Вы так улыбались, я думала что-то смешное.
Я в девяносто пятом в первый класс пошел, вот, вспомнил.
А вы в этой школе ведь учились?
Да.
Зашквар, хмыкнула Милашевич.
Нормально, отозвался я.
Начали и закончили без происшествий. Покрасили обе батареи, свернули в мусор газеты, замочили кисточки и отдали обратно Ольге Петровне. Я предложил всем колы или холодного чая, но у Орды были свои дела, они торопились в лето, к беззаботным подростковым приключениям, к солнцу и душному покою июльского полдня.
Я закрыл окна, опустил тюль и с радостью закрыл кабинет на два оборота. Отпуск. До середины августа я совершенно свободен.
После прохладных коридоров третьей гимназии уличный зной ощущался еще острее. У меня на секунду перехватило дыхание, в горле сразу же зацарапал песок. Благо, совсем рядом магазинчик с напитками. Я спешил через дорогу к нему, как к оазису. Расплатился, нетерпеливо открыл бутылку, неловко облившись, выпил залпом половину.
И услышал негромкий, приятный смех.
Вы так спешили, у вас вся рубашка мокрая.
Рядом стояла припаркованная «шеви». С водительского места, приоткрыв окно, на меня смотрела темноволосая, голубоглазая девушка. Она открыла бардачок, перегнулась через сиденье и подала мне в окно пачку бумажных салфеток
Возьмите, вам пригодятся. Извините, что смеялась.
Ничего, улыбнулся я, просто торопился. Высохнет, жара-то какая! Спасибо, салфеток не нужно.
Я хотел добавить что-нибудь, но не нашел слов и попрощался. Иду вдоль тротуара и слышу за собой шуршание шин.
Как вас зовут? у незнакомки было игривое настроение и она явно никуда не торопилась.
Так со мной девушки еще не знакомились, усмехнулся я.
Все бывает в первый раз, заметила собеседница, садитесь, подвезу.
Нет уж, отказался я, лучше продолжим общение на нейтральной территории.
Вскоре мы уже сидели в летнем кафе неподалеку. В отделке веранды было много голубого и белого, от чего тот знойный день почему-то казался прохладнее. Незнакомка попросила у официанта безалкогольный мохито и мороженое, а я, особо не думая, заказал то же самое.
Лизавета, лукаво улыбнувшись, представилась девушка.
Роман. И давай сразу на ты.
Мы шутливо чокнулись и сделали по глотку.
Прохладный, это прекрасно, облегченно выдохнула Лиза, а скажи, кем ты трудишься? Медик или педагог?
Учитель, а как ты догадалась?
У меня есть теория, что врачей и учителей очень легко узнать в толпе. Эти профессии накладывают отпечаток на внешний вид. Ты можешь быть хоть в байкерском прикиде, но я всегда узнаю, кто ты на самом деле. Что ты преподаешь?
Русский и литературу.
Я любила в школе эти предметы. У нас была хорошая учительница. Думаю, много зависит от учителя, она удобно облокотилась на спинку стула и прищурилась, насколько он сумеет заинтересовать, настолько ты полюбишь предмет. Знаешь, какое произведение мне больше всего нравилось в школе? «Преступление и наказание».
Лиза улыбнулась, ожидая реакции.
Необычно, удивился я, в основном все вспоминают «Войну и мир» или «Мастера и Маргариту».
А мне нравилось читать детектив про убийство старушки, фыркнула Лиза, было интересно, сознается Раскольников, или нет? Настигнет ли его закон или карма? Очень хотелось подсмотреть, но я честно держалась до конца.
Наверняка с такой любовью к детективам ты стала юристом или следователем?
Нет, отмахнулась девушка, я фотограф. Хотела стать экономистом, но вовремя поняла, что совсем не так представляла себе экономистов.
Принесли мороженое. Мы замолчали на минуту, поглощая холодный десерт. Я заметил тогда, что даже молчать с Лизой было приятно.
Где-то в глубине кафе играла музыка. Я долго вслушивался, прежде чем понял, что это «Маленькая страна». Исполняла её в свое время певица Наташа Королева, а сейчас она мелькает только в скандальных телешоу. Именно «Маленькая страна» была хитом дискотек у старшеклассников, когда я был даже младше своих нынешних учеников.
Рома! Роман!
