Привет, понуро поприветствовал он.
Выглядит не пьяным.
Привет. Могу я заехать во двор? Дорога узкая, могут зацепить.
Да.
Он открыл большие ворота, которые готовы были развалиться. Двор оказался ещё страшнее, чем улица. На дорожке лежат старые гнилые половые доски, трава годами не убиралась и не стриглась, из-за чего машина проскребла дном толстые сухие стебли. Дом разваливался на глазах, краска с оконных рам слезала, на месте некоторых стёкол шуршала плёнка. Входная дверь с жутким скрипом открылась, и моему взору предстала пыльная прихожая с кучей старой обуви. Пройдя дальше, я сжала в руке электрошокер, готовясь обороняться.
Я чайник поставлю, можешь садиться, куда хочешь.
Легче сказать, чем сделать. Отодвинув кучу грязного тряпья, мне удалось сесть на край дивана в пыльном зале. На полу лежали пустые бутылки, выкуренные сигареты и грязные тряпки, которые когда-то были одеждой. Не удивлюсь, если откуда-нибудь выбежит крыса. Дом внутри не внушал страха и ужаса, как снаружи, наоборот, он источал безнадёжность и вечную грусть. Возможно, атмосферу нагоняли грязные окна, по которым можно рисовать пальцем. Выставив банку кофе на стол, я подняла глаза на парня напротив, который принёс кружки и только что вскипевший чайник. Налив напиток, он подвинул кружку ближе и заговорил:
Противно?
Что?
Противно здесь находиться, не так ли? повторил он, осматривая комнату.
Откровенно говоря, неуютно.
Ты всегда была из высшего общества. Всё у тебя самое дорогое, шмотки, машины, отдых.
Не стоит меня за это ругать. Всё идёт от родителей. Я сейчас зарабатываю, наверное, не больше твоего, взяв кружку в руки, ответила я.
Не гунди. Видел я твою страницу, отпив кофе, он продолжил: Неужели тебя ни разу не мучила совесть?
Ты про Богдану? спросила я, наклонив голову на бок.
Про неё.
Я свела брови и добавила голосу немного дрожи.
Конечно мучит. Сейчас так страшно всё это вспоминать, её крики, она ведь просила помощи, напустила слёз в глаза. Мне страшно от той меня, которой я была. Но я стараюсь ради неё быть лучшей версией себя. Каждые выходные в приют езжу. Знаешь приют «Доброе сердце»?
Ага.
Вот туда езжу. Продуктами и одеждой детям помогаю. Там была одна девочка, тоже возраста пятнадцати лет, и она пережила сексуальное насилие, и я помогала ей справиться со всем этим. В прошлом году её приютила семья, потрясающие люди, образованные, держат ферму. Мы всё ещё с ней на связи. Наверное, благодаря ей я не сошла с ума от угрызений совести.
Как же я горжусь собой, столько брехни выдумать.
Не ожидал от тебя. Для меня ты всё ещё та стервозная прон осёкся.
Я стараюсь быть совсем другой, повертев кружку, я продолжила: У тебя как дела?
В ответ он раскинул руками, торжествующе кивнул.
Вот так. За год моя жизнь пошла коту под хвост.
Почему? Что случилось? сделав максимально сочувствующий тон, спросила я.
Я, как из школы выпустился, никуда не поступил. Матушка моя заболела, слегла, пришлось ухаживать. Да даже если б и не она, я всё равно мало куда смог бы поступить. По учёбе я скатился после того случая, он поджал губы, отхлебнул кофе. Это её дом. С год назад она покинула сей мир, и я остался тут один, без работы, без образования и её пенсии. Она перед уходом звала меня как в детстве: «Рустик, Рустик». Сложно одному.
Точно! Рустам!
Понятно.
Андрюхе тяжелее было, Рустам откинулся на спинку кресла. Он всегда был закрытым, всё в себе держал. Что ты почувствовала в тот день, когда узнала, что Богдана вскрылась? внезапно он поднял на меня глаза и не отводил, ожидая ответа.
Панику.
А он в секунду как будто пустым стал. У нас у всех были одинаковые реакции: шок, но он Бац! И в секунду глаза потускнели, и перестал дышать. Он же влюблён в неё был.
Я чуть не хихикнула от услышанного абсурда.
Кошмар, сочувственно произнесла я.
А ты мне нравилась в школе, сказал Рустам, поджав губы.
Ох, неожиданно. Я мало кому нравилась.
Ошибаешься. Многие парни мечтали о тебе, но никто не решался подойти, знали, что отошьёшь, мы не твоего уровня были, пожав плечами, он огляделся.
А кто моего уровня? мельком улыбнувшись, спросила я.
