Люди, зная, что Иешуа всего лишь нищий, бездомный учитель, только смеялись в ответ. Пётр огорчённо вздыхал и спешил за Иешуа, а вспомнив о том, как легко его учитель расстался со своей обувью и, желая повиниться перед ним, рыбак, осуждающе глядя ему в спину, забормотал:
Не хорошо, учитель, ты поступил, что отдал обувку, не хорошо. Сглупа ты это сделал.
Они вошли в дом, остановились у порога. Большая семья хозяина, облепив стол, неторопливо обедала. При виде Иешуа, хозяин взглядом указал жене на лепёшку, на чашку с вином и перевёл взгляд на соседний столик. Молодая жена вопросительно взглянула на сосуд с маслом, на фрукты. Муж нахмурился. Жена виновато улыбнулась ему, взяла лепёшку, вино и пригласила гостей отобедать. Едва гости сели за столик, как женщина, косясь на мужа и поправляя чашу с вином, наклонилась над головой Иешуа, поцеловала его в ровный пробор и пролепетала:
Учитель, от тебя святость исходитКак я прикоснусь к тебе, мне так хорошо.
Сотворив короткую молитву, Иешуа разломил лепёшку под пристальным, жадным взглядом Петра, протянул ему большую часть её. Тот удовлетворённо хмыкнул и сказал:
Сглупа ты, учитель, поступил, что отдал обувку, ой, сглупа.
Он обмакнул кусок в вино и, закусывая, с удовольствием повторил:
Ой, сглупа.
В это время входная дверь с треском распахнулась, и в комнату вбежал растрепанный человек. Он, плача и стеная, оглядел сидящих за столом мужчин, хрипло спросил:
Кто из вас Мессия?
Пётр быстрым жестом раскрытой ладони указал на Иешуа.
Вот Мессия.
Человек бросился в ноги учителю. Тот, неодобрительно качая головой, отступил в сторону и ответил:
Если сей «камень» сказал, то ты спрашивай у него.
Иешуа посадил незнакомца на лавку.
Скажи: в чём дело? И поешь, если голоден.
Я Аримофей и богат. И много могу денег дать, если ты воскресишь мою дочь Сарру
Нет, Аримофей, я не волшебник. И чудес не творю.
Пётр подскочил к Аримофею, напряжённо шепнул:
А сколько ты дашь?
Сколько хочешь.
Глаза у рыбака загорелись. Он трудно сглотнул слюну и метнулся к учителю и начал толкать его в спину и в бока.
Ну-ну, иди же! Тебе чтотрудно взять дармовые деньги?
Иешуа отстранился от Петра, отвёл его руки и обнял за плечи Аримофея.
Ты напрасно ждёшь от меня помощи. Я не оживляю мёртвых. Прощай.
Но ведь мне сказали, что здесь Мессия!А утром я с другим Мессией беседовал. Он взял деньги, обещал прийти и оживить Сарру, и не пришёл.
Иешуа отступил в угол и повернулся ко всем спиной.
Пётр свирепо уставился на учителя и рявкнул:
Может он всё! На озере чудеса творил на моих глазах! По воде ходил и мёртвых оживлял! И Пётр сильно дёрнул учителя за одежду. Да иди же, диавол упрямый. Для тебя это пустяк!
Но Иешуа оставался неподвижным. Только руки его и худое тело стали заметно дрожать. Он молчал и ужасался тому, что его ожидало в будущем. Теперь оно открылось перед его мысленным взором.
Аримофей, чем меньше надеялся на то, что учитель мог спасти его дочь, тем больше приходил в ярость. Всё его несчастье и боль соединились с жаждой мести виновнику смерти его любимой дочери. А виновникпогубительвот он, стоял и прятал лицо!
Обезумевший отец с диким воплем: «Убийца! Убийца!» кинулся на Иешуа и начал рвать его длинные волосы. У Пётра, от изумления и страха глаза стали круглыми, он быстро попятился к двери и исчез за нею.
Хозяин бросился на помощь учителю, оторвал от него вопящего Аримофея. Вытолкнул его на улицу. Тот продолжал кричать:
Люди, помогите! Учитель умертвил мою дочь!
Горожане начали сбегаться на крик, и вот уже в окно полетели камни.
Глава семейства укрыл домочадцев во дворе, а Иещуа показал дорогу на соседнюю улицу.
Уйди от дома, а то нам всем будет плохо. Уйди.
Хозяин проводил Иешуа до калитки и, смущаясь того, что час назад был
скупым, положил в сумку Иешуа свежие лепёшки, кувшинчик с оливковым маслом и мешочек с фруктами.
