Не очень-то он и санаторий. Называется «Чайка».
Пасиб.
А что? в таком же ленивом голосе на мгновение померещились странные нотки. Но с другой стороны, если пару часов провисеть на сломанных качеле-каруселях, и не так заговоришь.
Да что-то подумал Ерунда.
Ерунда, вздохнул парень согласно.
Конечно же, ерунда. А интересного ничего нет тут в окрестностях?.. Юрий задержал взгляд на дорогеи увидел, как среди деревьев мелькнула мигалка.
Пожарная машина?
Пожарная машина, за ними?!
Так, народ
Одна, потом вторая мигалки блестели с дороги. Звук сирены приближалсяони явно повернули ко въезду в луна-парк. Затарахтелибыло слышно даже отсюда.
Проснулась Настя, ласково тронутая Маркушей за плечо.
Что там, что?.. О! Спасатели!!
Нас наконец-то снимут, солнышко.
А они не торопились, я смотрю, буркнул Антон, но эти слова утонули в общем гомоне, вновь ожившем на аттракционе.
Девушка издала восторженный возглас, как на особенно крутых виражах, захлопала в ладоши, и ее поддержала Ольга, Марк, за ними остальные. «Хали-гали» разразился овациями.
Слава выпрыгнул из кабинки, где у Леры на коленях дремала малышка Ксюша в обнимку с ее новой подругой «коловкой-пилатом». Долгожданное облегчение, вот оно! Бригада спасателей!
Подождите хлопать, пилот принимает аплодисменты по приземлении! крикнул парень пассажирам, и те, вместо ожидаемой брани, засмеялись, кто-то из парней свистнул, как когда вызывают на бис. Много ли нужно, оказывается, для счастья?
Пожарные машины уже выруливали по дорожке к аттракциону, мигалками только больше подсвечивая парковые гирлянды и необычайно удачно вписываясь в общий колорит. Ведь точно же им сюда не впервой приезжать
Уважаемые пассажиры, спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию, пристегните ремнискоро посадка, наш рейс подходит к концу, хмыкнул Юрий, распрямляясь и хрустя затекшей спиной. Тридцать летне тринадцать. Заодно хрустнул правый локоть и, кажется, шея. Жаль, без стюардесс сегодня.
Вон там бегает одна, больше нас переживает, Настя хихикнула, кивнув на Славу, и правда чуть ли не бегом встречающего пожарные машины.
Снова раздались смешки.
«Хали-гали» подмигивал им своими разноцветными огоньками, заигрывал и ехидничал, разве что не махал сломанным крылом.
2006 год. Лето вдоль дороги.
Между кипарисовых колоннад, санаториев и россыпи пляжных рынков извивались мелкие грунтовые дороги. Выходили они все на дороги, выложенные бетонными плитами с впечатанными в них кольцами для подъемных кранов и падений в самый неподходящий момент. До нормального, человеческого шоссе еще десятки километров путии в таких условиях это внушительная, пугающая цифра. Ездить здесь отвратительно.
И по этим плитам тряслась милицейская машина. Пассажиры, конечно, ругалисьбыло слышно из-за полностью опущенных стекол. Но делали они это больше уже по привычке, чем от раздражения. Просто такова жизнь.
Так что когда из-за поворота показался желтый фонарь палатки с сигаретами, сияющий подобно маяку, водителю был дан безоговорочный приказ притормозить.
Щуплый, немного сутулый человечек в летней форме с короткими рукавами и брюках в крошках выскочил к палаточке. Наклонился над крохотным окошком, неловко постучал в грязное стекло. Когда ворчливая продавщица открыла, стал слышен его голос с паузами для чужих слов:
Здрасьте Мальборо Рубль? Сейчас поищу
А потом он получил заветную пачку, по-хоречьи улыбнулся. Рассовывая мелочь по карманам, запрыгнул в машину и закурил. Их возили бывалые сине-белые жигули, не раздолбанные, но покоцанные нещадно. Об стекло бились плюшевые игральные кости, посаженные на присоску. Хорошо хоть дисков по периметру лобового стекла не былоа они так сюда просились.!.. В общем, жалеть салон и беречь его от сигаретного дыма было смешно. Поэтому, а еще потому, что очень хотелось курить, он курил.
Патрульная машина тащилась вдоль дороги, фары выхватывали узловатые, артритные пальцы деревьев, сомкнутые в кулаки заросли у обочины и ракеты кипарисов, устремленные в космоспо тропе Гагарина, как последние стражи «триумфа в космосегимна стране советов».
