Потом все сели за стол и переломили хлеба.
На прощанье Зосима сказал Иешуа, что фарисей Савл посажен в храмовую тюрьму и будет в ней находиться до Пасхи.
А то он тебя точно погубит.
Зосима и Матафей ушли, уверенные в том, что Иешуа может поступить только благоразумно.
Глава сорок девятая
И пока в городе росло напряжённое ожидание Царствия Божия, и люди уже не помышляли жить в этом мире, в сладком предвкушении ухода в другой мир, с горящими глазами, несмотря на дикую жару, бегали по улицам в поисках Мессиицарь Антипатр мчался одной дорогой на виллу Каифы, а фарисеи, книжники и саддукеидругими дорогами.
Каиафа с тревогой слушал доносы, которые приходили из Иерусалима и в ярости бегал по комнатам. Уж он-то знал, что иудеи, не получив то, что они ожидали, немедленно взбунтуются. И быть тогда кровавой бойне на улицах города. А ему первосвященнику придётся оставить свой царственный сан главы Храма и повелителя иудейского народа.
Когда Антипатр приехал на виллу, опередив галдящих фарисеев на несколько минут, Каиафа ничуть не удивился тому, что царь внезапно навестил его. Вышел навстречу и строго сказал:
Знаю, Антипа, твои слова, с которыми ты спешил ко мне. Вот они: «Схвати сына плотника». Но тебе ли, грешник, говорить мне такое?
Антипатр, уязвлённый пренебрежительным тоном Каиафы, уже забыв для чего он приехал на виллу, вырвал изза пояса плеть. Поднял его в замахе и пошёл на первосвященника, потный, с багровым лицом, говоря:
Мой отец собственной рукой проламывал головы первосвященникам. И неужели ты думаешь, что я не способен на это?
Каиафа презрительно улыбнулся и сжал двумя руками тяжёлый посох, глумливо смеясь, ответил:
Ну-ну, подойди ближе ты, который называет себя царём, и у которого нет властинавести порядок в своём доме.
Антипатр с криком ярости прыгнул вперёд, но первосвященник ловко отбил его удар и сам обрушил посох на голову царя. И они, изрыгая проклятия, взбадривая себя криками, закружили по залу в яростной схватке. Слуги, в изумлении открыв рты, следили за ними, не зная, что предпринять.
Но тут появились фарисеи и растащили врагов по сторонам. И они оба, разгорячённые боем, забыв всё на свете, рвались друг к другу, осыпали бранью, перечисляли такие недостатки друг друга, что фарисеи в смущении закрывали свои лица и кричали:
Боже, не дозволяй нам слышать это!
Наконец, Каиафа опомнился и, глубоко вздыхая, спросил фарисеев, что им нужно от него, а когда те потребовали от первосвященника созвать синедрион и судить на нём Иешуа, который называл себя Мессией, то Каиафа спокойно ответил:
Не вижу на этом человеке греха перед Богом. Я говорил с ним. Он ответил: не Мессия.
И Каиафа уже повернулся, чтобы скрыться в глубине виллы, но кто-то схватил его за плечо, рванул к себе. Перед Каиафой стоял, с лицом искажённым болью, Манасия.
Стой, владыка. Вот люди, которые скажут тебе другие слова.
Секарей бросил к ногам первосвященника Ефрема и Захария. Тот, не думая задерживаться в зале и слушать двух оборванцев, равнодушно спросил:
Говорите: кто вы такие?
Мы ученики Иешуа Мессии.
Каиафа прикусил губу. Он почувствовал себя пойманным в ловушку и поднял посох.
Мерзавцы, кто вас надоумил лгать мне, первосвященнику Храма?
Захарий и ефрем с плачем стали говорить, перебивая друг друга. Каиафа устало сел в кресло и раздражённой рукой остановил поток бессвязных слов учеников Иешуа.
Отвечайте на мои вопросы, мерзавцы, по очереди. Вот ты, он указал на Ефрема. Ты кажешься мне менее тупым.
Ефрем на коленах подступил к первосвященнику и ошалевший от ужаса, ответил, кивая головой на своего собрата:
Нет, владыкаэто он менее тупой.
А ты, выходит, более тупой?
Да, уж, конечно, так оно и есть, владыка.
Первосвященник рассмеялся и спросил:
При тебе ли Иешуа объявил себя Мессией? И где это было?
Да, при мне. Я ещё тогда сказал Захарию: «Не прячь кусок, я всё равно найду». А он
Кто он?
Мессия. Пошёл по воде, яко по суху.
Где это было?
На Масляничной горе, супротив Храма Божьяго.
О, Господи! вскрикнул Каиафа. Он и, правда, более тупой. И жестом подозвал к себе Захария, сказал ему: Твой учитель грешник и богохульник, а ты его ученик. Смерть стоит за твоей спиной.
