Она все понимала. И город такой. И тайны. И легенды. И пусть бы Елка увлекалась бы историей. И пусть у ее мужа не было б любовницы. И пусть бы коллеги шушукались у нее за спиной о его похождениях просто так, от скуки.
Ты ничего не ел.
Устал. Пойду спать. Спасибо за ужин.
Максим, я хочу с тобой поговорить.
Она сама вдруг решила покончить раз и навсегда со всеми тайнами и легендами. И будь что будет А если окажется все правдой, тогда как ей жить дальше с этой правдой? Что тогда останется от ее семьи?
Маша, если это не срочно, то давай поговорим завтра. Честное слово, я так устал.
Хорошо. Это не срочно, облегченно вздохнула Гранина.
Месяц тому назад
Отдыхать Стрельников никогда не умел. Праздное безделье быстро утомляло, и уже через несколько дней его неумолимо тянуло на работу.
В начале лета, когда отпуск был еще впереди, он легко соглашался на все предложения жены и готов был лететь куда угодно. И радовался в душе, когда Саша перенесла отпуск с июля на август. Оказалось, что Дудника в пятьдесят лет настиг душевный кризис и отпуск ему нужнее, чем Саше.
В августе неожиданно заболела заведующая неврологическим отделением городской больницы, и свалить всю работу на одного Дудника, недавно пережившего возрастной кризис, Саше совесть не позволила. И только когда начали регулярно звонить родители и приглашать в гости, они наконец-то выбрались в Заозерск, оставив две недели законного отпуска на декабрь.
И вот наступил тот день, когда Стрельникову уже с утра хотелось оказаться дома, поехать на работу и приняться за текущие дела.
В первый день отпуска они искупались в бухте, побродили по городу и остаток вечера провели с родителями. На следующий день все вместе поехали на дачу. Шашлыки удались на славу. После этого, уставшие от еды и вина, они опять улеглись на горячем песке и лениво подставили бока щедрым солнечным лучам.
На третий день они выбрались на экскурсию за пределы Заозерска и побывали в недавно отстроенном женском монастыре.
Непривычная к длительным пешим прогулкам Саша под вечер так устала, что, когда они вернулись обратно в город, на ночное купание у нее не осталось сил.
И вот теперь она сидела на террасе, вытянув босые ноги, и молча пила вино.
У нас еще десять дней отдыха, и, если так дела пойдут и дальше, мне нечего будет надеть на работу.
Купишь новое платье, нашел выход Стрельников.
Нет. Предлагаю перейти на менее вкусную, но более полезную пищу и прекратить пить вино.
Я против. Отдых человеку дается для удовольствия, сказал Стрельников и долил вино Саше в бокал.
Чего по тебе не скажешь. У тебя прямо на лбу написановерните меня на работу!
Она хотела показать, какими буквами написано желание вернуться домой, как в стену кто-то постучал. Саша замолчала на полуслове.
Марк, обрадовался Стрельников и тут же постучал в ответ. Сто лет не виделись!
На его лице мелькнула озорная улыбка, и от усталости не осталось и следа.
Марк у нас кто?
Саша поставила на стол бокал и вопросительно смотрела на мужа.
Сейчас сама узнаешь.
Стрельников поднялся из-за стола, чмокнул на ходу жену в висок и спустя минуту за стеной послышался шум, а еще через некоторое время этот же шум переместился в старую квартиру Стрельниковых.
Знакомься, это моя Саша, а этоМарк, Марк Казанцев, уточнил Стрельников. Сосед и друг в одном лице.
Очень приятно. Мне о вас Паша говорил. Я вас приблизительно так и представляла.
Саша сказала неправду. Стрельников никогда не вспоминал о Казанцеве, но в глазах и облике незнакомого мужчины, стоящего посреди гостиной, было что-то такое, что ей показалось, что она его давно знает.
Казанцев был на полголовы ниже Стрельникова, с такой же короткой стрижкой и спокойным взглядом. И если бы не военная выправка, которую не спрячет ни одна штатская одежда, его можно было б принять за клерка из какой-нибудь конторы. И Саша улыбнулась ему, как старому знакомому, и протянула руку.
Она еще слышала голос Марка Казанцева и ощущала прикосновение его руки, как неожиданно откуда-то взявшаяся темнота начала окутывать комнату.
