И что же?
Теперь они оба убеждены, адмирал, что СССР выиграет эту войну.
И почему же они в этом убеждены, Густав?
Совсем не под воздействием пропаганды. Это их глубокое внутреннее убеждение. Объясняют они это каждый по-своему. Но даже такие русские убеждены в нашем поражении, хоть и связаны с нами и знают, что Сталин ничего им после своей победы не простит.
И как же они это объясняют?
Полковник сказал мне, что в 1941-ом году Сталин был готов принести в жертву даже тридцать миллионов своих людей и пусть противник втягивается в просторы России. Части вермахта быстро выдохнуться. Особенно в условиях суровой зимы. Только обеспечение коммуникаций на захваченных просторах потребует от нас колоссальных ресурсов. А еще партизанская война осложнит наше положение. И он совершенно прав, адмирал. Вы только посмотрите, что происходит на Востоке.
Вы сейчас работаете по Западу, Густав.
Здесь положение не такое как на Востоке, но лучшим я его не назову. В нынешнем году французские партизаны «Маки» нанесли нам много вреда.
Густав, вы говорите опасные вещи. И надеюсь, что вне этого кабинета вы не будете столь категоричны и откровенны.
Я все понял, адмирал. Вы не станете пытаться, донести до фюрера мой план?
Нет, Густав. И не, потому что я карьерист и слишком дрожу за свой пост. Нет. Я реалист. И понимаю, что никакого эффекта это не принесет. Только мое и ваше положение еще больше осложнятся.
Неужели они ничего не видят?
Все верят в победу, Густав.
В победу, адмирал? После того что произошло под Курском? Операция по уничтожению красной группировки войск провалилась. Нам не помогли новые танки, которые «обеспечат победу» по словам Геббельса. Это конец старой наступательной стратегии, адмирал. И нам стоит привлекать русских и украинцев к борьбе с большевиками.
Украинцев? Вы ведь говорили про армию Власова?
Я, после реализации плана по армии Власова, хотел предложить нечто подобное и для Украинской повстанческой армии, что начала действовать на Западной Украине.
Вы можете оставить мне свои наработки, Густав. Я их посмотрю. Но время для доклада фюреру об этом еще не пришло, Густав.
Глава 1Разведшкола Абвера
Абвершкола в Брайтенфурт.
Сентябрь, 1943 год.
Инструктор Лавров.
Роман Лавров сентябрь 1943 года встретил в небольшом городке Брайтенфурт в Австрии, которая на тот момент называлась Альпийские и дунайские рейхсгау.
Вначале, когда Лавров вернулся в разведшколу из Харькова, его начальник майор Лайдеюсер даже выбил ему разрешение выходить за ворота и бывать в городе. Но настроения там после поражения немцев под Сталинградом изменились. В Брайтенфурт было много семей тех, кто сражался в армии Паулюса. Они погибли, выполняя приказ Гитлера держаться в окружении любой ценой.
Один пожилой австриец сказал Лаврову сидя за кружкой пива в баре.
Вы, я вижу, не местный?
Нет.
Солдат?
Был солдатом, уклончиво ответил Лавров.
И мой Пауль был. Но вы вот здесь, а его нет. Я даже не знаю где его могила.
Лавров ничего на это не ответил. Но немец ответа и не требовал. Он продолжил:
Я тогда, в марте 1938 года, был среди толпы и приветствовал приход вермахта в Австрию. Как же! В скором времени каждый немец будет жить в новом счастливом мире, который даст нам фюрер. Гений фюрера!
Старик отпил из своего бокала.
И теперь моего сына больше нет. И это я убедил его воевать за счастье германской нации. Долг крови. Долг настоящего арийца. И что теперь? Его больше нет. И погиб он в снегах далекого русского города.
И таких разговоров тогда было много. Люди говорили, что немцы совсем не ценят своих австрийских братьев и даже считают их арийцами второго сорта, которых можно не беречь. После присоединения Австрии к рейху в 1938 году 6 австрийских дивизий влились в состав вермахта. И получалось что руководство вермахта совсем не жалело австрийскую кровь. А после августа 1943 года, когда начались бомбардировки Австрии американцами, положение и вовсе осложнилось.
