Очерк написал. Но хочется что-то более стоящее Может быть документально-художественную повесть мнется сочинитель. Личность ведь незаурядная!
Верно, соглашается Михаил Егорович Воробьев. Вячеслав Кириллович Панкин и на роман тянет. Особенно, если о его собственных романах вкрапления в литературный роман сделать.
И расплывается в улыбке, предаваясь воспоминаниям. А вспомнить ему есть что: в свое время вместе с десяток лет проработали. Панкинначальником УВД Курского облисполкома, а Воробьевначальником РОВД Промышленного райисполкома города Курска. Воробьев, как никто другой, многое знал и о романтических победах генерала. Знал да помалкивал. В те времена на эту тему было не принято распинаться. Это сейчас: не успели познакомиться, а на весь мир орут о сексуальной победе. И он, и она. Не важно, кто первый. Важно, чтобы громче и с некоторыми подробностями.
Да, «были люди в наше время, не то, что нынешнее племя: богатыри»подводит итог воспоминаний с легкой, как дымка летнего тумана, грустью Воробьев. Ныне и народ пониже, и страсти пожиже Разве не так?
Частично, по-видимому, так постарался, как можно мягче, свернуть назревающую дискуссию бывший подчиненный. Времена разные Задачи иные Требования возрастают
А в наше время требований разве не было? не принял посыла председатель Совета ветеранов. Были! Да еще какие Помнится
Конечно, были, поспешил согласием пресечь поток воспоминаний сочинитель. Но служилось нам если не легче, то веселее что ли И государство старалось престиж добрыми фильмами и книгами повысить, и народ в своей массе поддерживал Теперь же
Да, теперь все наоборот, согласился Воробьев, став что-то чертить ручкой на листе бумаги. И государство реформами занудило, и народ, ошалевший от перестроек, не доверяет, и пресса каждый день помоями обливает, и прокуратура «палки» вставляет, и суды смотрят свысока. Так что и зарплата в сорок тысяч не очень удерживает кадры Слышал: в ведущих службах большой недокомплект. Да и руководство за свои кресла не держится. Как-то заходил к заместителю начальника по оперативной работе, так тот говорит: «Готовьте место в Совете. Обрыдло все».
Дремов, что ли?! не поверил сочинитель, знавший Дремова, как истинного мента, «свихнувшегося» на работе.
Он самый, подтвердил председатель Совета. Он самый.
Зато в управленческих структурах, как и прежде, переизбыток кадров, усмехнулся с откровенным сарказмом сочинитель, недолюбливавший штабистов еще со времен своей работы в органах. От них, как правило, всякие «землетрясения» и ненужный вал бумаг. Каждый хочет важность свою показать. Ловлей преступников не могут, вот и «бьют» бумагами по всем фронтам.
Ну, этим грешили и в наше время.
Не спорю. Но таким обвалом, как сейчас, вряд ли Прогресс налицо.
Тогда компьютеров не было, прочей оргтехники, заискрился иронией Воробьев. На печатной машинке много не разгонишься
Помолчали, размышляя каждый о своем. Сочинитель, оттолкнувшись от слова «прогресс», вспомнил анекдот, рассказанный ему известным писателем, а в далеком прошломврачом и кандидатом медицинских наук. «В психбольнице профессор говорит пациенту: «У вас, больной, прогресс с лечением. Скоро на выписку». Тот в ответ: «Какой, доктор, к такой матери, прогресс, когда был Наполеоном, а теперь никто». О чем думал отставной полковник, осталось тайной.
Рад был видеть в добром здравии, встал после паузы сочинитель со стула, посчитав, что пора и другие вопросы прозондировать. Именно из-за них он и пришел в отдел полиции.
Торопишься что ли? Дела дома ждут? прерывает воспоминания и отставной полковник.
Нет. Но надо к операм заглянуть. Они в прошлый раз про интересный случай рассказали Надеюсь продолжение услышать. Может, что-то и сложится в смысле рассказа или повестушки. Сюжет весьма занимательный
Ну-ну, встает и протягивает председатель руку. Не смею задерживать. Только не забудь: напишешьдай почитать.
Обязательно если напишу.
В полной тишине, так не привычной для отдела полиции, сочинитель направляется в крыло, где «царствуют» сотрудники уголовного розыска.
