Вот тебе и с добрым утром! придя в себя, я сразу же ощупал голову, искренне удивляясь тому, что она не раскололась на части от сильного удара.
Похоже, моя черепная коробка привыкла к подобному обращению, если к ударам и падениям вообще можно привыкнуть. Нет, точно привыкла! Уже через минуту колокольный перезвон в ушах стих, кровавые пятна перестали выплясывать перед глазами и растворились в общей светлой серости. Вернулось чувство спокойствия и умиротворенности. Легко стало, ощущения такие, будто и вовсе ничего не случилось, будто я заснул на мгновение, а проснулся, если не окрепшим, то хотя бы живым
За надежными стенами казармы продолжала бесчинствовать стихия. Один за другим резкие порывы ветра обрушивались на дверь, вдавливая ее в пазы рамы. Скрипела старая древесина, противно трещали ржавые петли. Казалось, ветер решил проникнуть в мое жилище любой ценой и ничто его уже не остановит. Казалось, вся его мощь обрушилась на хиленькую деревянную преграду. Казалось, нет ему дела до всего мира, ему нужна лишь моя дверь. Только вряд ли это так. Наверняка подобное безобразие творится по всему побережью. Развлекается северный ветер, никто ему не указ.
Резкая перемена погоды способствовала развитию панических настроений. На удивление отчетливо представилось, как стихия набрасывается на мой плот. Я уже не представлял, я видел, как ветер, словно сказочный великан сбрасывает камень, удерживающий полотнище, как закручивается брезентовым смерчем тяжелая ткань и уносится мощным потоком в открытое море. Там она тонет, плавно погружается в пучину, ложится на дно. Исчезает она, а вместе с ней исчезает и все то, что может дать мне хоть призрачный шанс выжить в столь негостеприимной местности.
Вслед за первой (вполне разумной!) мыслью последовала вторая. Решительная. Понял янадо идти, надо собраться с духом и перенести плотик в казарму. Нельзя позволить ему затонуть. То, что осталось в его складках, мне обязательно пригодится, всему найдется применение. В первую очередь нужны припасы, но и ткань лишней не будет, к примеру, ее можно в качестве постели использовать, получится и матрац и одеяло. В самом же крайнем случае можно будет и палатку соорудить. Мало ли что, вдруг вернутся хозяева, выселят меня, скажут, иди друг, живи, как знаешь!
Забирать надо, вот только тяжеленный он
Глаза, которые уже немного привыкли к блеклому освещению, пользуясь слабым рассеянным светом, что проникал в щель между дверью и рамой, присмотрелись и разглядели небольшое колесико. Это было нечто новое, а новое всегда хороший стимул, чтобы подниматься да начинать что-нибудь делать, как минимум, пытаться думать.
Как ни старалось зрение, рукам веры было больше. Пальцы планомерно ощупали находку. Обнаружили еще одно колесо, перемычку их соединяющую. Посредине к ней крепилась труба. Длинная и слегка изогнутая она поднималась вверх, где переходила в ручку. К самой трубе приварены два полукольца, одно практически на уровне перемычки с колесами, второе несколько выше. Как не понять что этотележка! Увы, не садовый инвентарь, для других перевозок ее конструировали. Скорее всего, с ее помощью перевозили что-то тяжелое и цилиндрическое, к примеру, боеприпасы для тех же пусковых установок. Вряд ли это лучшее транспортное средство, чтобы возить грузы в условиях гористой местности, но попробовать стоило
Неважно для чего изначально предназначалась эта конструкция, важно то, что с ее помощью можно хотя бы попытаться забрать мои припасы. А что? Плот свернут в рулон, кое-как примотаю его к стойке, обвяжу веревками. Попробую! Притом сейчас же. Кстати, это отличная возможность испытать обновку. Надо же проверить одежду, в условиях, так сказать, Крайнего Севера
Двигаясь против ветра, сила которого постоянно возрастала, толкая упирающуюся тележку перед собой, я наклонялся все ниже и ниже. Шел, сопротивлялся, тешил себя надеждой на то, что обратный путь будет легче. Конечно, будет. Я развернусь, ветер подует в спину, помогая мне. К тому же потом, в конце путешествия, в качестве особого приза, я получу настоящий уют. Лягу, укутавшись в грубую ткань, растянусь у теплой печки. Согреюсь, отдохну.
