Нет. А что я должна была слышать? не понимая, ответила она.
Хватит делать такой вид, как будто ничего не происходит, повысил голос Гриша. Или Вы в таком возрасте, когда сон чуткий, не слышите призраков? Вы что-то скрываете, это я вижу не вооружённым глазом. Что это за дом, и это место его тон повышался. Отвечайте! Что Вы делаете в своей комнате, что закрываетесь там до утра?
Гриша! крикнула Мария. Гриша, хватит! Замолчите! Вы как хотите, а я, как только Настенька поправится, ухожу. Не знаю, что это за место и дом, но я хочу покинуть его как можно скорей.
Наступил вечер и все разошлись по комнатам. Гриша сидел за столом у керосинки и писал письмо своей сестре в В. Перед ним лежал листок бумаги с молитвой, который дал ему странный схимник. В открытую дверь Григорий увидел, как кто-то прошёл и встал посмотреть. Мария шла вниз по лестнице, он пошёл за ней, посмотреть, куда она идёт. В Григории проснулось какое-то недоверие к этой женщине, не смотря на то, что она с ребёнком. Она явно что-то тоже скрывала, казалось Грише. Как и зачем они пришли сюда ночью одни, в такое ненастье.
Гриша стоял и смотрел, как Мария спустилась и пошла в гостиную. Тихо крадучись по стенке он спустился за ней. Она направлялась к двери на выход.
Ну и куда же Вы, Мария, под дождь и без накидки? окликнул её Гриша, но она промолчала и не обернулась, а вышла из дома. Странно! Можно предположить, что Мария лунатизмом страдает, но это абсурд, луны нет, говорил он сам с собой по пути наверх.
Через несколько секунд он пришёл в ужас, наверху ему встретилась Мария.
Что это ещё такое? Как Вы разве Вы сейчас не выходили на улицу? возмутился Гриша.
Послушайте, Григорий, Вы хотите обратить моё внимание на себя, я понимаю, говорила с милой улыбкой Мария. Но Вы бы не могли придумать более простой и неординарный способ, нежели такой с привидениями.
Может Вам положить пирожное под дверь? съехидничал Гриша.
Не поняла?!
Это старый ирландский обычай, мужчина кладёт даме под дверь пирожное и, если она его ночью берёт, значит она принимает его ухаживание, а если нет, то значит нет, объяснил Гриша. Но это здесь не причём, я говорю Вам, в этом доме что-то происходит. Как Вы объясните ситуацию с Библией? Вы замечали, что в доме нет ни одной иконы и креста?
Ну, знаете, в мире много вещей, которые не поддаются объяснению, ответила Мария. Идите спать.
Их привёл в себя страшный и громкий крик девочки, которая пищала, словно мифическая Сирена. Они побежали в комнату. Девочка сидела на полу и зажимала глаза, окно было открыто.
Что случилось, Настя, тебе приснился кошмар? Ну, всё, всё, мама здесь.
Это был не сон, мама, плакала девочка. Это страшная
Что? Что ты говоришь такое, доченька?
Это страшная женщина с большими, чёрными глазами и встрёпанными волосами закончил Гриша за девочку, и она подтвердила, кивая головой.
Послушайте, перестаньте нести этот бред, закричала Мария дрожащим голосом. Нет ничего такого. Ложись, Настя, тебе надо отдохнуть, утром мы уходим.
Не глупите, Мария, как дождь кончится, мы уедем, а сейчас мы не выйдем, дороги, если и есть, то размыты, говорил Гриша. Если это бред, то кто тогда открыл окно? Девочка спала, а мы были там.
Григорий подошёл к окну и вглядывался в непроглядную темноту. Дождь шёл стеной, ничего не было видно. Вдруг Гриша рассмотрел какое-то движение на улице перед домом. Приглядываясь, он увидел женщину, вышедшую из-за дерева. Потом появился мужчина в шляпе и в руках его был чётко виден топор, за ним шёл ещё один с серпом. Через мгновенье их была уже сотня.
Мария? Мария, бегите в подвал, скорей
Что это за люди? спросила она, увидев всех их.
В подвал, быстро закричал Гриша.