4-го сентября Лайдеюсер запретил Роману покидать территорию школы.
С сегодняшнего дня, герр Лавров, вам категорически запрещено покидать территорию разведшколы.
Запрещено?
Больше того, само перемещение по территории разведшколы для вас также отныне ограничено.
Но почему? спросил Лавров.
Сейчас этот приказ коснулся не только вас, герр Лавров. Он касается всех курсантов школы и сотрудников из русского контингента.
Снова проверка?
Нет. Дело не в проверке, а в изменении обстановки, герр Лавров.
А мое офицерское звание, герр Лайдеюсер? Вы обещали, что мне будет присвоено офицерское звание наряду с другими русским сотрудниками школы. Они все офицеры. А я только инструктор. И меня не допускают до работы с курсантами.
Все это временно, герр Лавров. Но вопрос о присвоении вам офицерского звания вермахта отложен.
Я буду просто так сидеть без работы, герр майор?
Нет. Вы будете читать, герр Лавров.
Читать?
Именно. Я прикажу принести вам газеты и книги. Но главноегазеты!
Местные?
Нет. Это газеты, выпускаемые в Западной Украине. В подавляющем большинстве газеты из Ровно.
На украинском языке?
Вы же хорошо читаете на украинском, герр Лавров?
Да. Но какова цель?
Получайте информацию. Из газет можно почерпнуть многое. Вам, как разведчику, это хорошо известно. И еще принесут советские газеты.
Советские? Вы дадите мне советскую прессу? удивился Лавров.
А что в этом такого? Читайте и сравнивайте. А то наши инструкторы даже не знают, как сказать курсантам о положении дел на фронтах.
И Лавров стал читать
* * *
Роман вспомнил сентябрь 1941-го года в Харькове и подумал, как непредсказуема жизнь человека. С тех пор для него прошла целая вечность, а не два года. Тогда Лавров служил в органах госбезопасности СССР, а сейчас он состоит инструктором в немецкой разведшколе Брайтенфурт.
В Харькове в ноябре 1941 года он «перешел» к немцам. У Романа было задание внедриться в Абвер. Но старший майор НКГБ Нольман, который дал ему это здание, не спешил использовать Лаврова и он на долгий срок оказался в глубоком тылу у немцев без связи.
Инструктор Абвершколы Брайтенфурт Роман Лавров работал с русскими курсантами из групп: «Технише-люфт, «Люфт», Geheimdienst. Курсанты под его руководством изучали тактику Красной Армии, топографию и методы составления разведывательных донесений.
В 1942 году Лаврову доверили выполнение важного задания, и он отправился в город Харьков, на тот монет оккупированный немцами, в расположение Абверкоманды 202 Зюд, которая работала против советских войск Южного и Юго-Западного фронтов. Агентуру они вербовали в лагерях для военнопленных. При команде функционировали школы по подготовке агентов для заброски в советский тыл.
Лаврову удалось связаться с агентом НКГБ, работавшим в городе под прикрытием и передать важную информацию по Абверкоманде 202 Зюд: списки командного состава, сообщить количество курсантов, направление подготовки.
Но куратор Лаврова от НКГБ старший майор госбезопасности Нольман привлек Романа к операции по поимке агента Абвера под псевдонимом «Вдова». Агента захватили, но Лавров попал под подозрение и ничего серьезного ему в Абвере больше не доверяли. Из Харькова снова перевели в Брайтенфурт и теперь он сидел без связи.
Заместитель начальника разведшколы майор Альфред Лайдеюсер вдруг приказал «отгородить» русского инструктора от курсантов школы. Лавров сидел и читал газеты. Затем составлял отчеты для Лайдеюсера, которые тот, скорее всего, даже не читал. Роман перестал понимать, зачем его здесь держат. Но у Лайдеюсера, бывшего начальника отдела СОН в штабе Валли, были на него планы.
Лавров трижды пытался поговорить с Лайдеюсером, но тот не принимал его. Роману оставалось только ждать. Никаких контактов у него не было. Выход за ворота разведшколы ему был запрещен.
И вот, после того как пришло сообщение об оставлении немцами города Харьков, майор Лайдеюсер сам вызвал к себе инструктора Лаврова.