Глядя на воришку, семенящего впереди с тачкой, лейтенант ощущал себя отягощенным возрастом мудрецом, познавшим жизнь. Это раньше он подпрыгивал бы от радости, поймав за руку злоумышленника, и трепетно мечтал бы о скупой похвале начальства. Сейчас он уже опытный усталый опер, как-никак целых двадцать шесть годков стукнуло, и четыре года стажа оперативной работы. Четыре годаэто для обычного человека немного. А для операкак на войнегод за три, не юридически, так психологически, это целая жизнь. Поэтому надо быть степенным
Но вот выглянуло из-за облаков майское солнышко, упало лучами на лицо. И стряхнуло с него всю степенность. И снова детская радостьа здорово он этого воришку взял. На раз вычислил Хотя и воришка-то мелкий, и вычислить егодело плевое. Но все же радостно.
Предшествовало этому скорбному шествию то, что Васин в то шебутное утро бегал как угорелый, проявляя, как пишут в приказах по отделу, настойчивость и оперативную смекалку. Очень уж ему хотелось раскрыть кражу и не марать ей отчетный период.
Ночью из частного домовладения на окраине поселка городского типа Заозерный, где проживала парочка пенсионеров, стащили кучу вещейинвентарь, лопаты, грабли, какие-то тазы. Не побрезговали даже сушившимся на веревках бельем. Вроде мелочовка, но объем получился приличный, и по кошельку старых людей это сильно ударило. Пенсионерка об этом долдонила настойчиво, картинно заламывала руки:
По миру пустили, ироды! А милиция куда смотрит?!
С участковым Васин наскоро оформил протокол осмотра, взял заявление. И встал вечный и сокровенный для опера вопроскто украл? Ну, тут версия однаместные алкаши. Им вечно на бутылку не хватает. Кажется, раскрыть такое делопроще простого. Пройтись по забулдыгам местнымкто с утра пьяный, тот и вор. Но вот только забулдыг этих в округекак собак нерезаных, в отличие, кстати, от свидетелей ночной кражи. И обходить их можно долго.
Но зачем обходить? Васин в школе учился отлично и хорошо помнил закон сохранения веществаесли что-то где-то убыло, то в другом месте столько же прибыло. Если что-то сперли, то где-то это будут продавать. И потому главная заповедь сыщикаищи сбыт. А сбыт у алкашей в округе одинколхозный рынок в Заозерном.
Сразу от потерпевших он вместе с участковым туда и отправился. Прошлись неторопливо по торговым рядам под дощатыми навесами, не сильно многолюдным в среду. Вслед им неслось: «купи яблочко», «попробуй капустки». Вот в выходные здесь не протолкнешься. А сейчас спад активности. Народу мало, а краденых вещей так и вообще нет.
Но Васин не унывал. Он попросил участкового походить-побродить кругами, а сам бодро направился в дощатую будку-сарай слева от входа на рынок, на котором сияла корявая вывеска «Изготовление ключей и починка всего». Под надписью еще более коряво был нарисован ключ.
Старый слесарь из башкир, который держал эту лавку, руки имел золотые и правда чинил все, что можно. А еще он был надежным и инициативным информатором: знал обо всем, что происходит на рынке.
Физкультпривет мелким буржуям! Васин поднял руки в спортивном приветствии на пороге хлипкого дощатого строения, заваленного металлическим хламом и инструментами, с крошечным окном.
О, начальство пожаловало, добродушно осклабился башкир. И опять без портфеля.
И без шляпы, заметь, добавил Васин, присаживаясь на табуретку перед стойкой.
Нет в тебе степенности, Порфирий! Тебе бы брюшко отрастить да брови густые. Тогда бы и выглядел как начальник. А сейчас вызываешь недоверие.
И волосы бы еще черные.
Не мешало бы.
Информатор всегда был рад языком зацепиться и болтать без умолку, хоть день напролет. Да и Васин был трепач знатный. Разговор для оперативникаэто как вода для рыбы. Опер в ней не только плывет, но и добывает корм, то есть оперативную информацию. Но сейчас время поджимало.
Ладно, довольно лясы точить, отмахнулся оперативник. Начальникилюди занятые. Лучше скажи, сегодня с утречка никто из пьянчуг ничего не приносил на сбыт?
Что именно? тут же подобрался башкир.
Рухлядь. Скребки, тазы, молотки.
