Она не знала, что именно её ждёт, но от ожидания этих перемен у неё захватывало дух, и кружилась голова, хотя какого-то рационального объяснения своих ожиданий она себе дать была не в состоянии. Слишком уж всё происходящее было далеко от привычной реальности.
" Ну и что, что призраки и утопленницы! Разобраться то с проклятьем кандальниковского рода кто-то же должен? Почему не я? Тем более что последняя в роду осталась! ", - подумала Люба,- "Боишься -- не делай, делаешь -- не бойся!"- успокаиваясь, напутствовала себя девушка.
- ...А сделал- не сожалей,- тихо прошелестел над ухом голос вездесущего предка,- знаешь кто сказал?
-Стоп! - возмутилась Любочка, возомнившая себя гуляющей в одиночестве, -Прямо здесь и сейчас, торжественно клянись, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не станешь читать мои мысли! Гуня, клянись!
- Дык... Случайно получилось.
-Ни "дык", ни "тык" и ни "пык"... Обещай или отнесу нож обратно в лес и закопаю поглубже.
-Клянусь, внученька! Не серчай, милая!- быстро прошептал Гуня,-хочешь, уйду? В дому тебя дожидаться стану...
- Подожди,-улыбнулась Любка,- так кто ,говоришь, автор крылатой фразы?
- Чингисхан. Монгол-царь ордынский...-прадед хотел ещё что-то добавить, но Люба остановила эрудита, отправив его домой, а сама что бы не терзаться дальнейшими размышлениями отправилась посмотреть фильм в сельском клубе.
Вернувшись в коттедж, когда уже темнело, Любка обнаружила Гуню, вальяжно развалившимся на диване перед телевизором.
- Ох, и нравится мне эта доска бесовская! - восхищённо поделился впечатлениями прапрадед. - Правда, людишки в нём мелковаты... Это что, теперь порода такая? Потешные! К нам на ярмарку тоже уродцев привозили, но они всяко побольше этих...
Чтобы отвлечься от тягостного ожидания, Люба рассказала примерное устройство телевизора, принцип спутниковой связи и трансляции...
К её удивлению, Егорий слушал внимательно, не перебивал. Только восхищённо вскидывал брови да недоверчиво поглядывал на внучку.
После познавательной лекции попросил включить "Новости". И, не обращая внимания на опешившую Любку, с увлечением погрузился в обзор происшествий за неделю.
Любаша тем временем принялась хозяйничать около плиты. Она вскипятила в кастрюльке воду и достала из морозильника пачку купленных в поселке пельменей. Через минуту комната наполнилась вкусным ароматом.
Повариха вздрогнула, когда, обернувшись, увидела любопытный взгляд Гуни, таращившегося на бурлящее содержимое кастрюли.
- Ушки варишь? - сглотнув несуществующую слюну, поинтересовался прапрадед.
- Пельмени, - поправила Любка и тут же подумала, что предок вряд ли знаком с этим блюдом.
Чтобы доходчиво объяснить Егорию, что она варит, ей пришлось вспомнить о множестве версий появления пельменей на русской земле. А как объяснить, если до середины девятнадцатого века описания их приготовления не упоминалось ни в одном печатном издании. Даже "Солдатская кухня" - популярнейшая кулинарная книга господина Друковцева - не описывала этого блюда. И лишь автор того времени - Екатерина Авдеева - писала в своих статьях о пельменях просто как о слове, употреблявшемся в Сибири. Любаша знала, что в некоторых регионах России подобное яство называли "ушками". Делали сей деликатес из теста с рубленной говядиной, грибами или рыбой. Замораживали и превращали в "камешки".
- Пусть будут "ушки", - миролюбиво согласилась она после размышлений. - Пробовал?
- Не доводилось, - взгрустнул Гуня. - Мне про еду эту чахотошный Алексей на каторге рассказывал. Дескать, китайского происхождения кушанье. Еда эта - у китайцев праздничная. По форме ихнюю монетку напоминает, с дырочкой посередине. И по китайским обычаям тот, кто такого угощения отведал, делается богатым и здоровым. Ну да ладно, мне нынче и то, и другое без надобности! Сама ешь, сил набирайся.
Пока Люба ужинала пельменями, смачно сдобрив их сметаной, Гуня подперев щёку кулаком только тихо вздыхал, наслаждаясь зрелищем недоступной для бестелесного духа трапезы...
Глава 3
С приближением полночи тревога усилилась.
Несмотря на уговоры Егория "остаться в дому", она решила хотя бы постоять на террасе - уж больно душно становилось в коттедже. И эта духота - как чувствовала Люба! - практически не имела ничего общего ни с жарой, ни с влажностью...
