, я не в состоянии выдержать Боже, как я себя плохо чувствуюи физически, и нравственно! За мной охотятся, как за зверем: никого не щадят. Что же они хотят от меня, ведь я дал жизнь Ленину». И далее: «Как жаль, что я не убил Ленина».
Под последней фразой подписались бы многие русские люди.
Тем временем судьба вынесла свой приговор.
ДЕЛО ВРАЧЕЙ
В июне 1919 года ЧК завел дело 1851 по обвинению сотрудников управления здравоохранения в различных преступлениях: торговле кокаином, подделке документов и пр. Задержали одиннадцать человек. Среди них, арестованная для количества, последняя и страстная любовь ЯшкиОльга Фёдорова.
Ольга с некоторых пор стала изысканно одеваться, украшала себя драгоценностями и питалась из Елисеевского магазина, в котором были самые изысканные продукты, но по большим ценам.
Посидев в душной, набитой несчастными женщинами камере, побывав на жёстких унизительных допросах, Ольга решила: «Яшкалучший из людей, каких я встречала, я его крепко люблю. Но он всё равно не жилец. Не сегодня так завтра его пристрелят, а я могу спасти свою молодую несчастную жизнь! Господи, прости меня, прости мой грех! Я молода, я хочу жить».
И Ольга сдала Яшку:
С потрохами!
Ольга сказала ошарашенному следователю:
Я знаю, как поймать Яшку Кошелькова.
То есть? у следователя от удивления едва глаза не выскочили из орбит.
С Кошельковым я познакомилась ранней весной. Случилось знакомство у нас на даче, что недалеко от железнодорожной станции Владычинов девяти верстах от Москвы.
Кто вас познакомил? у следователя, писавшего протокол допроса, от радостного волнения аж руки тряслись.
Мой брат Сергей, студент университета, изучает юриспруденцию. Он понятия не имел, чем Кошельков занимается, у Яши прекрасные манеры, хорошая речь. Он представился комиссаром Караваевым и даже показал удостоверение ЧК. Он строен, красив и очень обходителен, в обращении мягок. Он блестяще образован, владеет несколькими языкамилатынью, французским, немецким и татарским. Изучает английский. Мечтает уехать в Америку. Я поняла: ему очень нравлюсь. Яша завоевал мою симпатию. Ночевали мы вместе. Он объяснился в чувствах и честно сказал: «Я тот Яшка Кошельков, который отнял у Ленина авто и которого разыскивает ЧК!»
Ваше отношение к нему после такого признания изменилось?
Нет, он сумел меня очаровать. Был ласков и щедр. Мы продолжали встречаться Он надеялся вместе со мной уехать в Америку. Уверена, Яшенька сейчас очень обо мне тоскует. Если вы меня освободите, то он тут же прибежит ко мне.
Ольгу отправили в камеру, а следователь немедля доложил руководству о потрясающем предложении Ольги Фёдоровой.
Фёдор Мартынов, чей кабинет был в главном здании во втором подъезде, не поверил своим ушам: «Невероятная удача!» Он поднялся на пятый этажтам внутренняя тюрьма. Вызвал на допрос Ольгу.