Через две недели была собрана команда по Скорбящему убийце. Написав ещё пару громких статей, Гриша получил своё законное место, взял меня с собой, и также в команду попала ещё одна сотрудница по имени Полина. Обычная на лицо, без выдающихся черт, кроме нависающих век, от чего выглядит вечно уставшей. Она не сильно сговорчива, но и не груба, всякий раз, когда я спрашиваю у неё что-либо, она всегда отвечаетбез закатывания глаз и громких недовольных вздохов, как делает Кирилл. Ему около тридцати пяти лет, подтянутый, тёмные волосы, серые глаза, узкие губы, которые всегда следуют за его настроением, тонкие брови и грубый подбородок, которого он как будто стесняется, учитывая любовь к водолазкам.
Очередное собрание, в очередной раз я сижу в стороне и только слушаю. Сказать по факту мне нечего, мои идеи либо устаревшие, либо неуместные. Кирилл расписал доску фамилиями и обязанностями, мы с Гришей пойдём брать интервью у родителей Тигранова Рустама. Так оказывается звали парня, которого я убила в аллее.
Девушка из больницы ещё не заговорила? спросил Гриша, постукивая по столу пальцем.
Нет. Полиция надеется, что она хоть что-то вымолвит, когда полностью восстановится. Учитывая её рассечённое лицо, неудивительно что она молчит. Предвижу вопрос и отвечу сразу: меня не пускают в палату. По сей день. Гадство, Кирилл развёл руки в стороны и, поджав губы, отвернулся к доске.
Телефон его зазвонил, он ответил, продолжая скрипеть маркером. Не дописав слово, Кирилл остановился и невидящим взглядом повернулся к нам. Глаза его бегали по полу и столу, большой палец руки нервно тыкал в ямку под нижней губой.
Понятно. Ага. Серьёзно? восклицал он. Понятно. Круто. Сейчас буду!
Кирилл положил телефон в карман и, подняв на нас глаза, заговорил:
Очнулась Борисова Алёна. Её ещё в начале июня обнаружили в канаве изнасилованной и при смерти. Помните?
Все молча кивнули.
Так вот. Мучителей было двое. Один из них уже мёртв! Кармин Остап, задушенный в парке.
Чего? воскликнул Гриша, перестав тюкать пальцем.
Имя второго мне не назвали, но его вызвали на допрос. Я сейчас рвану в больницу, ожидать, когда полиция отстанет от Алёны, чтоб взяться за неё. У вас задания остаются, Кирилл схватил куртку и направился к выходу. Ты! крикнул он, указав на меня. Идёшь со мной.
Неа, начал протестовать Гриша.
Один день. Мне будет спокойней, если Алана увидит работу не только со стороны скучных интервью родственников, но и в самом эпицентре. Идём, Кирилл застегнул куртку и кивнул мне.
Я повернулась к Грише с немым вопросом. По взгляду он понял, что я хочу поехать.
Ладно. Отправляйся, с горьким выдохом заключил он и отмахнулся.
Приехав в больницу, мы практически бегом вбежали по лестнице и направились к палате, игнорируя медперсонал. Заглянув за дверь, убедившись, что полиции внутри нет, мы прошли внутрь.
Алёна смотрела в окно, руками разрывала бумагу на мелкие кусочки, услышав нас, она вздрогнула.
Кто вы? глаза её бегали, моментально принялись наполняться слезами.
Здравствуйте! Аксимов Кириллжурналист новостного портала Д.К.С. Кирилл достал визитку и протянул Алёне, которая сначала отодвинулась, но потом вернулась на место и взяла бумажку.
Заметив взгляд Алёны, представил и меня:
Это моя помощницаАлана. Как вы себя чувствуете? мягким голосом спросил Кирилл.
Алёна отвела взгляд, тяжело выдохнула, потом снова взглянула на нас и расплакалась. Кирилл налил в стакан воды, протянул Алёне и почти шёпотом спросил:
Разрешите мне сесть?
Алёна кивнула, прильнув к стакану с водой. Получив небольшой знак, я тоже села. Мы молча ждали. Слёзы высыхали, как и стакан. Тонкие кисти тряслись, через кожу были видны вены и кости.
Воспоминания продолжают возвращаться. С каждым часом становится всё сложнее. Когда я только очнулась, было так легко, я ничего не помнила, Алёна, набрав в грудь воздух, продолжила: Даже факт его смерти меня не успокоил. Что они сотворили Как он умер? Прошу, скажите, мне никто не говорит, пытаются оградить, но от чего? От чего меня защищать? От воспоминаний? Как один насиловал, ломал кости, а второй всё это снимал! От этого меня надо оградить, а не от смерти этого урода, слёзы высохли на её глазах, теперь там горела ненависть.