Снаружи оказалось ненамного свежее. Пугающая тишина ночи встретила безмолвием. Огромная низкая луна казалась прозрачным стеклянным шаром, тускло освещающим макушки деревьев.
- Шмяк, шмяк... - странные хлюпающие звуки нарушили безмолвие.
По асфальтовой дорожке в направлении к дому прыгала огромная буро-зелёная жаба.
Любку словно парализовало. Она смотрела на рептилию не отводя глаз.
Жирная лягуха, переваливаясь с лапы на лапу, взобралась на ступени и остановилась рядом с девушкой.
- Люба-сестрица, ведьма-гадуница, - то ли показалось напуганной девушке, то ли действительно пробулькала жаба.
Любка ринулась к двери с огромным желанием поскорее спрятаться внутри дома, но бородавчатая гостья, изловчившись, всё же успела вместе с ней запрыгнуть в прихожую.
- Ой! - воскликнула Люба, еле устояв на залитом холодной водой скользком полу. - Откуда здесь вода? - тихо простонала она и, придерживаясь руками за стены, зашла в комнату.
Обстановку коттеджа было не узнать. Ровные стены, обклеенные весёлыми в цветочек обоями, превратились в брёвна. Исчезла вся мебель. Но откуда-то появилась огромная печка, рубленный стол и три широких скамьи, на одной из них с закрытыми глазами и скрещёнными на груди руками лежал Гуня, прозванный "кандальником".
Жаба запрыгнула на придвинутую к столу лавку и тут же превратилась в грузную неопрятную старуху, одетую в выцветшие лохмотья.
- Что с Егорием?! Что вы с ним сделали? - дрожа от страха и ненависти, напустилась на ведьму Люба.
- Спит, девка, не боись! Незачем ему всего слышать из того, что для твоих ушей предназначено. Он хоть сейчас при тебе призраком и состоит, но к колдовскому ремеслу никакого отношения не имеет. А ты, Люба-голуба, мной-то не брезгуй, да не пренебрегай! Если бы не я - такая страшная да мерзкая в обличье своём нынешнем - то и ты на свет белый не народилась бы. Поэтому, чем нос воротить, лучше умишком своим птичьим пораскинь: и в каком же виде мне сюда являться надобно было?
- Почему вы так со мной разговариваете? - попыталась обидеться Любка. - Что значит - "птичьим умом"?
- Эх, сорока, ты, сорока... - вздохнула Лукерья. - Главное, в трудную минуту про это не забудь! - ощерилась колдунья беззубым ртом. - А сейчас лучше помолчи да выслушай. Для начала возьми с печки свечу и поставь на стол, - велела ведьма Лукерья. - Да не трясись, привыкай... Тебе этот разговор нужней всего. Если хочешь ребёночка родить - слушай меня внимательно, да исполняй, что велю. Так уж случилось, что помощники тебе - только мы с Гуней-кандальником. Однако, сама вишь, какие слабосильные... Так что, девка, всё самой делать придётся... И ежели не оплошаешь - так счастливо заживёшь, что и не вспомнишь про то, что тебе сейчас страшным да ужасным видится.
Услышанное немного приободрило Кандальникову. Она без труда нашла свечной огарок, вставленный в глиняную посудину, и молча установила импровизированный подсвечник на середине деревянной столешницы.
Колдунья дунула на свечку, и фитилёк тут же вспыхнул рыжим пламенем.
Люба сидела напротив и смотрела на мерцающий огонёк.
Внезапно жар от пламени увеличился в размерах и превратился в мутную подрагивающую пелену, через которою можно было различить безумное лицо ведьмы, торопливо шевелящей сизыми губами.
Неожиданно старуха стала молодеть прямо на глазах, и вот уже красавица с огромными чёрными глазами приглаживала белой рукой тугую светлую косу. Бормотанье усилилось, теперь до Любки стали доходить отдельные фразы:
- Пошто Любаня, ведьмица-гадуница себе не царица? Почто колдовские силы ей не властны? Куда бежать? Кого поспрошать?
Стены затряслись. Вода на полу забурлила и заплескалась. Жуткий вой и непонятное уханье раздались снаружи дома.
- Не помнит, как силы лишилась, как с кровью передала? - продолжала вопрошать невидимого советчика Лукерья. - От ведьминской доли не по своей воле отказалась! Отступницей случайно оказалась! Следует ей "Книгу" найти! "Книгу" найдёт - знанья колдовские вновь обретёт! Кровь вернёт - знаниями распорядится?! Тогда только матерью станет?