Алеша, подойдя к Грушеньке, порывисто обнял ее и глубоко и страстно поцеловал в губы.
Груня, радость моя!.. Если бы ты знала, что сейчас было в монастыре!.. уже отстранившись, но все еще не выпуская ее из объятий, глухим голосом заговорил он. Побоище!.. Побоище натуральное Уроды, уроды!.. Что творят Дмитрию тоже досталось Не волнуйсяничего серьезного, хотя и голову разбили Что творят, что творят!.. еще несколько раз повторил он, подрагивая головой, как бы желая еще раз поцеловать Грушеньку и едва удерживаясь от этого.
Но это ладно Этонаши дела Но я по другому Я по поводу Дмитрия Груня, скажи, что делать?.. Я не могу быть по-прежнему твоим
Грушенька, наконец, вывернулась из объятий, подошла и села на большой красивый диван, стоявшей у глухой стены ее отделанной с большим вкусом и изяществом гостиной, все предметы мебели которой гармонировали друг с другом светлыми ореховыми оттенками. Почти вся эта гостинная вместе с Аграфеной Александровной отражалась в массивном и широком венецианском зеркале, стоящем у торцовой стены слегка вытянутого в длину помещения.
Это Дмитрий Федорович сам тебе сказал? поправляя волосы, спросила Грушенька, и при произнесении имени Мити у нее как-то жестко дрогнули и сжались прекрасные большие глаза.
Нет, самнет Он у нас остановился, ты знаешь Он не говорил. Он вообще о тебе не говорит Я сам не могу, понимаешь?.. Он какой-то другой. Я не могу его обманывать
Грушенька немного ненатурально рассмеялась. Алеша стоял около дивана.
Не можешь?.. Не можешь обманывать моего бывшего любовника? Не можешь быть соперником для моего любовника?..
Даже если вы так и не стали мужем и женой, вы все равно больше, чем любовникия это чувствую. Вы связаны А я не могу быть между вами. И люблю тебя и не могу
А весь месяц до этого мог?
Лицо Алеши исказила мука боли. Он бросился к Грушеньке и стал перед ней на колени, взяв ее ладони в свои.
Груня, не мучь меня. Я не знаю, как я буду дальше жить без тебя. Хотя и не знаю, может, уже и немного осталось. Я просто понялвчера понял, как он любит тебя. Это даже больше, чем любовь
Как же ты понял, если он не говорил обо мне? Грушенька недоверчиво и лукаво пахнула Алеше своими темными бархатными глазами.
Это необъяснимо. Он смотрит на меня и как будто все видит. И я смотрю на него и как будто все вижу.
Да?.. А может ты и меня видишь?.. Или вы, мужички, только друг друга и способны видеть?.. Ах, он любит, а я не могу Нупосмотри внимательно на меня, что ты видишь?.. Ты видишь его и меня?.. Или еще кого-то видишь?.. Нумежду нами видишь? Или нетМитя твой в сторонке стоит Видишь?..
Какое-то новоежесткое и страдальческое выражение появилось на лице Грушеньки. Грудь ее при каждом вдохе стала подниматься вышеона уже в упор смотрела на Алешу горящим взглядом, не отнимая однако своих рук из его.
Подлые вы все мужики, подлые Со дна подлые Мстить вам буду всегда
Груня, не мучь меня!.. Скажи лучше, что делать?.. и Алеша зарыл свое лицо в руках у Грушеньки.
Не знаешь?.. И я не знаю. А может она подскажет?.. Катерина Ивановна, свет мойподите сюда!..
Алеша не успел отпрянуть от Грушеньки, когда из ее кабинета в гостиную вошла Катерина Ивановна. Она все это время там находилась и была свидетельницей разговора. Если бы Алеша был повнимательнее, то мог бы догадаться, хотя бы по поведению лакея, что его Грушенька была не одна. Это соображение в одно мгновение мелькнуло у него в мозгу, но сейчас было уже поздно. В отличие от Аграфены Александровны бывшая красота Катерины Ивановны не то чтобы исчезла совершенно, но как-то основательно поблекла, словно высохла. Да и сама Катерина Ивановна словно бы тоже высохлапростое закрытое серое платье почти намеренно выдавало ее худобу, на лице заострились выступы у глазничных впадин, когда-то пышные волосы были уложены простым узлом сзади, а движения рук и головы стали резче и жестче. И только выражение лица осталось прежнимгордость и непреклонность выражались в каждой его черточке. Катерина Ивановна, выйдя из кабинета, прошла почти до середины гостиной и только оттуда обернулась вполоборота к Алеше, как бы не удостаивая егоа скорее обоихсвоей уважительности.
Так-то вы, Алексей Федорович, храните верность своей супруге, да заодно и отвлекаете, видимо, себя от тяжелых обязанностей жизни. В ее голосе звенели неприкрытый сарказм и презрение. Алеша, наконец, отпрянул от Груши и отстранился от нее, забившись в глубину дивана. Он был явно ошарашен и находился в ступоре. Краска стыда заливала его лицо. Грушенька видимо наслаждалась сценой и производимым ею эффектом.
