Ну, скажи ему, чтоб заглянул потолковать со мной, Мэтт. Ройал, и ты своему па то же самое скажи. Я только что видел, как расчищают место под два новых дачных поселка на Третьем озере. Лон Вуд застраивает свой участок, «Микер» и «Фэйрвью» расширяются. С каждым днем туристов все больше, а лето еще и не началось. Если кто-то из ваших сможет поставлять мне молоко, я уж сумею его продать.
Да, мистер Экклер, скажу, сказала я и заспешила домой. Уроки в школе закончились час назад. Сестры вот-вот вернутся. Нужно доить коров, сгребать навоз, кормить свиней и кур, да и самим поесть надо.
За спиной раздался глухой тяжелый звук кто-то спрыгнул с борта на причал.
Подвезти, Мэтт? послышался голос рядом. Ройал.
Кого? Меня?
Тут никого больше «Мэтт» не кличут.
Хорошо, сказала я, радуясь приглашению. Мешок с кукурузной мукой тяжеловат, да и домой я попаду гораздо быстрее, чем пешком.
Я сунула мешок в повозку, а сама залезла на жесткое деревянное сиденье рядом с Ройалом. На таких повозках ездят все в Северных Лесах. Все, у кого хватает здравого смысла. Новенькие приезжают в экипажах, но скоро от них отказываются. Повозки устроены очень просто: несколько планок, под ними пара осей, сверху одно-два сиденья, можно и крытый кузов обустроить. Планки упругие, они смягчают толчки, иначе зубы того и гляди повыскакивают на ухабистой дороге.
Н-но, пошли! скомандовал Ройал лошадям и развернул скрипучую повозку на подъездной дорожке отеля, чтобы избежать столкновения с красивым экипажем крыша с бахромой, в котором парочка туристов, только что сошедшая с парохода «Клируотер», направлялась к Большому Лосиному озеру. Пара гнедых у него новенькая. Папа говорил, мистер Лумис купил их по дешевке у человека из-под Олд-Форджа, у которого банк забрал ферму. Гнедые лягались и ржали, испугавшись экипажа, но Ройал их быстро успокоил.
Он помахал рукой мистеру Сэттерли, сборщику налогов, прошагавшему мимо нас в отель. Мистер Сэттерли помахал в ответ, но без улыбки.
Пари держу, он от Хаббардов, сказал Ройал. Наложит арест на их землю. Эта беспутная Эмми опять не заплатила налог.
Меня удивило, как резко он говорил. И уже не в первый раз.
Ройал, за что ты не любишь Хаббардов? спросила я. Они бедные, но они же ничего дурного не делают.
Вместо ответа он фыркнул. И больше ничего не говорил, пока мы ехали по длинной дорожке отеля, мимо только что удобренного огорода и бороздчатого картофельного поля. Миновали железнодорожную станцию, пересекли рельсы, а потом и тракт узкую грунтовую дорогу между Олд-Форджем и Инлетом. Вот что такое Игл-бэй, весь как есть: бухта на Четвертом озере, там отель, станция железной дороги, рельсы и узкий тракт. Не город. Даже не деревня. Глушь для туристов. Если только ты не живешь тут. Тогда это твой дом.
Направив гнедых в сторону Ункас-роуд, Ройал вдруг обернулся ко мне и спросил:
Ты все еще играешь в ту игру?
В какую?
В твою игру. Ну, в эту ерунду со словами.
Это не ерунда, заспорила я. Послушать его, так мое «слово дня» какая-то детская глупость.
Что ли честно кажный день ищешь в словаре новое слово?
Да.
И чего у тебя сегодня?
Обескуражить.
Чего это значит?
Сломить дух. Лишить мужества. Подорвать веру в себя.
Ого. Слова у тебя прям с языка слетают. Вумная девчонка, ничего не скажешь.
«Кажный», «вумная» Ройал говорит, как все местные парни. «Тубаретка», «дыршлаг». Мама шлепала нас, если слышала от нас «дыршлаг». Говорила, нас примут за деревенщину. И еще Ройал говорит «не, а чо», имея в виду «да». «Не, а чо», отвечал он Лоутону, когда тот звал его на рыбалку. Я пыталась, и не раз, объяснить ему, что если он говорит «нет», то возражает Лоутону и отказывается идти на рыбалку, но мои лекции никакого впечатления не произвели. Спасибо, не говорит «чумадан» вместо «чемодан» и если ругает кого дурой, то хоть не «дурындой». Уже что-то.
Кивком он указал на книгу у меня на коленях.
Чего это у тебя?
Роман. «Обитель радости».
Он покачал головой.
Слова да выдумки, сказал он, сворачивая на Ункас-роуд. И что ты в них находишь? Зряшная трата времени, если хочешь знать мое мнение.
