Наступил жаркий август. Леонид делал скульптуры, Иван Степанович отвозил их на ярмарки, вместе со шкурами убитых диких зверей. Сегодня дома остались только Леонид и Федька. Дядя Ваня уехал рано утром в город, к одной ведьме, чтоб сделать документы для Лёни. Весь день Федька был в огороде. Макаров делал скульптуры, разных зверей, злых тварей. Наступила ночь. Скульптору было ужасно интересно, что происходит в бане, после полуночи. Хоть Иван Степанович и запретил ему туда ходить, предупредил, что это опасно, тем не менее, скульптор решил отправиться в баню. Домовой крепко спал, Леонид тихо вышел из дома и отправился в баню. Путь в баню пролегал через огромный огород. Она стояла на самом краю огорода, у тёмного леса, откуда зло приходило в баню. Скульптор шёл медленно, через огород, в небе светила полная луна, серебром светили звёзды. Всё что он с собой взял, это только заговорённый нож, которым можно было убить любое существо на земле. Идя через огород, он заметил вдалеке, что в бане светятся огоньки. Вокруг была такая тишина, что звенело в ушах. Он шёл медленно, размышляя про себя: «так, если в бане горит свет, значит, его кто-то зажёг. Если его кто-то зажёг, значит, этот кто-то, возможно, всё ещё там. Чёрт, какая же оглушающая тишина, не слабого ветерка, не пение ночной птицы, совсем ничего. В бане вроде тихо. Да и теней не видать там никаких, силуэтов тоже нет». И вот, дойдя до двери бани, он услышал громкий, заливистый женский смех. Смех доносился из бани.
Скульптору стало немного жутковато. Посреди тихой ночи, и такой жуткий смех. Смех длился секунд десять. Снова наступила оглушающая тишина. Леонид схватил ручку двери и медленно потянул на себя. Тишину нарушил медленный и противный скрип старых петель двери. Зашёл в предбанник. Сама баня состояла из двух комнат. Предбанник место, где раздевались перед помывкой. И сама мойка, с высокими парными полками. Леонид заходил медленно, и старался быть тихим как тень. Но скрип старых деревянных полов, снова нарушил тишину. В предбаннике стояли зажжённые свечи в стаканах, на подоконнике и на столе. Никого не было. Он подошёл к двери мойки, прислушался. Тишина. На стене висело старое зеркало. Леонид что-то заметил в зеркале, какое-то движение. Подошёл к нему, и не поверил своим глазам. В зеркале была женщина, она расчёсывала свои длинные и чёрные волосы. Смотрела на скульптора и мотала головой. Вдруг из её глаз потекли слёзы. Женщина в зеркале хотела что-то ему сказать, но так и не смогла. Они смотрели друг на друга, как неожиданно в мойке раздался детский крик. Женщина в зеркале растворилась, а скульптор без промедления открыл дверь мойки и забежал вовнутрь. В мойке никого не было. На подоконнике горела керосиновая лампа. Он осмотрелся вокруг, но никого не было, «что за чёрт, кто же тогда кричал?» думал про себя скульптор. Дверь мойки захлопнулась, и послышалось, что кто-то кряхтит в темноте под полкой.
Лёня? Зачем ты пришёл сюда в такой поздний час? сказал кто-то из темноты мужским пожилым голосом.
Свет от лампы был тусклым, и скульптор не мог разглядеть, того кто с ним говорил.
Знаешь меня? Кто ты? сказал скульптор, всматриваясь в темноту пытаясь разглядеть незнакомого собеседника.
Знаю ли я тебя? Конечно, знаю! ответил голос из темноты, ты Лёня, молодой скульптор, что живёт в доме вместе с монахом. Тебе говорил монах, не ходить в баню после полуночи, а ты ослушался.
Кто ты? Имя, назови своё имя! приближаясь в темноту, говорил скульптор.
Я есть дух бани. В простонародье, банник ответил голос, и из темноты под полкой, начал выходить банник.
Свет в лампе сам собой начал светить ярче, а дрова в печки вспыхнули сами собой. Леонид сделал два шага назад, и увидел, банника. Из-под полки выбирался низкого роста старичок. У него были такие длинные, густые и седые волосы, что они прикрывали почти всю его ногату. На руках и ногах были мокрые листья от веника. Лицо банника было ужасным. Длинный нос, сильно выпученные глаза, и дряблая бледная кожа лица.
