Пожалуй, вполне приличный вид, как для человека, оказавшегося среди моря внутри надувного плотика. На мне оранжевый с черными полосами (наверняка под цвет временного моего плавучего убежища) гидрокостюм. Хороший он, добротный, качественный, несмотря на вырванный кусок ткани в области груди, в нем тепло и очень даже комфортно.
Дыра на груди. Странная дыра, материал будто оплавленный, будто кто-то огнем прожег. «А вдруг это след зубов хищника, который впился в прорезиненную ткань, потянул ее на себя, вырвал клок? Порвал костюм, отхватил кусок живой плоти! мрачные мысли, страшные мыли. А может, так все и было? Может, очень даже может, на это и пятна намекают те, что вокруг дыры! Размытые они, почти сливаются с оттенком ткани, лишь немного темнее, гуще, кажутся бурыми, напоминают застывшую кровь. Было? Похоже на то, вот только боли нет. Шок?».
Изо всех сил стараясь сдержать порождающий панику страх, я принялся ощупывать место вокруг раны. Смотреть не решился, не смог себя заставить. Глаза непроизвольно закрылись, доверяя первичный осмотр чувству осязания. Пальцы коснулись груди рядом с тем местом, где зияла страшная дыра. Ощупали гидрокостюм, проникли под него. Подсознательно я почти смирился с тем, что вместо кожи коснусь лишенных живых тканей ребер со следами мощных зубов. Напряжение росло. Пальцы дрожали, готовые моментально отпрянуть, но нет, ничего подобного не было, я ощущал только мягкий материал одежды, надетой под костюм и ничего более. Вообще ничего: ни раны, ни боли, ни дискомфорта.
Это стало лучшей новостью последних дней. Пробудилась уверенность. Сильное чувство, настолько сильное, что я даже решился открыть глаза. Резко повернул на себя фонарик, наклонил голову. Оттянул ткань облегающего костюма, увидел тельняшку, сухую и относительно чистую, под ней виднелась кожа, моя, целая и невредимая. Довольный тем, что видели глаза, я глубоко вдохнул, намереваясь испытать грудную клетку в действии. Вдохнул и тут-таки поморщился. То ли мне это показалось, то ли так все и было, но от гидрокостюма несло мертвечиной. Скорее всего, не одежда тому причина, виною были пятна, то ли примерзшей, то ли присохшей к стенам плота темной субстанции отвратительного происхождения. Точно помню, меня несколько раз вырвало. Тогда, раньше, когда все только начиналось
Луч фонаря снова скользнул вниз и остановился на левом моем бедре. Осветил его. Перескочил на правое. Снова на левое. Нет, тут смотри, не смотри, а разница на лицо. Левая нога чуть не в два раза толще правой. Такого не должно быть!
Как только пальцы коснулись утолщения, я взвыл от боли. Яркие пятнышки, которые и до того плясали перед глазами, закружили в кровавом хороводе. Тело свела судорога, меня пронзил разряд, сродни электрическому току, на него отозвалась каждая клеточка, добавляя что-то свое в насыщенный коктейль далеко не самых приятных ощущений. Захотелось кричать. Совладать с этим чувством не было сил, как не было и повода отказать себе в столь мизерном удовольствии. Над бурным морем пронесся громкий вопль. Была в нем боль, был страх, было отчаянье.
То, что произошло после, можно считать действием исключительно рефлекторным. Думать не приходилось, управление телом взяло на себя подсознание. Единственное, что мне оставалосьсмотреть на то, как руки вылавливают из-под воды аптечку, достают маленький шприц, наполненный прозрачной жидкостью, срывают колпачок, втыкают иголку в ногу рядом с больным местом, сдавливают резервуар. Быстротечное мгновение адской боли за ним бесконечность подлинного блаженства!
Укол подействовал мгновенно. Цветные пятнышки перестали веселиться, а скоро и вовсе разбежались. Исчезла боль, постепенно вернулась способность думать. Пришло понимание очевидного факта: «У меня проблема, но я научился с ней справляться, следовательно, укол далеко не первый. Опыт чувствуется, умение. Вон как натренировался, быстро, четко, почти на автомате. Интересно, куда я выбрасывал шприцы?».
Немедленно взять себя в руки! решительно скомандовал я и, выполняя команду, схватился левой рукой за правое плечо. Крепко сжал пальцы. Так-то лучше. Теперь соберись с мыслями и вспоминай, что происходило до того, как ты здесь очутился! Думай, кто ты, и каким образом оказался на плоту неведомо где?