Спасибо. Не хочу.
Ройал то ли не услышал мой ответ, то ли и слышать не желал. Продолжал рассуждать:
Само собой, человеку положено уметь читать и писать, чтобы разбираться, что к чему, но сверх того слова они и есть слова. От них дух не захватывает. Не то что от охоты или рыбалки.
Откуда тебе знать, Ройал? Ты же не читаешь книги. От хорошей книги дух захватывает так как ни от чего другого.
Зубочистка сдвинулась из левого угла рта в правый.
Неужто? спросил Ройал.
Точно, сказала я, чтобы положить конец спору. Так я рассчитывала.
Угу, буркнул он. А потом щелкнул вожжами. Резко. И рявкнул во весь голос: Н-но, пошли!
Лошади зафыркали, почувствовав, что он ослабил поводья. Повозка вздрогнула и резко набрала скорость.
Я глянула на пару гнедых молодых, сильных и норовистых и на Ункас-роуд: бревенчатая гать, камни, ухабы да ямы.
Мы куда-то спешим, Ройал?
Он глянул на меня лицо серьезное, но глаза сверкают озорством.
Я на них первый раз выехал. Знать не знаю, как они себя окажут. Но любопытно ж поглядеть, из какого они теста. Йо-хо-хо!
Лошади понеслись, до отказа натягивая упряжь. Копыта гулко застучали по бревнам. Книга миссис Уортон соскользнула у меня с колен и упала на дно повозки, за ней и моя новая тетрадь.
Ройал, останови! крикнула я, хватаясь за передок повозки. Нас так раскачивало и подбрасывало на изрытой дороге, что я была уверена вот-вот кто-то из нас вылетит под ноги лошадям. Но Ройал и не думал останавливаться. Наоборот, он привстал и защелкал вожжами.
Останови! Сейчас же! вопила я, но он меня не слушал. Слишком был занят орал и нахлестывал гнедых.
Ройал, перестань! Остановись! умоляла я.
И тут мы влетели в глубокую яму, меня сбросило с сиденья, я ударилась головой о спинку и только успела ухватить Ройала за ногу, чтобы не выпасть на дорогу. На обочине мелькнули знакомые цвета голубой комбинезон Лу, желтое платье Бет. Они расскажут папе, в смятении подумала я. Ройал сейчас погубит нас обоих, и сестры хотя бы смогут рассказать папе, как это произошло.
Мы свернули так резко, что правые колеса на миг оторвались от земли, а потом с грохотом опустились. Я ухитрилась выпрямиться, одной рукой все еще держась за Ройала, другой цепляясь за передок повозки. Ветер растрепал мне волосы, они выбились из узла, а глаза слезились. Я оглянулась и увидела над дорогой облако пыли. Наконец прошла, кажется, вечность Ройал придержал лошадей, и они пошли рысью, потом шагом. Он опустился на сиденье. Лошади дергали поводья, фыркали, трясли головами, хотели еще пробежаться. Ройал заговорил с ними, шикая, цокая языком, успокаивая.
Ого! сказал он мне. Чуть в канаву не вывернулись, такие дела.
А потом дотронулся до меня. Перегнулся через сиденье и прижал руку к моему сердцу. Распластал ладонь по ребрам, пальцы обхватили снизу грудь. Мгновение перед тем как я отбросила его руку я чувствовала, как сильно стучит в нее мое сердце.
Моторчик тарахтит чуть не треснет, засмеялся он. Посмотрел бы я, какая книга с тобой эдакое проделает.
Дрожащими руками я собрала со дна повозки свои вещи. На обложке романа миссис Уортон появилось пятно, на корешке вмятина. Мне хотелось ответить Ройалу умно и дерзко. Хотелось отстоять мои любимые книги, сказать ему, что «захватывает дух» и «пугает до смерти» совсем не одно и то же, но я так разозлилась, что не могла говорить. Попыталась отдышаться, но с каждым глотком воздуха вдыхала и запах Ройала потной кожи, накренившейся земли, лошадей. Я закрыла глаза и все равно видела, как он стоит на сиденье, погоняя гнедых. Высокий и сильный на фоне неба. Бесшабашный. Не знающий удержу. Идеально красивый.
Я снова подумала о сегодняшнем слове. Может ли девушка быть обескуражена парнем? Может ли он лишить ее мужества? А мозгов?
Гамлет опять пустил слюни. Серебряные нити свисают из пасти. Он скулит, храпит, потом глубоко, с оттяжкой, рыгает. Самый мой нелюбимый гость после Номера Шесть. Я кидаю ему блинчик с блюда, которое держу в руках, и он глотает его на лету. За каждой трапезой он съедает половину жареной курицы, бифштекс и дюжину блинчиков. Он бы и дюжину дюжин проглотил, только дай.