Журналисты молчали.
Господин Либид поднялся с кресла и сказал, целуя ручку госпоже Май:
Позволь мне, ангел мой, откланяться, время не ждет.
Я беспокоюсь за тебя, Эдмунд, ответила, вставая, госпожа Май, удастся ли дело? Главноеперехватить.
Кажется, мы все продумали, я буду держать тебя в курсе.
Господин Либид дружески кивнул Самсону и исчез в дверях.
Самсон Васильевич, повернулась к стажеру госпожа Май, следуйте за мной.
Она направилась по коридору в свой кабинет. Русоволосый красавец безропотно поплелся за ней. В кабинете госпожа Май, плотно прикрыв дверь, взяла Самсона за руку и потянула к дивану. Оба сели.
Друг мой, нежно произнесла госпожа Май, не выпуская руки юноши, мы с вами знакомы недавно, но я уже не представляю себе своей жизни без вас. Вы так милы и у вас такие литературные задатки.
Госпожа Май откровенно любовалась горячим румянцем, залившим покрытые светлым пушком щеки ее визави. Тонкий аромат туберозы, исходивший от нее, подействовал на юношу: он часто задышал, его чувственные губы разомкнулись, но следующий ее вопрос, по-деловому холодный, оглушил:
Хотите ли вы вернуться к своим родителям?
Самсон отпрянул и отрицательно замотал головой. На лице его проступило отчаяние, безвольный подбородок дрогнул.
Давно ли вы писали домой?
Вчера, но письмо еще не отправил, забормотал стажер. Я виноват перед родителями, молчал почти месяц. В столице время летит как-то быстро.
Вы опоздали, дружок, госпожа Май вынула из кармана листок бумаги. Вот телеграмма. Доставили сегодня утром. Читайте.
Заблудшее чадо развернуло казенный листок и прочло: «Дорогой сын! Скоро буду в столице. Отец».
Ну, рады? Госпожа Май усмехнулась при виде вытянувшегося лица своего подопечного. Или боитесь?
Тот, глядя на свою покровительницу остановившимся взором, с трудом выдавил из себя:
Да если он узнает о моей службе во «Флирте», собственноручно меня убьет!
Глава 2
Следователь Казанской части Павел Миронович Тернов стоял возле стола, глядя через плечо на своего помощника Льва Лапочкина. Старик, чертыхаясь вполголоса, ежесекундно макал перо в гостиничную чернильницу и строчил протокол дознания.
На пороге номера, за широкими спинами хозяина гостиницы и околоточного сгрудились любопытные. Все они с опаской посматривали на тучного мужчину в исподнем, тот понуро сидел на стуле у окна, а на его плечах лежали цепкие руки дворника.
Ну, что скажете, доктор? Тернов нетерпеливо обернулся к скрытой в нише кровати, возле которой колдовал изможденный человек без пиджака, в рубашке с засученными рукавами.
Тесно здесь, пробурчал доктор, и фотографирование осмотр замедлило. Но видимых повреждений на трупе не обнаружено. Вскрытие покажет, было ли отравление. Пока можно предположить разрыв сердца.
И хотя фотограф давно закончил свою работу и унес громоздкий штатив и камеру, в комнате, где из мебели всего-то, помимо кровати, стояли платяной шкаф, стол, обитая кретоном мягкая кушетка, да пара стульев, из-за непредусмотренного скопления народу повернуться было негде.
Павел Миронович покосился на туалетный столик, где рядом с медным канделябром с четырьмя неполными рожками лежал внушительный скрученный из скатерти узел, и с важностью произнес:
Еще бы Новомодные веяния кого хочешь до разрыва сердца доведут. Извращения вышли за пределы богемы, которая сладострастно перенимает гнилые европейские моды, и вот, пожалуйста, и в рядовой гостинице такое безобразие.
Совершенно верно, ваше высокоблагородие, бескровными губами поддакнул хозяин гостиницы смазливому следователю из молодых, да видно, ранних, и у нас читают этот мерзкий журнал. Даже прислуга нос сует в их извращения.
Вот по-писаному и получается, продолжил нравоучительные сентенции следователь, чуть больше года вступивший на стезю самостоятельной деятельности и еще не утративший желания производить впечатление на аудиторию, какой бы она ни была Русский народ поэзии не понимает. Он прямо использует статьи и рассказы как инструкции, как руководство к действию. Господин Чудин, повторите еще раз ваши показания.
