Это был твой наш дом?
Папа кивнул и, уронив на землю чехол с удочками, пошел вперед. Ноги цеплялись за покрытые белыми граммофончиками плети вьюна, из-под земли выныривали полуистлевшие ветки. Но отец не обращал на них внимания, брел, не сводя глаз с развалин. Испугавшийся за него Денис кинулся вперед. Он-то видел, куда ступал и не рисковал сломать ноги. Обогнал, ворвался в заросли лопуха и чертополоха, притоптал колючие стебли крапивы. Под травой обнаружился каменный фундамент, вокруг которого, валялись обгоревшие деревяшки.
Папа тяжело опустился на камни. Огляделся.
Давно уже Жаль. Знаешь, Денис, я так хотел показать тебе дом, в котором рос. Родовое гнездо, так сказатьВздохнув, он поднялся на ноги и потянул сына на дорогу: Пойдем. А то на рыбалку времени не останется.
Шли молча. Из-за незапланированной экскурсии пришлось заложить крюк. Сгоревший участок был крайним в деревне, сразу за ним начинались картофельные делянки, сенокосы, вдали темнел скрывающий реку лесок. Денис вспоминал аккуратные домики, заросший участок и не понимал: местные обрабатывают каждый клочок земли, везде растет если не картошка, то помидоры. Почему же их участок оказался заброшенным? Хотел спросить у отца, но увидел, куда тот его ведетмимо моста, через кусты, к большой трехствольной иве. Там, поперек реки, заставляя звенеть тугие струи, протянулась запруда. В ушах зазвучало предостережение Артема.
Пап, а местные здесь не ловят. Говорят, водяной утащит!
Ответом ему стал растерянный взгляд и невеселый смех:
И ты поверил? Дениска, я тут все детство рыбу ловил. Мне дед как показал, где самое клевое место, так я сюда и бегал. И купаться здесь удобносмотри, какой спуск. Только вот туда, папа указал на место напротив жернова, не суйся. Там омут, затянет.
Денис улыбнулся. Так и знал, что его пугают! Но на воду посматривал с опаской. Казалось, опусти руку в водуи тут же почувствуешь, как невесть откуда взявшиеся водоросли оплетают пальцы. Хотя что в этом странного? Известно же, откуда их приносит. А все остальноесказки.
Папа достал удочки, воткнул в землю рогульки, но вдруг отложил все это и пошел к иве. Позвал сына:
Иди, чего покажу.
Жернов? Я уже видел!
Ты знаешь, что мельница принадлежала твоему прадеду? А еще раньшеего прапрадеду?
Семейный бизнес? это было интересно. Но память тут же услужливо подбросила рассказ о договоре с водяным и утопленных младенцах. И неожиданно для себя Денис спросил:
Пап, а у тебя старшего брата не было?
Не было. Ни старшего, ни младшего. Ни брата, ни сестры А почему ты спрашиваешь?
Да так, Денис вернулся к снастям, закинул удочку и уставился на поплавок. Над водой летали стрекозы, и рыба то и дело шлепала где-то в тени ивы.
Один я ребенок в семье. Жаль, мама второй раз замуж не вышла. Хотя кто знает, как было бы лучше
Некоторое время они молчали. Наконец, поплавок дернулся, и папа вытащил первую рыбку.
Плотва, нахмурился он. Странно. А ну-каПоменяв крючок, насадил на него свой невеликий улов и снова закинул в воду: Попробуем щуку вытянуть. Хочешь щучьих котлет?
Денис кивнул. Не потому, что очень уж хотелось этих самых котлет. Просто он любил моменты, когда отец переставал быть очень деловым и очень занятым. Жаль, такое редко случалось.
Пап, а почему ты мне раньше ничего о прадеде не рассказывал?
А чего рассказывать? Высокий был, серьезный. Муку молол. Учил меня рыбу ловить, сено косить. Вот и все детские воспоминания
Поплавок ушел под воду, и вскоре на траве извивалась крупная щука:
Осторожнее! Без пальца оставит!
Денис знал, что отец шутитдаже у такой большой рыбины не хватило бы сил оттяпать человеческий палец. Но прокусить могла. Поэтому действовал очень осторожно.
А потом столь же осторожно вернул разговор в прежнее русло:
Неужели больше ничего не помнишь?
Папа совсем не удивился вопросу, улыбнулся только:
Родная кровь заговорила? Так у бабы Матрены поспрашивай. Или у Трофима. Он с дедом не разлей вода друзья были, если кто и знает что, так это он. А вот мельницу я помню.