Реалистично до невозможности представились веселые языки пламени, жар, идущий от раскаленного металла, в воздухе аппетитно запахло разогретой тушенкой. Настолько все по-домашнему, настолько от этой картины веяло уютом, что кажется, дорога стала ровнее, а ветер так тот и вовсе перестал ощущаться. Правда, так только казалось
Отлив. Озерцо, регулярно наполняемое морской водой заметно обмелело. Его края взялись коркой льда, достаточно прочной, чтобы ноги не проваливались в мерзкую жижу. Точно такая же корочка образовалась и на материале плота. Она добавила массы полотнищу, но все это мелочи, главное то, что он никуда не делся, не сдуло его, не смыло.
Я сразу же взялся за дело, благо природа способствовалав ложбинке ветер практически не ощущался, проносился он выше уровня окрестных сопок. Сбросил камень, как мог плотно свернул ткань в рулон, обмотал сверток веревками, найденными тут же неподалеку. Получился увесистый и довольно объемный цилиндр. Пришлось немало потрудиться, чтобы укрепить его на импровизированной тачке. Получилось. Мимоходом удалось сделать полезное открытиеэта конструкция на колесах отлично подходила для того, чтобы возить дрова! Надо просто отпилить от бревна кусок метра полтора, вложить полученную колоду в полукольца, зафиксировать и все, можно спокойно, при желании и вовсе припеваючи, катить добычу до моей казармы, а то и того дальше.
Самым сложным был первый подъем. Тележка упиралась, колесики противно скрипели, но я не сдавался, шаг за шагом поднимался по склону. Скоро ветер взялся мне помогать. Стоило пройти первую сотню метров, как он подхватил меня с тяжелой поклажей и буквально вынес на вершину холма с пусковыми установками. В блеклом свете условного дня удалось пополнить коллекцию сведений об окрестных земляхустановка была не одна. Севернее, всего в нескольких десятках метров виднелась точная ее копия. Такой же холм, такая же конструкция из труб просто зеркальное отражение, единственное отличиенаправляющие первой смотрели в бледное северное небо, а второйзасмотрелись куда-то вдаль, глядели на размытую линию туманного горизонта.
Памятуя, что схожесть часто бывает обманчивой, я уже почти решил осмотреть вторую установку, но тут целиком и полностью завладев моим вниманием, сквозь полутьму краткого зимнего заполярного дня, белый и острый, в глаза влетел луч. Сильный и яркий свет, будто звезда взорвалась неподалеку. Взорвалась, разгорелась и плавно погасла.
Вспышка ослепила меня. Пользуясь временной слепотой, из недр памяти всплыло недавнее воспоминание. Вспомнился маяк, тот, что я видел на краю мыса, или тот, что привиделся мне. Было, не было? Не знаю. Да и сейчас, был свет, или я его придумал? Непонятно, но разве можно что-либо с уверенностью утверждать в столь переменчивом мире!
Нечего тут думать да гадать, надо просто сходить и проверить! решительно прошептал я. Взглянул в сторону соседней пусковой установки и утвердительно кивнул своим мыслям. Все надо будет проверить, после, сейчас же бегом к теплу и уюту!
На удивление быстро тележка с поклажей докатилась до стен квадратного домика, обогнула его и остановилась у дверей приютившей меня старой казармы. Еще немного и видение непонятных звезд-маяков отошло на задний план, затмили его языки пламени, прикрытые решетчатой дверцей. Комнату наполнил удивительно домашний запах горящего дерева. Скоро к нему присоединился еще более приятный аромат мяса и специй.
Втаскивать плот в комнату я не стал. Занес в тамбур, затолкал в дальний угол, но прежде, чтобы подарить себе частичку комфорта, отрезал несколько длинных полос, которыми можно было застелить лежак и использовать в качестве одеяла. Быстренько перекусил, легко убедил себя в том, что уже вечер, завернулся в грубую ткань и попытался заснуть.
Удалось, но только частично. Подстегиваемые умиротворяющим треском огня, в сонное сознание пробрались то ли фантазии, то ли воспоминания, а то и вовсе иллюзии. Разные они, звуковые оптические. Я слышал громкую музыку, что играла где-то неподалеку. Базируясь на понятных звуках, воображение рисовало огромный зал, заполненный людьми. Виделись яркие вспышки цветных фонарей, они вырывали из темноты силуэты, живописно подсвечивали облака дыма. «Клуб живет своей жизнью» промелькнуло в засыпающем сознании. Что было причиной подобной мысли, я так и не понял.