А потом они заметили какого-то парня, бредущего вдоль дороги. Девчонке вслед менты бы присвистнули, к компании бы придрались, бабушку предложили бы проводить (и получили бы нагоняй в ответ). А такпросто парень, один. Кажется, усталый (ну да кто сейчас бодрый и полный сил, в десять вечера да в четырех часах пути от ближайшего автовокзала?)
Щуплый человечек выбросил окурок, еще раз глянул на пацана. Что-то внутри защемило.
Садись, пацан? Подвезем, неожиданный приступ щедрости, с языка сорвалось прежде, чем мысль пробилась в мозг. Он и сам не понял, зачем это спросил. Но когда паренек поднял голову, щемить в груди перестало, и это было хорошо.
И парень возьми да и сядь в машину, и только в свете мигнувшей лампочки менты разглядели, что у него какое-то очень детское лицо и очень экзистенциальный взгляд. (Вместо "экзистенциального" в голове водителя, который глянул только мельком и через зеркальце над стеклом, всплыло скорее "как муха на говно", но автор позволяет себе вольность интерпретации).
Как зовут тебя? водитель тоже потянулся за сигаретой, и щуплый человечек охотно поделился.
Секундная пауза, словно успокоение сердца перед выстрелом.
Ренат.
Я Максим, это Стас.
Добрый вечер, блекло улыбнулся тот, что покупал сигареты.
Паренек пожал плечами, даже не повернув головы.
Добрый.
А ты чего тут, Ренат? Не случилось ничего?
Тот помотал головой.
Все норм. В парке на аттракционе застрял, пока спасатели ехали, пока снимали, вот пока шел
А, поэтому невеселый, он затянулся и выдохнул дым в окно, примерно в окно, прежде чем продолжать. Надеюсь, тебе так обломилось не свидание?
Мальчишка фыркнул и ничего не ответил. Но, видимо, не свидание. Он не стремился ни поболтать, ни поспать, и сидел молча, но вскоре все же снизошел до беседывскинул взгляд на зеркальце, убрал отросшую челку с глаз нервным движением.
А вы чего тут? спросил просто.
И тот милиционер, который был похож на хорька, по-быстрому рассказал: что здесь недалеко побережье, да? И там, как иногда бывает, есть остров, обычный такой маленький островок, где ничего не построишь и никому ничего не продашь, а, следовательно, там никто не бывает и ничего не делает. Пустой островок, значит. Аппендикс земли. И недавно на матрасе от берега случайно отплыла слишком далеко какая-то тетка. Отплыла, значит, и придрейфовала к этому островку, а пока возвращалась назад, вдруг услышала, как кто-то стреляет неподалеку. Позвонила и наорала на секретаршу, секретарша спит с начальником, так что теперь двое нормальных мужиков должны трястись по каким-то бетонным плитам и ехать осматривать пляжи. Они заблудились, устали, едва не остались без сигарет, но осмотрели все более менее человеческоеостался только кусок дикого пляжа, к которому подобраться можно только с другой стороны лагеря, и этот несчастный островок.
Не у одного меня сегодня хреновый день, кивнул пацан и снова откинулся на сиденье.
Ожидал супергеройских разборок, да? усмехнулся водитель безрадостно.
Ну типа.
Я тоже купился на эту хрень после восьмого класса. Там еще была девчонка, и шел сериал, который ей так нравился, и она мне говорит
Ренат сидел с видом больше, чем безразличным. Сонно посматривал за окно, на забор и задники каких-то одноэтажных домиков для отдыхающих, которые выхватывал свет фар из темноты. Только вот худые руки у него на коленях были сжаты в кулаки, крепкие, до дрожи, и под коленкой по сантиметру вниз бежала капелька холодного пота.
Ренат много знал про крохотные острова. Может быть, даже про конкретно этот крохотный остров. Вдобавок, у него ныл старый шрам на плече, которому должно было исполниться двадцать на будущий год. Шрам кривой, некрасивый, скверно заживший и во всех отношениях странный. Шрам-сувенир.
1985 год. Лето, которое не скупилось на дожди
Горнист играет четыре
Оксана проснулась измотанной и разбитой. Все тело болело, она сглотнула и обнаружила, что болело и горло тоже. Волосы пахли тиной и травой.