Места, у тебя здесь, Игнатий Фёдорович, хороши для дум дельных.
И когда, к обедне, он не вернулся, хозяин забил тревогу.
Толпа в молчаливом оцепенении плотным кольцом окружила низкорослого мужичка. Многие из присутствующих, когда то разыскивали пропавшего отрока и запомнили этот амулет очень хорошо.
Ну что, братцы?
Прервал затянувшуюся паузу Михай, мрачно оглядев собравшийся народ.
Кто пойдёт со мной к барину?
Отчего же не сходить! Я за правду всегда!
Помедлив отозвался Григорий.
А ты Фёдор?
Обратился старшой к молодому и широкому в плечах мужику.
Пошли! Чего ж делать? Он наша защита. Пусть думает, как быть.
Согласился и он.
Мужики! Соберите останки купца и тащите следом. Пусть по-человечески схоронят хоть то, что осталось от него! А мы пошли!
Глядя на толпу проговорил Михай и развернувшись пошёл прочь от гиблого места. Следом за ним не торопясь отправились и двое других.
Долго ждать появления барина на этот раз не пришлось. С явной тревогой на лице он вместе с сыном вышел на высокое крыльцо своего дома, у которого стояли мужики. И с порога крикнул;
Ну, что там у вас?
Те, низко поклонившись, переглянулись, но всё-таки начали разговор. Первым, как всегда заговорил Михай;
Отец наш и благодетель! Мы нашли тело купца. Порван в клочья хищниками.
Что? Как порван?
В клочья!
Повторил Михай, стараясь не смотреть ему в глаза.
Бог ты мой! Опять за своё взялись. Если так дело и дальше пойдёт, придётся искать помощи у губернатора.
Хватаясь за голову, завопил Игнатий Фёдорович, но сын, положив руку отцу на плечо, успокоил его;
Не волнуйся отец, я наведу здесь порядок.
Да! Да! Наведи! Одна надежда на тебя.
Успокаиваясь, горестно пробормотал барин и добавил;
Надо в Чугуев отвезти тело Степана Ерофеича.
Я позабочусь об этом.
Твёрдо заявил Александр, беря отца под руку.
Пойдём отец, тебе нужен отдых.
Да, конечно! Ох, беда! Беда! Каков купец был! Каков купец!
Причитал Игнатий Фёдорович, уходя с крыльца. За ним последовал и Александр.
А выборные люди, не решаясь остановить барина, так и остались стоять у крыльца. Но вскоре дверь открылась вновь. И на нём появился наследник хозяина. Проницательным и злым взглядом он осмотрел троицу, а за тем не громко процедил сквозь зубы;
Вы что-то нашли?
У тех, от страха потемнело в глазах и на безумных головах зашевелились волосы.
Да!
Чуть дыша, вымолвил Михай, протягивая находку с оборванной тесёмкой.
Александр спустился с крыльца и забрав амулет ещё раз посмотрел на застывших в оцепенении людей. После чего, как будто ничего не произошло, вымолвил;
Молодцы, что принесли. По алтыну заработали. Ступайте к управляющему, он выдаст.
С тем и ушли выбранные народом люди от дома Игнатия Фёдоровича. А через день, во дворе своего дома нашли труп Михая с оторванной головой. Страшной силы видимо был преступник сделавший это. За тем пришла очередь Григория. Белым днём, у колодца, где тот набирал воду, появились внезапно серые убийцы и в мгновение ока разорвали на части пытавшегося сопротивляться человека. За Фёдором смерть пришла чуть позже. Молодой барин вызвал его к себе, но до усадьбы он не дошёл. Убитый мужик лежал навзничь с распоротым, словно острым лезвием ножа, животом. Внутренностей не было, как будто их кто то съел.
Шестая главаКупец
Именитый купец, хозяин крупных торговых лавок и ткацкого завода Степан Ерофеич Пудов сидел на дубовом отполированном стуле, широко расставив ноги и облокотившись руками о стол. На столе, стояла большая тарелка с горячим, наваристым борщом с внушительных размеров мослом телячьей ноги в нём. Да разместился литровый графин с наливкой. Кроме этого здесь присутствовали чашка с квашеной капустой и глубокая резная чаша, наполненная солёными грибками. Густые усы плавно переходящие в хорошо ухоженную короткую бороду шевелились, выдавая его волнение. Ему явно было не до еды. Так и не притронувшись к ложке, он громко позвал;
Сидор!
У дверей столовой появился лакей с бритым, красным лицом и полотенцем на плече.
Да, хозяин!
Отозвался он, с подобием улыбки на холёном лице.