Захарий в ужасе обернулся, глянул на Манасию и припал к ногам Каиафы.
Не погуби, владыка! Скажу всё, что ты хочешь!
Мессия ли твой учитель?
Да, Мессия.
А может быть, ты ошибся?
Да, я ошибся.
Фарисеи, книжники и саддукеи обступили Каиафу и закричали:
Не хитри! Народ перед тобой стоит!
Каиафа отшвырнул Захария и, метая в толпу грозный взгляд, стремительно вскочил с кресла.
Вот мои слова: эй, стража, не медля ни секунды, приведите сего человека в мой Иерусалимский дворец на суд синедриона! Он перевёл взгляд на плачущих двух секаря. Где скрывается ваш учитель?
В Фивании в доме Лазаря.
Вот и покажите дорогу моим людям, озлоблённо сказал первосвященник и, страдая от того, что ему придётся выполнить волю прокуратора, быстро выскочил из зала, кликнул носилки и с размаху сел в них.
Фарисеи и книжники помчались за владыкой, а тот, злясь, поглядывал в щель занавесок на толпу и раздражённой ногой бил слуг.
А ну, быстрей, быстрей.
И глумливо смеялся над вождями народа, выбирая открытые для солнца дороги.
Иешуа удалился в дальнюю комнату дома Лазаря и счастливый от слов Зосимы, стал обдумывать то, что он должен будет сказать иудеям, когда вернётся в Иерусалим после полуденной жары.
Ученики его переглянулись и, в страхе за свою жизнь, дрожащими руками закинули на плечи свои сумки. И стыдясь быть первыми, нерешительно остановились у двери, поглядывая на Андрея, как на вожака. Тот заговорил:
Он не от мира сего, потому и смелый, а намкрест.
Ученики вскрикнули, уже видя себя на позорном диавольском сооружении, и плотнее сгрудились у входа.
Пётр с укором в лице раскинул длинные руки, загораживая дорогу собратьям.
Стойте. Ведь обещали мы многажды: не покидать его.
Ученики отступили, поникнув головами. Фома нерешительно сказал:
А что если римляне сейчас ищут нашего Мессию?
И он, вскрикнув, первым ринулся к двери. Пётр отбросил его назад, строго сказал:
Что, братья, так и будем бегать от слова «Рим».
Ученики закричали:
Да посуди сам: чего мы должны идти на рожн, на смерть? И ради чего?
Пусти, Пётр, мы жить хотим. А слова Мессии мы всё равно не понимаем!
И они плотной кучкой всё сильнее и сильнее давили на Петра, как вдруг услышали за спиной громкий смех. Иуда сидел за столом на лавке и смеялся над ними. Он бил по столу кулаком и говорил:
И эти трусливые рабы будут судить человеков в Царствии Божьем. Да ведь они убьют свободу и погрузят мир во мрак рабства. Вот когда восторжествует в полной мере зло. Царствие убогих, нищих, рабовэто царствие зла.
Иуда, ужасаясь своим словам, вскочил на ноги, заметил Иешуа, который стоял на пороге соседней комнаты с побледневшим лицом.
Иуда, сказал учитель, если бы сейчас убогие, нищие, рабы обрели то, что имели богатые, то на мир опустилось бы Царствие Божие.
Нет, брат! Я видел в Риме десятки, сотни рабов, которые становились богатыми владыками. И все они были гнусными тиранами и люто мстили свободным гражданам за прошлое своё рабство, мстили всем свободным людям.
Наступила напряжённая пауза. Ученики не поняли слова Иуды, а Иешуа был не готов разобраться в них, но он чувствовал душой, что его любимый ученик сказал правду и, опустив голову, учитель молчал.
Ученики подступили к нему и возмущённо заговорили:
Мессия, он предал тебя по Писанию. Скажи предателю: отойди прочь.
Иуда стоял против собратьев и спокойно смотрел на них, и они, видя в нём врага, не отводили от него взглядов, показывая тем, что не боялись его. Они уже не могли, как раньше, скрыть свою ненависть к этому аристократу. Всё в нём возмущало души учеников. И у них давно появилось желание унизить Иуду, поставить его ниже себя, растоптать его самолюбие, гордость. И вот плотной кучкой они пошли на Иуду, сжимая посохи. Но Иешуа опередил их, обнял Иуду. Поцеловал
Уйди, брат. Моё Царствиеэто Царствие нищих духом, рабов. Тебе не место в нём.
Иуда презрительным взглядом окинул учеников и вышел во двор, а Иешуа дрожащей рукой оперся о стол, едва слышно застонал, и его глаза наполнились слезами.