Как это? опешил Денис. Артем сказал, её в революцию разрушили.
Больше слушай! В конце семидесятых это было. Дед-то последним мельником был, а как помер, так некому стало работать. Да и не нужнотогда масштабы другие были.
А как прадед умер? решился Денис на самый главный вопрос и застыл, боясь даже дышать.
Не помню, папа вытащил вторую щуку и поинтересовался: Ты за поплавком следить будешь? Или не на рыбалку пришел?
А уехали почему? не сдавался Денис.
Вот почемучка-то, усмехнулся папа. Ладно, слушай. Я не помню, как умер мой дед, а про остальных мама не рассказывалане до того ей было, ей надо было меня растить. Упоминала только что все Мельники в Речном наши родичи, а Власовыиз другой, побочной ветви. Почему-то она не общалась ни с кем из них. А уехала потому, что здесь для неё работы не нашлось, а в городе устроилась на ткацкую фабрику, и общежитие ей дали, и детский сад. Доволен?
Денис кивнул и все же решился уточнить:
Значит, прадед не утонул?
С дуба рухнул? не выдержал отец. Что за вопросы Болел он. Чемне знаю, мама не рассказывала. Кстати, раз уж тебе так интересна история рода, то радуйся, что старики еще живы. Есть пока, у кого спросить. Пользуйся. Ну и мне потом расскажешь. А то действительно, что-то мать ничего не говорила. Даже фотографии сожгла
Денис расплылся в улыбке. Выходит, Артем врал! Ни один факт не подтвердился!
Настроение улучшилось, а когда они с отцом стали тягать щук чуть ли не наперегонки, все страхи забылись. Даже вой домового ночью показался дурным сном. Денис уже предвкушал возвращение. Как заявит Артему, что все его сказки не больше, чем выдумка. Нашел тоже чем пугать! Двадцать первый век на дворе, какие домовые? Какое колдовство?
Тщ-щ-щ!
Артем обернулся на звук и замер: папа зажимал запястье, из которого ручьем текла темная кровь. В траве валялась недопотрошенная рыба.
Дай платок, велел отец и с помощью сына перетянул рану. Собирайся. Порыбачили, называется.
Большой платок в черно-белую клеточку тут же покраснел. Денис трясущимися руками собирал снасти, уговаривая папу не ждать, а бежать к людям. Но тот не соглашался:
Что я, маленький? Как будто в первый раз нож соскальзывает.
Денис закусил губу: такв первый раз. И сейчас было очень, очень страшно.
Пошли, он покидал рыбу в пакет и заторопился к дому.
Баба Матрена охнула, увидев капающую с платка кровь. Развязала узел и ахнула еще раз. Папа попросил бинт и велел Денису вызвать такси:
В травмпункт надо. Похоже, придется зашивать.
И ничего не придется, баба Матрена усадила раненого на стул, принесла миску с теплой водой и большой бутылек. Денис рассмотрел надпись: «Перекись водорода 3%».
Руку давай!
Бело-розовая пена покрыла запястье, но её тут же смыла кровь, закапавшая в подставленную плошку.
Говорю же, в травмпункт надо!
Истечешь, пока до своего травмпункта доедешь! Сиди, кому сказала!
И, схватив раненого за руку, наклонилась низко-низко. Денису показалось, что он видит два рта: одинбледный, окруженный морщинами, и второйна запястье. Рана словно смеялась, тянулась навстречу бабе Матрене, и чудилось, что из пореза вот-вот высунется язык, длинный и жадный. Денис даже зажмурился, чтобы не видеть. Но стоило «лишиться» зрения, как обострился слух. Похожий на шуршание бумаги шепот ввинтился в уши, он шел отовсюду, нарастал и вскоре заглушил остальные звуки. Чтобы избавиться от него, Денис распахнул глаза. Шум стих, остались лишь тихие слова:
Уймись, руда непослушная. Уймись, запрись, в жилы вернись! Закрываю тебя на семью семь замков железных
Баба Матрена шептала, и струйка крови истончалась, пока не превратилась в редкие капли. А потом исчезли и они. Плеснув на рану водой, старуха крепко перевязала запястье:
До завтра руку не напрягай. Погоди-кось!
Она скрылась в доме, двигаясь слишком быстро для своего возраста, и через минуту вернулась с маленькой баночкой.
Вот, мажь утром и вечером, тогда никакой дохтур не нужен будет! А теперь ступай в дом, поесть тебе надо. А ты, повернулась к Денису, возьми ножик и почисти рыбу, мне не до неё нынче. Завтра уху сварю.