Взять себя в руки оказалось делом гораздо более простым, нежели заставить голову работать. Не хотела она мне помогать, да даже и не пыталась! Тут еще и рука с фонарем отличилась. Принялась метаться она в тесном пространстве, изображая замысловаты фигуры. Может это последствия укола? Странная реакция, наверняка что-то нервное
Нервное это или нет, но луч света долго еще прыгал по полукруглым стенам, по залитому водой мягкому полу. Блики слепили, часто сменяющиеся картинки не лучшим образом действовали на уставшее сознание. В освещенный круг попадали герметичные пакеты с едой, покрытые толстым слоем воды, какие-то книги (скорее брошюры), разорванные в клочья, пластмассовые обломки чего-то, что совсем недавно было электронным прибором. Думаю, то была рация, возможно, спутниковый телефон. Среди прочего фонарик вырвал покоящийся в толще вод открытый блокнот, до чего же быстро он ушел под воду! Никакой в нем плавучести, зато смотрится оригинально, такие себе письмена на дне.
Да, ничего не поделаешь, зашла в тупик моя затея с письмом. Бумага размокла, писать более не на чем. Да и что писать! Кому? Зачем?
Свет погас. На этот раз не спонтанно, я сам его выключил. Пусть с памятью моей проблемы, но истина есть истинанужно экономить. «Нужно все экономить, в том числе и энергию. Никто не скажет, сколько мне еще болтаться в этих мрачных водах. Батареек, это я точно знаю, у меня нет, есть лишь с десяток фонариков. Не могу сказать, откуда они взялись, то ли производитель плота не поскупился, то ли я проявил смекалку, готовясь к отплытию. Неважно все это, в любом случае надолго их не хватит, нельзя об этом забывать, если хочу выжить. Конечно, если хочу выжить, а хочу ли я этого, тот еще вопрос».
Сами собой глаза закрылись. Нахлынуло спокойствие. Настоящее, ни с чем несравнимое. Даже волны, которые все еще развлекались, слегка подбрасывая надувную игрушку с человеком внутри, несколько умерили свой пыл. Плот чуточку выровнялся, лишь покачивался он, легко так, будто убаюкивал.
Сквозь наступившее спокойствие прорвался громкий крик, противный, надрывный. Я знаю, так чайки кричат. Очень уж голосистые они создания. Хотя, может, все не так? Может, его и не было, крика этого? Может, показалось? Нет, наверняка показалось, ведь чайки, я почти уверен, означают берег, а где тот берег, если куда ни гляньтьма непроглядная
Удалось поспать. Сидя. Не могу сказать как долго. Может, несколько минут, может, часов. Глубокий сон, настоящий, с приятным сновидением. Возможно, оно не полностью было приятным, возможно, я вспомнил только приятную его часть. Не знаю. В любом случае я здорово отдохнул. Настолько, что даже улыбнулся себе невидимой в темноте улыбкой. В благодарность за улыбку подуставшая моя память выдала фрагмент воспоминания. Нечеткий, неяркий, может статься это и не воспоминание вовсе, а лишь частичка сна в той приятной и непонятной его части.
Мне привиделся корабль. Точнее, яхта. Нет, не из тех судов с тонкими граничащими с нежностью обводами корпусов и высоченными мачтами, не из тех, что радуют глаз парусами, пробуждая дремлющую в каждом без исключения человеке романтичность. Это судно другого плана, ему не нужен ветер, подгоняет его сила мощных двигателей, но разве в этом суть!
Да, то была яхта. Большое судно, немногим уступающее размерами приличному круизному лайнеру. Великолепное судно, его белые борта, переливались всеми цветами радуги, вокруг на многие мили разносилась громкая музыка. Вечеринка? Празднуют что-то? Пожалуй, но это еще не все!
Бредущего по многочисленным коридорам, я увидел себя. Узнал себя, не сразу, правда, но узнал. Странный я какой-то! На мне огромный пуховик, я в нем будто пингвин после купания взобравшийся на родную льдину. Из подранной ткани во все стороны торчат перья. Некоторые из них, повинуясь резким порывам ветра, беспрепятственно влетающего через открытые двери кают и распахнутые настежь иллюминаторы, улетают, уносятся вдаль.
Походка у меня тоже пингвинья, перекатываюсь с ноги на ногу. Еще и сгорбленный весь какой-то, будто тяжесть на моих плечах неподъемная. Нет, пингвин, как ни смотри! Бредет такой себе по коридору, заглядывает во все помещения, с каждым шагом мрачнеет сильнее, наклоняется ниже. Что это со мной? Ищу кого-то? Не могу найти? Возможно. Вполне возможно, ведь яхта совершенно безлюдна, лишь свет, музыка и я. Просто последняя вечеринка на «Летучем голландце»