Приходил один выпивоха. Тряссявидно, что трубы горят, как газовая скважина. Я не взял у него ничего. Мне зачем? Он татарам, наверное, сбыл на металлоприемке.
Металлоприемка была в квартале от рынка. Васин, найдя в торговых рядах участкового, направился с ним туда.
Там хозяин-татарин милицейским информатором не являлся и говорить ничего не желал. Правда, упирался недолгосекунд двадцать, пока Васин не гаркнул командным голосом, как учили, что-то типа «не потерплю» и не пообещал прикрыть богадельню. Тут и метнулся молоденький татарчонок, что на подхвате у старшего, в дебри металлоприемки. И вскоре на полу лежали тазы и прочий инвентарь.
Оно самое, удовлетворенно произнес оперативник. Кто сдал?
Пьяница принес, пояснил хмуро хозяин. Полчаса назад.
Приметы сдатчика он изложил максимально подробно, как портрет написал, только словом, а не кистью.
Колдырь, удовлетворенно кивнул участковый, узнавший по описаниям вора. С Поймы.
Чтобы не задерживаться и не таскать на своем горбу вещи, Васин их наскоро описал в протоколе и оставил татарину на ответственное хранение.
Колдыря долго искать не пришлось. Понятное дело, он толкался в рюмочной рядом с рынком.
Это был дощатый павильончик, около которого возвышались высокие столы без стульев. Такие питейные заведения именуют «шалманами». Точка пересечения всего опойного народца с района, место их общения и духовного падения. Там вечно то драка, а то и поножовщина.
Вон наш герой дня, кивнул Павлюченко на облаченного в телогрейку мужичка, с красными прожилками на испитой фиолетовой физиономии. Перед ним на столе стояли два опустевших стаканчика и лежала закусканеаппетитные рыбьи хвосты.
Увидев участкового, Колдырь зябко поежился.
Павлюченко не стал разводить политесов:
Привет, Колдырь. Ты татарам только часть барахла скинул. Остальное дома?
Ну да, шмыгнув носом, кивнул мигом протрезвевший Колдырь, обводя милиционеров обреченным взглядом идущей на забой коровы.
Ну так пошли, родной, похлопал его по плечу Васин. Ты свое потом допьешь. Как из тюрьмы освободишься.
И вот теперь грустный Колдырь толкал тачку с награбленным. У него дома оказались вещички и с других краж. Выяснилось, что с этой тачкой он воровал по ночам, и теперь это орудие преступления является вещдоком.
Вещи и самого задержанного разместили в просторном кабинете на втором этаже деревянного дома, который занимал РОВД. Весь угрозыск состоял из начальника и двух опер-уполномоченных и умещался в полном составе в этом просторном кабинете со столами, стульями, сейфами и портретом Н.С. Хрущева на стене.
С оформлением кражи Васин провозился добрую половину дня. Начальник райотдела Карагановподтянутый, атлетически сложенный, в безупречной форме, весь как с плаката, службист заглянул, благосклонно похвалил за оперативность:
Молодцы, орлы!
Сидевший в уголке на стуле Колдырь прошипел едва слышно:
Кому орлы, а кому и петухи.
Но, наткнувшись на внимательный и недобрый взгляд Васина, тут же прикусил язык, сдулся и вернулся к увлекательному занятиюнаписанию с массой грамматических ошибок явки с повинной уже по третьей краже.
На стоявшем в сторонке столе начальника уголовного розыска зазвонил телефонстарый, еще довоенный, с черной тяжелой эбонитовой трубкой, которой убить можно. Начальник розыска однажды этой трубкой в сердцах приложил серийного насильника. Подействовалопризнательные показания полились как из рога изобилия.
Начальник УР со вторника был в отпуске, так что отвечать на звонок пришлось Васину.
Уголовный розыск Заозерного РОВД, отчеканил он официальным тоном.
О, как строго. Здоров, молодой, послышался в трубке хорошо знакомый голос.
Здоровее видали, поморщился Васин.
Сперва его бесила эта панибратская манера общения и то, что собеседник его иначе как «молодой» и не называл. Егооперуполномоченного, офицера! Но потом смирился. Черт с ним. Главноепольза дела.
Старшой уехал, прозвучало в трубке. Так что тебе, молодой, мое почтение. Ну и информашка. А с тебя две копейки за телефон-автомат. Не то, что я обеднею с этих двух копеек. Но это дело принципа. Потому как я работаю на вас, а не вы на меня.