Зачем ты пришёл сюда, в столь поздний час? поддавая пар, говорил банник. Разве, монах тебя не предупреждал, что ходить в баню после полуночи опасно. Но ты всё равно пришёл, и ослушался его.
Мне стало интересно, что тут происходит после полуночи сказал Леонид, вытирая с лица пот.
Тебе стало интересно говорит банник тебе стало интересно. Ну, тогда пеняй на себя.
Банник плеснул на каменку ещё горячей воды. Густой пар окутал баню, и в мойке начали из пара появляться черти, с маленькими рожками, копытами, хвостами, и свиным пяточком вместо носа. Один из них держал дверь, чтоб Леонид не смог выбежать. Средь туманного пара появились молодые, обнажённые женщины, с длинными волосами, что закрывали их неприличную ногату. Хоть они были и молодые, тем не менее, лица у них были не красивые. Женщины пели песню, таким ласковым и сладким голосом, что Леонид перестал чувствовать жар, поддаваемым банником снова и снова. Скульптор пытался выйти, но дверь держал чёрт, и не выпускал его. Остальные черти хохотали, плескались, пили пиво. Женщины взяли спереди руки Леонида и начали тянуть.
Пойдём с нами Леонид говорили женщины по очереди, медленно тянули, его за руки силой, пойдём, пойдём снами. Пойдём. Там хорошо, там спокойно, пойдём Леонид, пойдём, вот так, хороший Леонид.
Они тянули его за руки, как маленького ребёнка. Он же, послушно шёл, медленно и покорно. Банник всё подливал на каменку воды.
Идём с нами Леонид, вот так повторяли женщины.
Черти хихикали как сумасшедшие. Банник смотрел на то, как Леонида тянут в темноту. Смотрел и улыбался полу беззубым ртом. Макаров смотрел в темноту, и шёл туда маленькими и медленными шагами. Ему казалось, что тьма его уже поглощает, в бане становилось всё темнее и темнее. Парень уже не видел ни женщин, ни чертей, ни банника, только кромешную тьму. Он уже начал падать без сознания, как дверь мойки отварил Иван Степанович. Увиденное повергло его в шок.
Ах вы негодные! закричал Иван Степанович.
Он быстро зашёл в мойку, но черти начали накидываться на него. Один за другим они накидывались на него. Женщины издавали жуткий, громкий визг, открыв свои рты с клыками. Банник спокойно сидел и наблюдал, а Леонид лежал на полу без сознания.
Ну-ка кыш! Кыш я сказал! раскидывая чертей, говорил Иван Степанович.
Но черти его повалили на пол. Уже начали рвать на нём одежду в клочья. Иван Степанович достал из внутреннего кармана своего плаща флягу со святой водой.
Ну, сказал же кыш! Черти! отбросив чертей, встал Иван Степанович, и начал брызгать святой водой на чертей.
Отправляйтесь в ад! брызгая святой водой, кричал он.
Черти начали визжать так громко и мерзко, как кричит свинья, которую режут. Один за другим исчезали в густом тумане пара. Женщины же, сбежали в темноту, из которой вышли. И когда все исчезли, Иван Степанович достал платок, чтоб вытереть пот с лица. Промыв глаза от пота, схватил скульптора и потащил его из жаркой мойки в предбанник.
Он останется здесь! сказал банник.
Обойдёшься! грубо ответил Иван Степанович.
Монах, ты забываешься сказал банник, держа в руке ковш с горячей водой.
Нет, это ты забываешься! сказал Иван знай своё место банник.
Иван Степанович вытащил из бани скульптора и положил его на землю. Пытаясь привести его в чувства, бил Макарова по щекам.
Лёня! Давай же, очнись! ударяя скульптора, приговаривал Иван Степанович.
Все попытки были тщетны, Леонид не приходил в чувства. Тогда Иван Степанович поднял скульптора и забросил его на спину Снежка.
Скачи Снежок! Отвези его к Федьке крикнул он, показывая пальцем в сторону дома.
В тот момент, когда Леонид смотрел в зеркало в бане, в котором некая женщина расчёсывала свои, длинные, как ночь чёрные волосы и плакала, в этот момент Иван Степанович вернулся домой. Он проверил Федьку, тот спал. Пошёл в комнату Леонида, но его там не оказалось. Иван Степанович побежал к домовому.
Где Лёня? разбудив домового, спросил Иван Степанович.
Должен спать. Разве его там нет? сказал домовой.