Перечисляя церкви, князь, не замечая того, загибает персты на левой руке. Игумен это видит и улыбается светло и душевно. А Василий Иванович увлеченно продолжает:
Весной, в половодье, да и в осеннюю распутицу из-за реки селянам нашим не так-то просто в град попасть и Богу помолиться. Так пусть у них будет своя церковь, куда бы они смогли придти в любой час. И не только они, но и путники, и калики перехожие. Мы о том с моим отцом духовным Никодимом не раз и не два речи вели
Хорошие, княже, думки у тебя, богоугодные, одаривает светлой улыбкой старец рыльского властителя. Весьма богоугодные.
Очи у старца выцветшие, порой тусклые, но ныне в них огонь горит. И он без остатка делится этим огнем с молодым князем.
А еще, святый отче, задумку имею, раскрывает Василий Иванович сокровенные мысли, перенести с берегов Тускура, из разоренного и обезлюдевшего курского края, в монастырь либо в какую городскую церковь иконку одну
Не на корнях ли вяза охотникам нашим явленную и многое претерпевшую?.. проявляет проницательность настоятель монастыря.
Ее самую. Слух ширится о чудодейственности сей иконы, о многих чудесах ею творимых Вот бы ее из ветхой и хилой часовенки да в храм прекрасный!.. А?! горит очами и ликом князь.
Даже и не знаю, княже, что тебе ответить, неожиданно охлаждает пыл рыльского властителя игумен Ефимий. Иметь у нас в граде икону Знамения Божией Материдело, конечно, превеликое! Только захочет ли сама икона покинуть те места, где явилась людям в лето 68031 от сотворения мира? Вот в чем докука и тайна великая.
Как: «захочет ли»? тускнеет взором князь.
И хотя Василию Ивановичу уже двадцать лет, и онсамый что ни на есть настоящий удельный князь, но эмоции скрывать не научился. Если радуется, то лик его светится радостью, если огорчаетсято и признаки огорчения легко прочесть на челе. Или же в очахне тускнеющем до самой смерти зеркале души человеческой.
Чтобы приободрить князя и развеять начинающие сгущаться тучи на его челе, игумен спешит с пояснениями:
А известно ли тебе, княже, что эта иконка уже не раз чудесным образом возвращалась на свое место?
Что-то слышал, но как-то не придавал этому значение хмурится Василий Иванович.
Он привык сам задавать вопросы, а тут приходится отвечать. Оттого ему неловко и как-то неуютно. Но ничего не поделаешьсам возжелал сей разговор.
Тогда в самый раз нам обоим освежить в памяти некоторые вехи на божественном пути этой иконы, весьма тактично предлагает Ефимий при молчаливом согласии собеседника. Так, через несколько десятков лет после ее обнаружения рыльчане уже пытались перенести ее в Рыльск, но икона непостижимым образом вернулась на свое место. И люди вновь стали ходить к ней на Тускур, чтобы молиться и исцеляться. Это побудило одного благочестивого мниха именем Боголюб возвести у святого источника часовенку, куда и была помещена коренная икона Знамение Божией Матери. Вновь многие люди из Рыльска и волостей стали ходить к иконе, ища и обретая защиту Божией Матери. Но в лето 68911 безбожные татарове, в очередной раз разорив Курскую землю, набрели на часовенку. Чтобы надругаться над православной верой, они саблею рассекли на две части чудотворную икону. Разрубленные части эти разбросали по разным сторонам, а часовню сожгли. Боголюба же увели в полон. Казалось бы, икона безвозвратно утеряна для православного люда, и рыльчане несколько лет скорбели о том. Но вот Боголюб был выкуплен из татарского плена. Вернувшись на берег Тускура, он приступил к поискам частей Иконы. Господь помог ему их обнаружить. Как только Боголюб сложил обе части вместе, они чудесным образом срослись. Вновь стали единым целым. Об этом чуде стало известно рыльчанам, и они, возблагодарив Христа и Его Пречистую Матерь, вместе с Боголюбом построили новую часовню. И вот уже около ста лет икона чудесным образом пребывает на своем месте. И я не знаю, стоит ли нам, даже из благих побуждений, нарушать сей покон?..