Отвлекся на мелодию, извинился я, и признался, не поверишь, но сегодня меня просто преследуют отсылки к девяносто пятому году. Газеты, эта песня
Лиза понимающе покачала головой.
Ясно. Ты удивишься, но я родилась в девяносто пятом. Так что, твои приключения еще не окончены.
Ну, так и день не окончен.
Хочешь, закончим его вместе? вдруг предложила Лиза.
Мы не только завершили вместе этот день, но и встретили новый в моей квартире.
У меня прохладно даже в сильную жару. Если лечь на разложенный диван в единственной комнате, головой к окну, то можно было видеть кусочек темного неба с россыпью звезд. Пока Лиза рассматривала созвездия, запрокинув голову, я изучал затейливую татуировку под ее левой грудью.
Фотоаппарат, маска, розы, кисти, арфа. Ты, я вижу, разносторонняя личность.
Я сделала ее после того, как бросила учебу. Чтобы было не так обидно. Трудно признать, что сделал неверный выбор, а так я показала себе, ради чего оставила экономику.
И не пожалела?
Пока нет. Даже если и пожалею, я сама так решила. Буду терзаться муками о прошломпосмотрю на тату.
Что ты любишь фотографировать?
Людей, Лиза поднялась, облокотилась на руку, иногда у людей бывают такие лица и такие глаза, что кажется, можно прочитать по ним всю их жизнь. Я хочу показать в своих работах, кто мы, какие мы разные, как научиться понимать друг друга. Еще, конечно, хочу стабильного заработка, признания и всеобщего обожания, рассмеялась она.
Всеобщего обожания не обещаю, но я, кажется, уже без ума от тебя, я притянул ее к себе и поцеловал.
Такой необычной девушки мне еще не приходилось встречать. Она не стеснялась себя и своих поступков, но и не была вульгарной. Она наслаждалась тем, что было вокруг, но не была жадной. Она казалась иногда странной и не от мира сего, но вместе с тем здраво рассуждала о земных практичных вещах.
По привычке я проснулся рано и увидел, что Лиза еще спит, что она не ушла и наверняка пробудет здесь еще долго. Я был этому рад.
Есть планы? поинтересовалась Лиза за завтраком.
Пока никаких. Планирую предаваться гедонизму. Ты со мной?
Нет, к сожалению, ответила девушка, нужно отметиться дома. Живу с родителями, а они слишком бережно относятся ко мне. Даже если я звоню им по скайпу, здоровая и вполне бодрая, это еще не значит, что меня не похитил и не держит в сыром подвале ужасный маньяк. Но, заметила Лиза, вечером я готова к тебе присоединиться. Скажем, в парке Ветеранов? В восемь.
Я проводил гостью и остаток дня посвятил разбору бумаг и папок, накопившихся за прошедший учебный год. Это уже давно стало моим ритуалом в первые дни отпуска. Все, что мне не нужно, что вызывает неприятные ассоциации, я собираю в сумку и везу к матери, за город. Там мы вдвоем разжигаем мангал и «в дыму воспоминаний», как смеется мать, жарим шашлык.
Из дома я вышел в семь и решил неспешно прогуляться до парка. Жара спала, а в тени деревьев и вовсе было прохладно. Люди оживали, слышался гомон детворы из дворов. Из открытых окон гремела музыка, орали воробьи и свистели стрижи в синем небе. Жизнь была сочной и я вдыхал ее полной грудью, тем более впереди было свидание. Возле парка я купил букет ромашек у бабушки. Почему-то я был уверен, что Лизе они точно понравятся.
От нее пришло сообщение: «Уже выхожу, встретимся возле грота». Я понял, о чем идет речь. Парк Ветеранов недавно полностью перестроили. Теперь он посвящается участникам всех международных конфликтов двадцатого века. В конце главной аллеипечальный памятник солдату, без лица и в форме, сочетающей в себе элементы разных поколений. От памятника мощеные аллеи поуже уходят в разные концы парка. Ни аттракционов, ни кафе, ни танцевальных площадок в этом парке нет. Если пойти направо, окажешься на детской площадке, налевона площадке для игры в шахматы и прочие настольные игры. Там же стоят ящики буккроссинга.
Но если зайти за памятник, в сырую тень дубовой рощи, то увидишь тропинку, которая приведет тебя прямиком к гроту. На самом деле это родник, над которым более полувека назад выстроили каменную башенку. И поместиться в ней мог бы разве что котенок, но те, кто в теме, называли его «гротом».