Хозяин гостиницы облизнул губы, пригладил ладонью редкие волосы на плоской, как блюдце, макушке, переступил с ноги на ногу.
Сидел я в своем кабинете, ваше высокоблагородие. Тишь да гладь. Ясное дело, спозаранку шума не бывает. Вдруг врывается Еремей, портье наш: дверь-то нараспашку, а в коридоре беготня, вопли. Кричат о медведе в номере восемь. Ну, кумекаю: кому-то спьяну пригрезилось. Однако пошел проверить, а в восьмерку вчера въехал казанский мещанин Трусов, прямо с дороги и к нам, чаю попил да спать завалился. Человечище вида битюжного, из простых. Ну, кумекаю: что там могло приключиться? А вышло вот что: прислуга-то, как постоялец на стук не откликнулся, решила, ушел, мол, человек с утречка по своим делам, значит, открыла его номер, прибраться. И что же видит? Видит на постели под одеялом медведя!
Это у нас в протоколе уже есть, Лапочкин оборвал вошедшего в раж хозяина. И, опасаясь, что молодого начальника снова потянет на ненужные обобщения, следующий вопрос задал сам:Что делали вы?
Я на своем веку много всякого повидал, не из робкого десятка. Ну, прихватил кочергу у печки и шасть к постели. А тамбатюшки-светы! Два господина под одеялом! Один-то наш постоялец, мещанишко Трусов, а другой, тьфу, вместо лицарожа медвежья! Ну, я и сдернул одеяло
Пикантные подробности можете опустить. Павел Миронович решительно не желал уступать помощнику, пусть и опытному, пусть и собаку съевшему на дознаниях. Что было дальше?
Такого безобразия я в своем заведении еще не встречал! воскликнул Чудин. Дамы да, бывали иногда, захаживали, но очень аккуратно. Но чтоб двое мужчин в обнимкуи с медвежьей мордой на голове Ну, шутника быстро растолкали и скрутили, а Трусов-томертвецом оказался. Вот и бросились звонить в полицию
Погодите, господин Чудин, давайте еще раз по порядку, посуровел следователь. Покойник приехал вчера?
Да, ваше высокоблагородие. Тихий такой, уставший. Хоть портье спросите.
Из толпы выступил аккуратный косоглазый верзила, откашлялся и отрекомендовался.
Еремей Рябчиков. Служу второй год. Сказанное хозяином подтверждаю. Вчера к вечеру с московского поезда прямо к нам и пожаловал господин Трусов. С этого же поезда еще двое: Коптев и Забродин. Документы у всех в порядке.
Багаж у покойника имелся?
Так точно, сак и чемодан. Всего-то. А гадость медвежью он, поди, из Казани и привезглухомань ведь. Но мы и не мыслили.
Чемоданы осмотрены, осторожно подсказал Лапочкин, бельишко, газеты, бритва Но ничего такого э-э извращенного.
Превосходно, потянул Павел Миронович, поглаживая пшеничный ус, и так безукоризненно ровным клинышком лежащий, словно пришпиленный, над верхней губой, а когда в гостинице появился этот развратник?
Ума не приложу, потупился портье, главный вход у нас завсегда под присмотром. Есть и черный, ну, его я самолично запираю ввечеру, часиков в десять, а ключ при мне.
Но не через стены же он прошел! с досадой возразил следователь, избегая называть по фамилии несчастного обозревателя мод журнала «Флирт». Или он невидимка? Ведь вы утверждаете, что номер был заперт всю ночь. Кто видел этого человека?
Павел Миронович обратился ко всем сразу, но ответа ни от кого не дождался.
Есть только одно объяснение, Лапочкин на миг оторвался от писанины, глаза его под кустистыми бровями задорно блестели. Трусов сам впустил э э э дружка А дружок заранее знал о приезде любовника, был готов к оргии.
И что? В порыве животной страсти любовник Трусова умертвил? ахнул Тернов, судорожно соображая, что будет, если сообщения о таком чудовищном виде разврата проникнут в прессу. И заснул прямо на хладном трупе?
А может, господин Трусов никак не ожидал таких новомодных извращений? предположил Чудин. До Казани небось последний номерочек проклятого «Флирта» еще не дошел. А в номерочке-то прямо сказано: мол, рядитесь, как Мазоха велел, в шкуры звериныедля разжигания страсти. Ну, увидал покойник медвежью морду любовникаи запел Лазаря.