Вы впечатлительны? Мы можем показать вам.
Кирилл кинул на меня быстрый взгляд и кивнул.
Я, открыв телефон, принялась рыться в поисках незацензуренных фото Остапа. Показывать фото из моего личного хранилища опрометчиво.
Где вы были в тот день? Можете рассказать? голос Кирилла был нежен, осязаем.
Алёна рассказала о том, куда они с подругами ходили, в какие кафе и заведения, перед тем как оказаться в злополучном клубе. В итоге Алёна оказалась одна на улице перед клубом, разделившись с подругой для поисков именинницы, которая вышла курить и не вернулась, но в итоге оказалось, что она сидела за соседним столом. По окончании рассказа Алёна сделала паузу, опустила глаза на одеяло, расправила несколько складок.
Воспользовавшись моментом, я протянула телефон с фотографией Алёне. Несколько секунд она рассматривала экран, пролистала все фото и вернула телефон обратно.
Кто это сделал? задала она вопрос мне.
Полиция ещё не нашла убийцу, ответила я, поджав губы.
Он умер не быстро. Повреждена подъязычная кость, вырваны волосы. Кто-то его ненавидел. Мог ли это сделать его сообщник? Как вы считаете? Кирилл не менял свой голос.
Подъязычная кость? Зачем он приукрашивает действительность?
Спасибо. Мне стало немного легче, сказала Алёна мне, потом повернулась к Кириллу. Вряд ли тот парень смог бы его одолеть. Он довольно худой, низкий и какой-то забитый, такие обычно являются тихонями в классе, на физкультуре бегут последними или на лавочке отсиживаются.
Как вы с ними встретились?
Алёна тяжело втянула воздух.
Мы рядом с вами. Бояться нечего, это воспоминания, физически они вас больше не тронут, если будет слишком тяжело, скажите, и мы закончим.
После небольшой паузы Алёна продолжила:
Когда я повернула за угол, буквально пару метров прошла, как ко мне подошёл этот Остап. Спросил, не подругу ли я ищу. Я ответила, что да, и попыталась пройти мимо, но он сказал, что она стоит у его машины, потеряла обувь. Как я купилась на это? В тот день она была в ботинках высоких, которые зашнуровываются! Потерять их невозможно, в трезвом состоянии-то снять сложно. В общем, схватив меня за руку, повёл к машине, буквально два метра оставалось, как до меня снизошло, что дело пахнет жареным, но вырваться не получилось. Он так вцепился, что синяк образовался. И знаете, что самое ужасное? Не то, что у него был сообщник, такой же психопат, а то, что меня видели несколько людей. Я крикнула им, позвала помочь, но они не сделали ровно ничего. Я запомнила парня, который затянулся сигаретой. Всё ещё вижу перед глазами ярко-красное пятно, Алёна замолкла, укусив верхнюю губу, отвернулась к окну, потом повернулась обратно. В машине я ударилась о переднее сиденье, потом почувствовала руки на плечах, это оказался второй. Имени его не знаю, только кличкуБашка. Сколько бы я ни рвалась, сколько бы ни кричала Они только смеялись. Тот первый постоянно повторял: «Лучший подарок! Лучший подарок, сука!», так и не поняла, к чему он это говорил, взгляд Алёны становился мрачнее, веки опускались. Второй раз рассказываю, а легче не становится. Они вывезли меня почти за город, на парковку какой-то кафешки, в тот день она была закрыта. Там всё и произошло. Знаете, когда ты ещё сидишь в ожидании и незнании, то страх прямо разрывает тебя, тебе кажется, что вот-вот сердце не выдержит, но потом они претворяют свою задумку и ты НАДЕЕШЬСЯ, что сердце разорвётся и ты перестанешь чувствовать что-либо, но оно продолжает биться и никуда не деться. Как ломаются кости, как нога оказывается на твоём лице иАлёна закрыла лицо руками.
Поначалу плечи бесшумно дёргались, потом стал слышен плач и всхлипывания. Я почувствовала нетерпение. На протяжении всего рассказа мне не было жаль её, не испытывала обиду за женский пол, только азарт, узнать всё в подробностях. Было ли это похоже на случай из школы, но, видимо, нет. Потому что Алёну избивали и истязали, а ту девчонку только поимели. Сможет ли она закончить свой рассказ, не сорвётся ли?