На улице учителя окликнул староста синагоги и сказал, что жители Назарета хотели его видеть и слушать. Иешуа кивнул головой и немедленно отправился в путь. Ему хотелось, как можно быстрей забыть неприятную сцену, подумать в одиночестве, да и просто отдохнуть в долгой неторопливой ходьбе.
Возбуждение от проповеди, которую он дал людям здесь, несколько часов назад, а так же от безумства Аримофея, быстро проходило. Рассудок Иещуа быстро охлаждался, но теперь в мыслях его появился страх.
В беседу с людьми Иешуа зашёл слишком далеко. Он покусился на главную твердыню фарисеев, на учение о грехе. Одно дело благоволить грешнику на виду у всех и другоесмертельноесказать, что не грех быть увечным и нищим, что их в первую очередь ждёт Царствие Божия.
Только теперь Иешуа понял, что своими словами он бросил вызов огромной армии священников, фарисеев, книжников, которых уважал и чтил народ, а значит, онИешуавыступил против всего народа.
Иешуа в ужасе оглянулся. Ему показалось, что весь Капернаум бежал за ним, чтобы забросать его камнями, как богохульника. Но вокруг было тихо. Ласковые тёплые волны озера медленно накатывались на прибрежный песок и гальку со звуком слабого сонного дыхания.
Учитель ускорил шаги и заговорил сам с собой:
Горе мне, горе. Из гордыни ли я сказал то, что прятал в глубине сердца своего там, в далёких краях, где всё так просто: говори, что хочешьА здесь Господи, пощади меня. Дай мне заложить зёрна истины в народ. Не для себя прошу жизни своей. Истина открылась мне. Дай мне срок
Он обратил своё лицо к небу, крикнул с тоской в голосе:
Господи, дай мне знамение!
Он долго ждал. И казалось, что сама природа затихла в ожидании ответа. А, не дождавшись, опустил голову и быстрым шагом направился в Назарет.
В это же время выехал из Тибериады тетрарх Антипатр со своей свитой. Он хотел посетить в Приморской Кесарии прокуратора Палестины. Путь его пролегал через Назарет. За Антипатром, пытаясь догнать его, мчался на осле от Иордана Иоанн Креститель
Глава двадцать восьмая
Придя в Назарет, Иешуа немедленно поспешил к дому родителей. Услышал голос матери, прижался к забору и заглянул во двор через щель между досками. Во дворе под кронами деревьев сидел фарисей Савл, с огромным удовольствием поглощая обильное угощение. И с ещё большим удовольствием говорил, брызгая слюной и кусочками пищи, внимающим ему домочадцам: матери Иешуа Марии, а так же его взрослым братьям Иакову, Симону, Иосии. Сёстры выглядывали из окна дома и громко смеялись, желая привлечь к себе внимание юного фарисея.
Мать всплёскивала руками и, плача, шептала:
Да ведь у него ремесло было. Плотник былЧему же он учит?
Греху, сильно ответил Савл, оглядывая с удовольствием и некоторым сожалением обглоданную баранью косточку.
Кто же его учителем поставил над людьми?
Никто.
А каков он сейчас видом?
Он страшен ликом, а голосомдик. По всему видать с диаволом знаетсяДавот такВидел я тайно, как он от диавола получал сокровенный поцелуй. сказав это Савл обомлел от изумления и страха, искренно веря своим словам.
Мария охнула и закрыла платком лицо. А Иаков, старший после Иешуа брат, презрительно фыркая, покрутил головой.
Это же надо, а? Да спроси на улице кого: кто такой Иешуа сын Иосифа, всякий скажет: придурок, каких мало. Таким он в детстве был. Таким он и остался.
Иаков вскочил на ноги и, волнуясь, начал ходить по двору из угла в угол, озлоблённо бормоча и хлопая себя по бёдрам:
Ну, надо же а? учитель.
Вдруг он остановился против Савла и с дрожью в голосе, боясь услышать положительный ответ, весь напряжённый, спросил фарисея:
И что? Его слушают люди?
Да, слушают.
Иаков покачнулся, как после удара в лицо, сжал кулаки и застонал. Потом, придя в себя, бешеным ударом ноги отшвырнул в сторону кусок стружки. На глазах Иакова заблестели слёзы и скатились вниз по угрюмому лицу.
Савл бросил на Иакова проницательный взгляд. Выдержал долгую паузу и важно буркнул, подперев раздутый живот кулаками
Его слушают, да не слышат, потому что Бог не позволяет людям слышать бесовское учение.
Я так и знал! счастливо смеясь, воскликнул Иаков.
Савл простёр к Иакову руки.
Больше того скажу, брат мой. Его побили камнями у меня на глазах и хотели утопить в озере. Но я, ещё не предвидя, что он получит поцелуй от диавола, бросился к людям, умоляя, заклиная Богом пощадить его. И люди отступил, а он, неблагодарный, знался с диаволом