Так мы же не на поругание берем, не с хулой и злобой, терпеливо, не перебивая, выслушав игумена, не пожелал расстаться со своей думкой князь. И попыткане пытка. Если что не таквернем на место. Мы же не нехристи татарскиеправославные. Да и не сегодняшнего дня это дело
Что ж, не стал возражать больше игумен, чтобы не расстраивать рыльского властителя, помолясь усердно, можно и попробовать.
Сколько бы долго вот так беседовали князь и игумен, лишь Богу известно. Но тут в ворота въездной башни галопом ворвался всадникдворовый служивый человек Василия Ивановича.
Что случилось? посуровел князь, взметнув недовольно бровями.
Слуга твой, толмач Януш вернулся, соскочив с лошади, выпалил служивый.
Давно? растерялся князь, не ведая, о чем расспросить в первую очередь, а о чем и воздержаться.
Не ожидал столь важного известия, вот и растерялся малость.
Недавно, тут же отозвался дворовый человек, а игумен, спеша на помощь и сглаживая возникшую растерянность рыльского властителя, посоветовал:
Поезжай, княже, к себе в детинец и там все не спеша выясни. И дай Господь, чтобы известия были добрыми. Молиться о том стану.
Попрощавшись с игуменом, Василий Иванович заторопился в терем на горе Ивана Рыльского. Вскочили на коней и сопровождавшие его дети боярские да дворовые слуги.
2
Очень спешил в замок рыльский князь. Очень. Кони птицами стелились, по воздуху несли, почти не касаясь копытами земной тверди. Ветер шумел в ушах, крылами невидимой птицы хлопали за плечами Василия полы корзно. А вот известия, доставленные Кислинским, радости не доставили.
Не соблазнился на злато хан, печально поведал Януш. Хотя многие его мурзы и беи помогали в наших хлопотах. Каждому был обещан приличный бакшиш. Особенно старался Именек. Только Менгли-Гирей уперся и ни в какую
Почто так? выдавил из себя с хрипотцой князь. Что помешало?
Они вдвоем сидели в тех же самых хоромах, где два с лишним года назад вот также восседали Василий Иванович с батюшкой. И могли откровенно общаться, не сторожась чужих глаз и ушей. Слуги были отосланы в дальние комнаты и клети. За этим строго следили огнищанин или дворецкийдворовый человек, отвечавший за порядок в княжеском тереме. Стол ныне почти пуст, на нем только два жбана с квасом. Но и их никто не трогаетне до того Не та обстановка, чтобы кваском баловаться.
Мне намекнули, что происки великого московского князя стали помехой нашему делу, пожав плечами, ответил на княжеский вопрос Януш. В Москве как-то прознали про плен князя Ивана Дмитриевича и грамотку с послами Михайлом Кутузовым и Юрием Шестаком прислали, чтобы не выпускал. Вот Менгли-Гирей даже за злато не отпускает из плена. А так даже дети покойного хана Ахмата, Муртаза и Саид-Ахмат, прибывшие в Крым из Орды, держали нашу руку
Никак ворон не уймется, помянул недобрым словом Василий Иванович московского государя, едва Януш окончил речь. Все местью пышит, как Змей Горынич, стукнул кулаком по столу он. Все крови жаждет Никак не напьется, ирод
Кислинский же, доложив рыльскому князю суть дела, рвением хулить московского государя Иоанна Васильевича не горел. Помнил изречение древних: «Язык мойвраг мой». И вообще, кто он такой, чтобы о государях судить да рядить?.. Потому сидел тихо, ожидая княжеских вопросов. Побывав в Крыму и повидав, как там легко и запросто слетают головы и с сановных лиц, едва уцелев сам в той лихой круговерти, предпочитал больше слушать да помалкивать.
Значит, никакой надежды нет? перестав хулить великого московского князя, уставился тяжелым взглядом Василий Иванович в лик своего служивого.
Пока, к сожалению, нет, потупился Януш. Возможно, через год-другой, когда дружба между Менгли-Гиреем и Иоанном Васильевичем прервется или охладеет
Год-другой недобро повторил-протянул рыльский князьХорошо тебе «год-другой» молвить, а родителю в неволе каждый день, как год. В тех условиях, о которых ты только что поведал, ему и года не выдержать. Заживо сгниет в яме-зиндане. Нужно что-то придумать
Хорошо бы кого из сынов Менгли-Гирея ополонить встрепенулся Януш. Их у хана от разных жен много, и они что ни год, в Москву наведываются. Вот бы перехватить в степи кого Сразу стал бы хан сговорчивее