Богатенькие смазливые парнишки, потягивающие коктейль с трубочкой и рассуждающие о ценах на спорткары, лицо его выражало отвращение.
Абстрактно и неверно.
Я хотел понравиться тебе. Только поэтому я подчинился, поэтому выполнил то, что ты сказала. Из-за тебя. Думал, порадую тебя и мы начнём общаться, тусить вместе.
Странный способ завоевать чьё-то сердце, бросила я, поставив кружку на стол.
А у тебя его, походу, нет. Никакого сочувствия. Бессердечная ты сука, голос его повышался.
Полегче, Рустам!
Он замер, глаза широко открылись, потом веки резко упали.
Вот об этом я и говорю. Ха! Лицо его наливалось кровью, он злится. Меня не Рустам зовут, а Руслан! Ты даже этого не помнишь! Потому что тебе наплевать! Он вскочил на ноги, я вместе с ним.
Извини, оговорилась, взмолилась я, подняв ладони вверх. Прости.
Зачем ты сюда приехала? Поглумиться?
Нет, что ты. Мне, правда, нужно было выговориться, ведь, кроме тебя, я не могу никому это рассказать.
Пойдём в полицию!
Зачем ты всё рвёшься туда?
Я заберу тебя с собой, там выговоришься.
Он пошёл на меня, я не сделала ни шагу назад, выставила одну руку вперёд, второй обхватила шокер. Руслан взял меня за руку, я в свою очередь схватила его этой рукой за шею и, приставив электрошокер к солнечному сплетению, выпустила разряд. Мышцы его тела свело, рука сильнее сомкнулась на моём запястье. Ещё несколько секунд я терпела, потом отпустила палец с кнопки, и Руслан рухнул на пол. Быстро достав из сумки нужный шприц, повернула его руку к себе, нашла вену в локтевом сгибе и ввела препарат.
Нужно избавиться от следов моего прибытия, подскочив к столу, я взялась за кружку и замерла в ту же секунду. В дверь постучали.
Руслан! воскликнул мужской голос, тарабаня в дверь.
Дверь открылась, послышалось два голоса. Чёрт! Подняв тело, на трясущихся ногах еле закинула на диван, накрыла первым попавшимся грязным одеялом и, взяв полупустую кружку, встала поодаль. Чёрт! Он выглядит очень неестественно. На столе заметила очки с диоптриями, подняв, нацепила на себя и приготовилась ждать гостей.
Двое мужчин, изрядно выпивших, ввалились в комнату, увидев меня, замерли.
Здрасть, выпалил один из них.
Здравствуйте, отозвалась я.
А мы к Руслану.
Извините, он пока спит. Сильно выпил.
Сидя спит? Обычно растягивается во всю длину дивана. А вы кем ему приходитесь?
Знакомая. Заехала повидаться, поговорить. Когда он проснётся, я скажу, что к нему заходили. Как вас зовут?
Да он поймёт, кто, отмахнулся второй.
Первый подошёл к нему вплотную. Тело моё напряглось, сердце билось о грудную клетку, если б они ко мне пригляделись, то прекрасно это заметили бы. Чёрт!
Харе спать, идиотина! воскликнул первый мужчина, ткнув Руслана в висок. Голова упала на бок. Как мёртвый.
Я встрепенулась, подлетела к мужчине и шёпотом заговорила:
Не надо, прошу вас. Он очень злой, когда выпьет, дайте ему выспаться. В прошлый раз он чуть не ударил меня. Не тревожьте его.
Ударил? Вот паскуда. Не беспокойтесь, мы уходим, подняв ладони, начал отступать первый мужчина. Я с ним поговорю, когда проспится.
Спасибо, сложив руки на груди, сказала я.
Я б взял ваш телефончик, начал второй ехидно улыбаться.
Пошли уже, первый принялся выталкивать его, напоследок кивнул мне, и скрылись оба.
Проводив их взглядом до входной двери, я ринулась к грязным окнам и, убедившись, что они покинули двор, принялась убирать улики. Вымыв кружки, обтёрла все поверхности, которых могла касаться, вернула вещи на место, закидала мусором. Сердце не успокаивалось ни на секунду, меня окатывало потом.
Встав напротив тела на диване, тяжело выдохнула и, откинув одеяло, потащила его прочь из дома. Подтаскивая к багажнику, я изрядно выбилась из сил, ноги тряслись, руки дрожали. Дав себе несколько секунд на передышку, продумала маршрут, осмотрела двор и продолжила. Когда тело наконец оказалось в багажнике, склеила руки, ноги и рот скотчем. Неизвестно, насколько ещё хватит препарата. Также проверила наличие телефона Руслана, он оказался в кармане.