Какие вести с Волховца?
Подняв строгий взгляд на холопа, спросил Степан Ерофеич.
Сто двадцать пудов ржаной мучицы забрали. Осталось немолотыми восемьдесят пудиков.
Быстро пробормотал дворовый.
Дурень! Не о том спрашиваю.
Повысив голос, проговорил хозяин и слуга, тут же стерев улыбку с лица выпалил;
Это он, господин! Не-до смотр вышел!
Да вы знаете, кого вы проворонили?
Вскочив с места, закричал купец.
Знаю, господин!
Спокойно ответил холоп, глядя на разволновавшегося хозяина и продолжил;
Я сделал всё, как вы мне велели. Всех откормышей, загубивших при родах мать, поставил под наш присмотр. Даже у Игнатия Фёдоровича няней устроил вашу покорнейшую слугу, Дарью. Но никто и предположить не мог, что этот агнец, посланник.
Да уж, у него все слуги, агнцы. Что советник, что судья, что прокурор. Все служители закона. И почитай все, дворяне. К ним просто так не подберёшься.
Не много успокоившись, вымолвил Степан Ерофеич и, почесав бороду, вновь заговорил;
Ну, чему быть, того не миновать. Сбегай ка к Луке Петровичу, да пригласи ко мне. Скажи, дело срочное. Пущай не медлит.
Сию минуту!
Отчеканил Сидор и вышел из комнаты. А Степан Ерофеич наполнив стакан наливкой, залпом осушил его. Схватив рукой капусты, небрежно швырнул её в рот и, пережёвывая, вновь задумался;
Надо же, как жизнь сложилась. Родился в семье волков. Да и жил полу волком, полу человеком. Хотел было обзавестись семьёй, и баба подходящая забрюхатела. А принесла вместо детей, двух волчат. Пришлось и ей, и повитухе, шеи сломать. И дальше жил бы так, да случай сломал напрочь, прежнюю жизнь.
Он ясно вспомнил, как в одном из набегов, напали они на роскошную карету, окружённую вооружёнными слугами. Бой был не долгим. Порвала стая тогда всех, даже смазливую бабёнку, выскочившую из кареты с саблей в руках и словно мужик бросившуюся на помощь мужу и холопам, не пожалели. А когда, приняв облик человека, Степан Ерофеич открыл дверцу, то обнаружил в ней не богатую добычу, а свёрток с грудным младенцем. Одного взгляда этого малыша было достаточно, растопить лёд суровой двойной души оборотня. А когда он взял его на руки и тот ухватился маленькой ладошкой за нос предводителя стаи, жизнь в один миг приобрела совсем другой смысл. С той поры он и решил: до конца дней своих по мере возможности искупать грехи свои делами праведными.
Да., многие были не довольны этим решением. В особенности Григорий. Хотя многие величали его, не иначе как Колиций. Каждый называл этого угрюмого человека по-своему. Никто не знал, откуда он пришёл, но все знали, чей он слуга. И понимали, если появился слуга, придёт и хозяин. Но после того, как Степан Ерофеич разделался с ним, стая одобрила его решение. Тринадцать лет минуло с тех пор. Парня назвал он Иваном, так как и было написано на серебряном браслетике, висевшем у него на маленькой ручке. Он подрос и окреп. Называет отцом того, кто убил его родителей. И любит его по-детски, безмерно и горячо. Так же как он полюбил, когда то, это безгрешное, невинное создание. Степан Ерофеич понимал, что рано или поздно ему придётся открыть правду приёмному сыну, откладывая каждый день это на потом. А теперь пришла новая беда. Именно беда. Появился тот, кого он опасался увидеть всю свою жизнь. Его, в среде оборотней, называли не иначе, как Император. Видимо так задумал создатель. Кого ты боишься встретить, непременно с ним увидишься.
Раздумья купца прервал грубый голос его лучшего друга Луки Петровича Рябого. Тот шумно ввалился в комнату и с порога сразу спросил;
Звал, Степан?
Да, Лука! Да ты не стой в дверях как истукан. Раздевайся и давай за стол. Разговор будет долгий. Пришли плохие новости.
Тот, не медля повесил лисью шубу у двери и сел в ожидании разговора напротив хозяина за стол.
Степан Ерофеич, поднявшись, достал ещё один стакан из шкафа и, наполнив два стакана наливкой, молча выпил, закусив по обыкновению капустой. Его примеру последовал и гость.
Так вот, друг мой! Он пришёл.
Многозначно вымолвил хозяин, но Лука Петрович, без объяснений поняв о ком речь, спросил;