Свет мой, Екатерина Ивановна, скажите, какие обязанности у мужичков!.. Не смешите вы меня, моя великолепная барышня. Это у нас обязанности, а у ниходни игры. Игры в революцию ли, игры в социализм ихний выдуманный или игры с нами, женщинами. Вот уж поистинечем бы ребятки не тешились Только и тешатся, что с нами и через нас, да и нас за игры свои почитают. А ведь мы не игрушки же, в ее голосе опять появилась нарочитая манерность и слащавость. Я и впрямь иногда думать начинаю, что у них, мужичков эдаковых, и мозги как-то по-другому устроены. Отчего у них одни игры на уме? Играют, а жизни не видят
Ну, не у всех (Катерина Ивановна явно избегала как-то лично обращаться к Грушеньке). А только у тех, кто забывает о долге и чести. О долге перед народом и о своей семейной и личной чести.
Грушенька как-то длинно посмотрела на Катерину Ивановну.
Ошибаетесь, свет мой, Катерина Ивановна, ой, ошибаетесь. А ошибаетесь потому, что сами можете увлекаться их играми. Только для них это игры, а для вас-то, может, и нет, а? и показалось, что в голосе Грушеньки прозвенело что-то очень искреннее. Но только на один миг, потому что следом снова зазвучали манерные как бы развязные интонации, через которые, однако, как бы пробивалось и что-то сердечное и искренное. Я-то вот, что думала. Что Алеша-то другой. Ведь правда так думала. Ведь сколько с Митенькой времени провела, сколько жизни на него потратила, изучила, кажется всего-то до дырявых носков, да и по нему всех других мужиков судила. И ведь не ошибалась ни разу, ну почти не разу-то. Думала, что Алеша другой. Я его вышним от себя судила. Да и не только от себявышним среди всех Карамазовых, отца ихнего, царство ему небесное, и посередь сыновей его А он кинулся на меня, как и все Как и всемодного ему надобно-то. Вот что скверно-то оказалося. Эх, Алеша, Алексей Федорович, и опять в ее голосе что-то зазвенело, помнишь луковку-то? Ты тогда пожалел меня, подал мне ее, а ее я хранилавсю жизнь собиралась хранить в душе. Думала, что это подарок твой, один пусть маленький, но на всю жизньподарок-то, главное подарок!.. А оказалось, что ты потом за платой пришел за эту луковкутак взял и пришел. И плата-то той же оказалась, что и всем. Срамом тем же. Ох, скверно-то!..
Так что, Катерина, свет, Ивановна, ошибаешься ты, в ее голосе зазвучало что-то жесткое и как бы тоже презрительное, особенно с тем, что она перешла на «ты». Все мужики одним миром мазаны, как и все Карамазовывсе три братца ихние
Ну, одного из них, подруга моя незабвенная, по крайней мере, эта грязь не касается.
Катерина Ивановна словно решилась перейти на предложенный ей тон и с откровенной ненавистью и жестко глядя прямо в глаза, перевела свой взгляд на Грушеньку. Та снова длинно взглянула на нее и вдруг расхохоталась. Сначала расколыхалась от смеха прямо на диване, а потом поднялась и, ненадолго войдя в свой кабинет, вернулась назад с какой-то шкатулочкой. И по-прежнему колышась от смеха, хотя уже и не столь натурального, направилась к Катерине Ивановне.
Ох, не хотела я раньше времени секрета своего раскрыватьда видно уж минута, минутка-то такая. Такая веселенькая!.. Немного их, минуток-то таких в жизни. Когда потешить себя можно и потешиться. Потешиться над всеми. А что поделаешь, раз они такие веселенькие и так любят-то поиграться. Поневоле потешишьсяговоря это, Грушенька, приоткрыла шкатулочку и стала одной рукой что-то там возиться. А стала прямо напротив Катерины Ивановны, как бы нарочно для Алеши, зайдя перед ней, чтобы ему был полный обзор обеих фигур. Посмотри сюда, свет мой, Катерина Ивановна, какой я тебе сюрпризик-то приготовила. Денег ты у меня просилавот это деньги твои Раз уж хочется тебе поиграться в игры их революционныебери, играйся Тут все три тысячи, как ты и просила. Но только посмотри, во что я их завернула-то. Завернула-да, хотела так и отдать тебе, чтобы ты дома только развернула и догадалася Да уж минутка такая откровеннаявзяла и выдалась-то. И она, наконец, развернула что-то долго разворачиваемое и махнула перед лицом у Катерины Ивановны. Это оказался белый шарфикиз дорого батиста, с претензией на щегольство, мужскойтакой носят только богатые и уважающие себя субъекты. Узнаешь ли?.. Тут ведь и инициалы твои естьсама ведь вышивала любимому муженьку.