«Отдел словно вымер, отмечает он необычное состояние отделовской жизни, неспешно шагая в нужном направлении. В наше время гудмя гудел. А сейчастишина. Или что-то случилось?.. Если случилосьтогда понятно: все на месте происшествия». Зацепившись «за наше время», почувствовал, что «переборщил» с оценкой. И «в наше» случалось всякое
3
Как, Алексей Иванович, служба? зайдя в кабинет розыскников и здороваясь за руку с оперуполномоченным уголовного розыска Письменным, поинтересовался ветеран.
Из всех кабинетов сотрудников отделения уголовного розыска только кабинет Письменова и оказался «действующим». Остальныена замке. Вот и приперся сюда ветеран-сочинитель.
Вам бы лучше не спрашивать, а мне не отвечать, чтобы не расстраиваться, вновь мешковато уселся на стул опер, привычным жестом прикрыв какой-то документ, над которым только что работал, чистым листом бумаги.
В ментуре, будь то милиция или полиция, больших секретов, пожалуй, и нет. Ну, разве что дела агентов да дела оперативных учетов, которые без большой надобности из сейфов не вынимаются и на столах не валяются. Но сотрудники, заточенные на соблюдение режима секретности, даже друг от друга любую бумагу с грифом «Секретно» или «Совершенно секретно» прячут. Хотя в ней кроме самого грифа и секретов может не быть. А если пришел посторонний, пусть даже бывший коллега, то и говорить на эту тему нечего.
Что, дерут, как медведь липку? посочувствовал сочинитель, мысленно отметив, что соблюдение норм секретности для оперов по-прежнему актуально и архиважно.
Не то слово махнул рукой опер. Но даже не это напрягает
А что?
Ежедневные нововведения и ворох бумаг. Не успеешь к одному приноровиться, как уже исполнение другого требуют. Погода осенью и то реже меняется, чем команды от вышестоящих штабов и начальников.
Ну, этого добра всегда хватало. И в наше время умели жизнь ментам «облегчить» Вот только сейчас о том самом с председателем Совета ветеранов Воробьевым речь вели.
Может быть, не стал оспаривать опер слова ветерана. Только вашим штабистам да начальникам до наших, как небу до земли. Вроде бы и рядом, но не достать! Такие перестройщики, что просто ужас!
Неужели? поддел ироничной репликой опера ветеран.
Суди сам, «завелся с пол-оборота» розыскник. Наш начальник штаба Стрелялов, бывший артиллерист, вдруг надумал суточному наряду оперативной группы не с девяти часов утра заступать, как обычно и как привычно, а с восемнадцати. Словно в армии.
Он обалдел что ли? был удивлен ветеран и сочинитель. Или полицию с армией спутал, а отдел с батареей? Ведь к утру следующего дня следственно-оперативная группа будет ни-ка-кой. А ей еще весь световой день «пахать».
Не знаю, состроил кислую рожу опер, обалдел или не обалдел. Но для своего эксперимента он почему-то выбрал наш отдел.
Доверяет!.. прибавил язвинки сочинитель.
Да шел бы он с эти доверием в кобылью трещину. Письменов не любил мат, поэтому, где другие «пушили» матерщиной, выплескивая накопившееся раздражение или срывая злость, он находил слова-заменители. Ладно, что это мы все о грустном да о грустном решил сменить тему беседы Письменов. Ты, господин сочинитель, по делу зашел или скуки ради?.. Если по делу, то спрашивайчем смогу, помогу. Если от скуки, то извини, у меня тогда дел по горло, сделал понятный жест рукой. Сам видишь: бумагами весь стол завален. И все на контроле, и все ответа требуют Приходится, как белке в колесе, вертеться.
И уставился большими черными, немного насмешливыми глазищами.
По делу, не стал испытывать терпение опера сочинитель. Во-первых, видишь ли ты нашего общего знакомого Блоню? Если видишь, то занимается ли он литературным творчеством или забросил сие занятие?
Блонский Геннадий некогда работал в данном отделе на той же должности, что и Письменов. Но однажды система его подставила так, что он, вполне интеллигентный человек и грамотный опер, едва в «места не столь отдаленные» не угодил, как говорил один знаменитый персонаж из телефильма, «под фанфары». За решетку, слава Богу, не попал, но с работой, им любимой, расстался навсегда.