Где может быть плот? шепотом спросил я себя и тут-таки сам себе ответил: На деревянной «площади»! Именно там, у стенки, рядомя кивнул, отбрасывая мучившие сомнения. Точно, так и есть. Вот только не припомню, что я там делал, ведь гнали меня оттуда. Наверное, оттого и слово неприличное
Не успела полностью созреть спасительная мысль, как ноги понесли меня к цели. Я шел, игнорируя боль, спешил, как мог, понимая, что опоздать вряд ли получится. «Площадь», где была, там она и останется.
Очень скоро я доковылял до лестницы. Мрачно ее осмотрел: зрелище очень даже невеселое. Казалось, будто какой-то вандал оторвал большую часть деревянных ступенек, оставив лишь металлические кронштейны, державшие их. Далеко не лучший способ подниматься наверх, но другого варианта все равно не было.
Преодолевая дикую боль, я взбирался наверх. Одно усилие, за ним еще одно и вот случилось. Я наверху. Стало легче, а главное спокойнее ведь теперь прямо и только прямо.
Деревянная «площадь». Ржавая лебедка на ее краю. Обрывок троса, такого же ржавого, как и весь подъемный механизм, свешивался вниз. Похоже, это он скрипел, тогда, в тумане, раздражая и пугая меня. Хотя сомнительно это, проржавел он насквозь, да и просто из-за чего ему скрипеть!
Я приблизился к краю, лег на доски, всмотрелся вниз. Увидел спокойную гладь моря, слегка покачивающиеся волны. Тишина, спокойствие, почти безмятежность.
В нескольких метрах от меня какой-то бледный и размытый, буквально из воздуха сформировался заветный цилиндр. Мгновение понадобилось на то, чтобы сфокусировать на нем зрение. Так и есть, это он, плот, надо только его спустить, вот только как? Должен быть какой-то механизм, но где он?
Не успел я толком подумать, как упакованный плот сорвался и упал на воду. Скорее всего, я задел какой-то рычаг или нажал скрытую кнопку. Но это уже неважно. Почти моментально пластиковый корпус раскололся на две части, будто две половинки скорлупы ореха. Послышался шипящий звук, на поверхности воды сформировалось плавучее жилище, готовое принять меня, терпящего бедствие единственного своего пассажира.
Я вскочил на ноги, озираясь, тщетно пытаясь найти способ спуститься вниз. Ничего подходящего не было. Ни лестницы, ни даже веревки. Один обрывок троса, но он слишком короткий.
Тем временем плот полностью сформировался. Выпрямился, зазывно покачнулся и начал удаляться. Медленно, но неотвратимо.
Допустить, чтобы последний шанс добраться до обитаемых мест растворился, скрылся за горизонтом, я не мог. Время размышлений прошло, надо было действовать. Я разбежался и бросился вниз со скалы. Плюхнулся в воду, совсем рядом со спасательным средством, непроизвольно поднырнул под него. Попытался выплыть, но голова уперлась в мягкое днище. Изо всех сил заработал руками и ногами, силясь выбираться из ловушки. Кое-как получалось. Вот сквозь толщу воды пробился свет. Настоящий дневной он, пусть и с поправкой на полярную ночь. Еще одно усилие и голова показалась над поверхностью. Живительный глоток воздуха и море, будто поплавок, вытолкнуло меня на поверхность
Почувствовав, что задыхаюсь, я шумно вдохнул и проснулся. Начал часто дышать, тщетно стараясь успокоить сердце, удары которого колокольным звоном отдавались в голове, не давая сконцентрироваться. Не дожидаясь, пока вернется способность адекватно воспринимать действительность, глаза принялись изучать окружающую меня остановку. Верить в то, что они видели, не хотелось, но другого выхода не было. Можно верить им беспрекословно, можно сомневаться, вот только истина она одна. Именно так, я снова оказался у себя, в маленькой комнатке, в перестроенной кем-то неизвестным казарме.
Ничего не изменилось. Вокруг темнота да холод. Правда, холод стал сильнее, теперь он с легкостью проникал даже под теплую ткань «нового» гидрокостюма. Он давно уже пробрался внутрь меня, заморозил мышцы, подвластные его дыханию застыли в неподвижности суставы, казалось, кости и те смерзлись в единую однородную субстанцию.
Правда, нашлась и положительная сторона смертельного холодараненая нога перестала ныть. Вне всяких сомнений рана также промерзла насквозь, не осталось в ней ни единого оголенного нерва, все подчинил себе леденящий холод.
