И? А мы тут при чём? всё пыталась понять Света, которую неудержимо клонило в сон. Глаза закрывались, мысли путались и не могли уловить связь между щуплым городским поэтом, подражающим Бродскому, молодёжным баром, где вечно собирались школьники и студенты и, собственно, самими девочками.
Ветка, ты дура что ли? Светлана, машинально нарезавшая круги по комнате во время разговора, вздрогнула от визга в телефонной трубке и остановилась, я же тебе русским языком говорю: Коля, Паприка, коктейли, паааарни. Я ж не сопля какая-то, чтоб ждать, пока принц припаркует своё парнокопытное и соизволит нажать кнопку домофона, я и сама могу нужного с лошади снять. Только вот одной стрёмно будет, поэтому ты идёшь со мной.
А может
Никаких «может», отрезала Натали. Света уже знала, что, если подруга говорит с такой интонацией, то лучше не спорить и молча подчиниться, через 10 минут буду.
Чёрт.
Света прошла в ванную и уставилась невидящим взглядом в зеркало. Сквозь тонкую и нежную кожу под глазами поглядывали вены, отчего всегда казалось, что девушка не высыпается. Длинные волосы, ещё днём гладко струящиеся по плечам, за время сидения за ноутбуком превратились в воронье гнездо, из которого, как ветки, торчали потерянные карандаши.
Ну и почему я опять согласилась? спросила Светлана у своего отражения. Отражение промолчало.
Одеваться надо было быстро: Натали жила на этаж ниже, а значит в любой момент могла постучать в дверь. Светка, распутывая узелки, аккуратно расчесала волосы, и собрала их в высокий хвост, чтобы потом распустить. Мазанула губы бесцветным бальзамом и натянула на себя первое попавшееся платье. В конце концов, не она же собралась поэту глазки строить
Только она вышла из ванны, как раздался звонок в дверь.
Ну вот, кто бы сомневался.
***
Паша в нетерпении посмотрел на часы, торопя минутную стрелку. Ещё 15 минут, и его смена закончится. Но по закону подлости именно на этих минутах дрожащая стрелка, казалось, зависла и отказывалась возобновлять своё движение. Ему нравилась его работа в баре, но от любой работы хочется отдохнуть, особенно если с утра пораньше тебе переть на пары в любимый университет.
Павлик, отдай последний заказ и можешь идти, я дальше сам, понимающе улыбнулся ему Егор, готовый заступить на смену. Он жил с мамой, которой требовалось постоянное лечение, и поэтому брался за любую работу. Кого-нибудь другого такая жизнь легко могла сломить: постоянная выматывающая работа в баре, подработка грузчиком, учёба в университете и уход за больной матерью кого угодно могут превратить в озлобленного на весь мир человека, но только не Егора. Он, несмотря ни на что, оставался добрым и всегда готовым протянуть руку помощи.
Должен буду, с облегчением отошёл от стойки Паша, снимая фартук с фирменным логотипом. От обилия красного уже рябило в глазах.
Народу сегодня много, заметил Егор, принимаясь мешать коктейли.
Да тут любители творчества собрались, снисходительно хмыкнул Павел, задержавшись у двери в подсобку, бородач снова будет читать свои сопливые стишки, а девки слюни с пола подбирать и написывать своим парням с вопросом, где, собственно, их романтика заблудилась.
Пашке казалось, что романтикаопция совершенно не нужная. Себя он называл материалистом и не понимал, зачем дарить цветы, которые всё равно завянут, и тем более писать стихи. Вот какой от них толк? Но мама его воспитывала «настоящим мужчиной», поэтому цветы своей девушке он всё-таки дарил.
Ты ещё здесь? Егор приподнял в притворном недоумении правую бровь, домой давай топай, пока я не передумал.
Всё, я уже ушёл, Паша нырнул в полуосвещённое помещение, недоступное для посетителей бара. В тёмной комнатушке два на три помещались вешалка, зеркало, покрытое толстым слоем пыли, и длинная синяя скамейка. Он быстрым привычным движением сдёрнул джинсовку с крючка, взлохматил пятернёй волосы и вышел.
***
Натали бодро продиралась сквозь толпу ребят, танцующих прямо посреди зала:
Нет, ну ты посмотри на них, другого места что ли найти не могли, танцоры доморощенные, притворно возмутилась девушка, которая и сама была не прочь пустить тело в пляс. Другое дело, что сейчас перед ней стояла не менее важная задачапротиснуться к угловому столику, у которого уже начали собираться любители поэзии.
Света пыталась не отставать, но угнаться за реактивной Натой было сложно. В этот поздний час народу в «Паприке» было так же много, как и днём. Из динамиков звучали негромкие испанские напевы, под которые парочки бодро отплясывали бачату. В дальнем углу ютились художники, пришедшие на неофициальный мастер-класс по мандале. Они уже закончили и собирали свои холсты и кисти, не отмывающиеся от засохшей краски. И, наконец, за угловым столиком, почти у самой барной стойки, расположились любители слова. Светлана и сама частенько мыслила текстом, не конвертируя его в образы и эмоции, но предпочитала этим ни с кем не делиться. Даже Натали, дёргающая сейчас её за рукав, не знала о блокнотике с наивными стишками, который Света всегда носила в своём рюкзаке.
Первый-первый, я второй. Приём, спящая красавица, открой свои глазоньки, обернулась Ната, которая заметила, что Светка не торопится за ней.
Нат, отстань, Светлана с раздражением наморщила нос и, сделав широкий шаг вперёд, чтобы догнать подругу, споткнулась и налетела на высокого парня, появившегося будто из ниоткуда.
Девушка, будьте аккуратнее, незнакомец подхватил её за талию, когда она после столкновения начала заваливаться назад.
Да Спасибо, проговорила Света смущенно в пол, не поднимая глаза. Она почти не почувствовала удара, только огромную неловкость от своей неуклюжести и горячие ладони на пояснице, от которых маленькими разрядами тока по спине побежали мурашки. Она оглянулась, но не увидела уже ничего, кроме окружавшей её толпы.
Ветка, ну ты где там? Натали схватила её за руку и потянула к диванчику, я там место заняла, пока ты ползла как черепаха. Давай быстрее, сейчас уже начнётся
Светлана ещё раз окинула зал блуждающим взглядом и послушно пошла за подругой, мечтая о своей кровати и тёплом стакане молока.
***
ритмом изломанным нервно чеканя шаг,
я становлюсь Маяковским, моя душа.
я становлюсь Маяковским, и не спеша
в небо черчу невесомейшую из лестниц.