В узком коридоре мигала лампочка, и откуда-то доносились голоса. Саша напрягла слух. Люди говорили на чужом языке. Она попыталась определить, откуда именно долетает звук, но там, наверху, что-то громыхнуло, и ей на голову посыпалась земля. Страх и безысходность сковали все тело. Она сделала шаг обратно и очутилась в квартире и почувствовала, как задрожала рука Казанцева.
Это после контузии, смутился Казанцев и отпустил ее руку.
Когда вы спуститесь в подвал, дрожь сама пройдет, руки станут послушными, и тогда вы сможете заниматься своим делом. Останки тел надо захоронить, еле слышно прошептала Саша.
В гостиной стало совсем тихо.
Извините, первой опомнилась она. Вы только не сочтите меня за городскую сумасшедшую. Иногда так бывает, что я вижу какие-то картинки из чьей-то жизни. Вы прикоснулись к моей руке, и я увидела войну.
Все верно. Я часто бывал на войне, успокоил ее Казанцев.
Да что мы стоим посреди комнаты? Пойдемте к столу, предложил Стрельников.
«Интересно, это излишек вина или солнца так действует на отдыхающих?» улыбнулся себе Казанцев.
Саша, а чей прах я должен захоронить? спросил под конец вечера Казанцев.
Зачем он задал этот нелепый вопрос, он и сам не знал.
Не знаю. Я только ощущаю, но не вижу. Вы задумалась Саша, как бы ходите по трупам Возле вас смерть
Надо было остановиться и не говорить последнюю фразу, спохватилась Саша и беспомощно развела руками.
Смерть, говорите Это изъян профессии, улыбнулся Казанцев.
Воевали?
Как вам сказать Скорее нет, чем да. Я военный хирург. ВначалеКавказ, потом миссия ООН: Либерия, Конго, Ливия. И смерти, и трупывсе это, конечно, было. Куда без этого? грустно улыбнулся Казанцев.
Марк, не берите в голову. Здесь столько солнца и вина, подтвердила догадку Казанцева Саша.
Ужин затянулся далеко за полночь, мужчины из гостиной переместились на террасу и уже там продолжили пить вино. Их неразборчивые слова долетали в гостевую комнату и убаюкивали Сашу. Она уснула мгновенно, как только коснулась подушки.
Ты в целом как? спросил Стрельников.
Да никак. В отставке. Не прошел медкомиссию. Руки перестали слушаться, а хирург со скальпелем в дрожащих рукахсам понимаешь
Марк сделал последнюю затяжку сигареты и аккуратно затушил окурок в ракушке, приспособленной под пепельницу.
Это лечится?
Нет. Обследовался, пытались лечить, но Дорога в хирургию мне закрыта навсегда.
В голосе Казанцева звучала неподдельная горечь. Он потянулся за новой сигаретой.
Марк, но ведь есть поликлиника и другие отделения, где нужны мозги
Есть, согласился Казанцев, только это все не то. «Хорошо быть девочкой в розовом пальто, можно и не в розовом, но уже не то». Вот так и у меняне то. Помнишь, в соседнем доме жил Максим Гранин?
Нет, признался Стрельников.
Да знаешь ты его. У Маши роман с ним был.
Сестру твою помню. Гостила у вас каждое лето. Мне она нравилась, признался Стрельников. А Гранинане помню.
Маша вышла замуж за него. А теперь он мэр Куличевска.
Да ты что?
Максим предложил мне место директора медколледжа. Я согласился. Скоро месяц как руковожу, засмеялся Казанцев.
«Может, Саша и была права, когда сказала, что я хожу по трупам? Пикуза с работой отлично справлялась, а тут я, как снег на голову. По трупам по карьерной лестнице. Бред, оборвал себя Казанцев. Она была всего лишь врио директора и сама понимала, что должность временная. Хотела бы работатьподписала бы контракт. Если Пикузатруп, то этот труп живее всех живых», успокоил себя Казанцев.
Как Юля?
Вопрос Стрельникова вывел Казанцева из раздумий.
Вернулась из Франции. Что-то не сложилось у нее там.
Год назад жена подала на развод и улетела к новому мужу. С тех пор на его электронную почту с завидной регулярностью приходили фотографии из ее счастливой жизни, а он с мазохистским удовольствием их рассматривал.