Стараясь действовать с максимальной осторожностью, я повернулся на бок. Оттолкнулся от пола, сел. Удивился. Кости не сломались, суставы работали отлично, даже не скрипели, как свежий снег. Напротив, двигаться было легко и на удивление приятно, настолько, что даже станцевать захотелось, правда, пуститься в пляс я не рискнул. Не надо забывать, что в ноге дыра, не стоит беспокоить рану, лучше воспользоваться ситуацией и сделать что-нибудь полезное.
Вспомнилось купание в бухте, плот, покачивающийся на легких волнах. «Сон! безапелляционно ответил я терзающим одурманенный дремотой и холодом разум сомнениям. Сон и больше ничего. Выбросить из головы и забыть, у меня и без этого дел полно. Надо действовать. Для начала зайду в «дизельную», все там осмотрю, попытаюсь понять, что сломалось, и можно ли как-нибудь вернуть тепло. Кстати, неважно, будет тепло у меня или нет, я ведь могу без зазрения совести перебраться в домик соседей. Теперь сделать это мне точно никто не помешает!».
Так я и поступлю. Переселюсь в любом случае. У них там еда, выпивка, музыка. А не смогу наладить тепло, да и ладно, справлюсь, переживу. Но первым делом «дизельная»
Я бросился к двери, пулей вылетел из казармы. Отличная погода меня не радовала, я ее просто не заметил. Не до нее было. Пробежал сотню метров, отделяющую мое жилище от дарящих тепло и свет дизелей. Бежал так быстро, будто боялся опоздать. Куда спрашивается?!
Именно так, я бежал, спешил, но, как оказалось, все-таки не успел. Опоздал самым непостижимым образом
Короткий забег закончился, я спустился, скорее, скатился с холма, остановился у знакомой двери, ступил на порог и удивленный застыл. Вот кто бы мог подумать! По ту сторону приоткрытой двери была темнота. Только не темнота «дизельной», лишенной энергии, а темнота давно заброшенного помещения. Не надо было фонарей, даже того света, который дарило солнце, упорно не желавшее подниматься над горизонтом было достаточно чтобы все увидеть и понять.
Внутри царила разруха. Ржавые трубы вдоль стен, битые корпуса древней аппаратуры на полу. Сосульки, свисающие с потолка, их зеркальные отражения, произрастающие с пола. Ни о каких дизелях и речи быть не могло, не говоря уже о чем-то большем
Этого просто не может быть! прошептал я, часто закрывая и открывая глаза. Стоп! Ничего не происходит, это все воображение, его козни. Нет, не так! Я понялне тот подвал! Их же два, как я мог забыть!
Быстро, стараясь не растерять крохи уверенности, я бросился к соседнему бункеру. С разбега вбежал в тамбур и громко закричал. Помещения были точной копией друг друга. Одинаково разграблены они, одинаково разрушены.
То, что видели глаза, разум воспринимать отказывался. Трудно было поверить в то, что техника, новая, частично исправная, та, которую я видел лишь несколько дней тому назад, попросту испарилась. Не могли же все это какие-то неизвестные разобрать, вывести, а вместо двигателей поселить в подвал разруху
Отбрасывая фантастические теории, зародилось вполне себе понятное сомнение, а было ли все это? Происходило ли на самом деле? Что если то, что я видел раньше просто фальшивка, а истина вот она, перед моими глазами?
Пойду, спрошу усказал я вслух и резко замолчал. У кого спрошу? У мертвых? Слышал, был один политик со спортивным прошлым, так тот с мертвецами беседы вел, но я ведь не такойНет, все, забыли, у того, кого встречу, у того и спрошу! В крайнем случае, у этих, странных из тумана.
Ярко представилось, как я заведу беседу, к примеру, с тем колоритным «пиратом» в древнем камзоле. Мало того, что он мало похож на человека, владеющего русским языком, так он и вовсе выглядит «товарищем», у которого проблемы похуже. К примеру, как у того, говорящего с мертвыми
Идиллию лишенного солнечного света дня, дня блеклого утра, что стремительно превращается в вечер, несколько подпортил ветерок. Удивительно холодный и сырой, он продувал насквозь, игнорируя мой почти новый гидрокостюм. Я, конечно же, понималэто всего лишь плод воображения, но действительно казалось, будто бы ветер гуляет под теплой облегающей тканью, будто ледяное его дыхание обдувает мое тело. Или дело не в воображении, а в дыре на груди?