Мария схватила девочку и выбежала вон из комнаты. Гриша закрыл окно и бросился к двери, но дверь перед ним захлопнулась и не поддавалась на попытки открыть её. Внезапно, невидимая сила отбросила его в угол к окну. Он открыл глаза и увидел ту страшную женщину, которую он видел до этого, и которую видела девочка. Её лицо было страшно искажено, глаза чёрные и большие, волосы как солома, кожа рук сморщенная и сухая с чёрными рубцами, ногти длинные и грязные. Она надвигалась на него, он снова предпринял попытку прорваться к двери, но страшная женщина отбросила Гришу в другой угол, ударив сильно о стену. Григорий увидел на полу листочек с молитвой, данный ему схимником, выпавший из кармана. Он взял его и стал читать: «Отче наш, иже еси на небесах, да святится имя Твое, да придёт царствие Твое, да будет воля Твоя, как и на небесах, так и на земли. Хлеб наш насущный дай нам днесь, и остави нам долги наши, яко же и мы их оставляем должникам нашим. И не веди нас во искушение, но избави нас от лукавого. Яко твоё есть царство и сила и воля Отца и Сына и Святага Духа. Аминь».
И напоследок зажмурил глаза, и когда открыл, то её уже не было. Григорий встал и побежал из комнаты, забежал в подвал и заперся изнутри. Повернувшись, он увидел горящую керосинку, но Марии и Насти не было. Они выбежали из дома с чёрного хода, в надежде скрыться от этого места подальше. Но удалось ли им он сейчас не знал. В дверь стучали и скребли, страх поселился в неверующее до этого момента в ничто подобное сердце, он горячо и с верой молился. Настало утро, страх отступил.
Выйдя из подвала, грязный и сырой Гриша, пошёл прямо в таинственную комнату хозяйки. Взяв в руки топорик, который стоял на кухне, он отправился наверх. Не стал стучать Гриша, исполненный злости пережитого и ярости, и выбил дверь. Что он там увидел, поистине привело его в замешательство. Вся комната старухи была в образах святых, всюду стояли свечные огарки, на полу начерчен круг мелом на защиту. Все стены были исписаны молитвами, а на столике лежал Псалтырь. В углу стояла кровать, убогая с подстилкой из соломы у изголовья, на стене висел крест восьмиконечный православный.
Прости меня, ради Бога, упала лицом перед ним старуха. Прости меня, грешную! Прости, что сразу не сказала, ибо ты случайно забрёл сюда. Не суждено тебе было, а им.
Что? Кому им, Марии и Насте? спросил Гриша.
Да, ответила рыдавшая старуха.
Что здесь происходит, и почему им суждено было прийти сюда? снова задал вопрос Гриша.
Проклято это место, сынок, сказала старуха. Проклято, милый, живу я сорок лет в этом страхе. Вот эти стены хранят меня по Божьему попущению, и смерть щадит по Его велению. Девочка нужна им, кровь невинная, чтобы грехи всех и проклятье снять. Прокляты все люди здесь, они живые, но мёртвые давно. Нечистая сила живёт и правит здесь.
Давно это было, люди ведьму сожгли на костре, да она не ведьма была, а нормальная девушка. Она больна была, ни с кем не зналась и всегда по ночам на погост ходила. Что она там делала, никто не знал, люди суеверные и злые сочли её за колдунью и предали огню. А она отца посещала своего, любил он её очень, и она его. Мать умерла и отец сам растил дочку. Она разговаривала с ним по ночам и ей, видимо, легче от этого было.
Когда же привязали к столбу её, смеялась она, как будто Сатана был в ней, будто боли от огня и жара совсем не чувствовала. Священник наш выбежал в народ и бранил за глупое суеверие их, и за то, что они наделали. Но никто не слушал его, все радовались и гордились, что такое дело сделали, ведьму сожгли. Ударили священника, и тот упал в грязь. Но была сестра у той девушки, она, говорят, с нечистой зналась, они ведь были как две капельки похожи, даже отец их путал. Но она была нелюдима совсем, и как ей шестнадцать годов-то исполнилось, она и пропала. А все думали, что это сестра её, ведьма, убила из-за ревности к отцу. Он-то ей больше внимания уделял. Хорошая жила при отце, а та, что с нечистой зналась, наоборот в отшельниках жила. Даже отец не знал, что она жива.
И вот, когда все ликовали, из толпы вышла сестра её тёмная, и все стихли как один. А она смотрела на них из под своей чернявой чёлки. И плакала она по сестре, хоть и с тьмой дружила, а сестру любила родственной любовью. А сожжённая скрывала от людей, что знает, где сестра, и никто не знал, что она навещала её иногда и поесть носила.