Варвара БалатоваАнатоль
Глава I, в которой я встречаю Анатоль
Я познакомился с ней, когда мне было восемь лет. Она, я помню, спустилась с потолка, будто утренний солнечный луч, взглянула на меня с пронзительной, недетской серьёзностью и чересчур громко сказала: «Меня зовут Анатоль».
Кажется, я тогда очень удивился и спросил, откуда у девчонки такое мальчишеское имя. Она сказала, что всем в то время, когда она родилась, давали странные имена. Я взглянул на неё внимательнее.
Анатоль была девчушкой невысокой, хрупкой, пяти-шести лет от роду. Тоненькая-худенькая, с жидкими выгоревшими волосами, остреньким вздёрнутым носиком, длинными ручками, короткими ножками-спичками и очень, очень большими и неизменно блестящими глазами. Я спросил, что же это было за время такое, когда так странно называли детей. Она вновь посмотрела на меня серьёзно и сказала, что это было хорошее время. Я пожал плечами и не стал спорить.
Так я и познакомился с Анатоль.
Глава II, в которой я уезжаю и возвращаюсь
Мы много времени проводили вместе: играли, болтали, исследовали старый полуразвалившийся дом, лазали в тёмный злой подвал и ловили там ласковых облезлых кошек. А потом, когда мне исполнилось шестнадцать (Анатоль оставалась всё такой же крошечной и серьёзной шестилетней девочкой), мои родители купили новую квартиру в другом доме, новом, без души и без истории. Мы уехали.
Мама и папа не верили в Анатоль. Они, насмешливо переглядываясь, только улыбались моим детским попыткам рассказать о наших с ней играх. В конце концов я оставил все поползновения донести до них весть о существовании маленькой девочки с потолка, и они о ней забыли.
Я тоже забыл. Я стал взрослым: окончил школу и университет, нашел работу. Родители мои умерли. Дом, в котором жили мы и Анатоль когда-то, снесли, на его месте выстроили лицеприятную многоэтажку. Так получилось, что именно в этой многоэтажке взрослый теперь я купил себе квартиру для того, чтобы спать, есть и принимать душ.
Мне было тридцать лет. На другой день после того, как я въехал в новый дом, Анатоль навестила меня вновь после долгой разлуки.
Глава III, старые друзья
Она спустилась с потолка и серьёзно посмотрела на меня, будто бы немного сердито. Я тоже посмотрел на неё. Она сказала: «Меня зовут Анатоль». Я поднялся на ноги, оставив диван, на котором сидел, и торопливо сказал: «Я знаю. Мне очень приятно снова видеть тебя, Анатоль. Мы давно не встречались». Она недоверчиво покосилась на меня. «А мы разве знакомы?» «Ну конечно, Анатоль! воскликнул я. Помнишь, ятот мальчик, который спросил, почему у девочки, у тебя, мужское имя?». Она нахмурилась. «Да, я помню, кажется. Мы много играли» «Да, да, играли! обрадовался я. Как хорошо, что я снова встретил тебя!». Анатоль равнодушно повела плечом, тонким, как у кузнечика, и уселась на пол, по-детски неуклюже скрестив ноги. «Мы снова будем играть?» «Да, если ты хочешь» «Хочу, но теперь здесь неинтересно. Они убрали подвал с кошками, длинные коридоры, все комнаты переделали Здесь теперь скучно». Я развёл руками. «Не грусти, Анатоль. Я буду приходить после работы и развлекать тебя» «Работы? Ты теперь работаешь?» «Да». «Как большой?» «Да, да». «Ну что же, она по-кошачьи потянулась, перевернувшись, легла животом на пол и милостиво разрешила, развлекай».
Глава IV, в которой Анатоль признаётся домовым
Как и стоило ожидать, с работы меня уволили, какое-то время спустя. Деньги ещё оставались, и я целыми днями сидел дома, листая старые газеты. Иногда ко мне приходила Анатоль, и мы разговаривали с ней, как прежде. Однажды я сказал ей: «Знаешь, Анатоль, кто ты?» «Кто?» «Ты домовой». Она презрительно усмехнулась. «Даже дети знаютдомовых не существует. И прочего волшебства тоже». «Тогда как ты объяснишь свою связь с этим домом? Ну же, Анатоль, признайся, что ты домовой!» «Не буду!» «Давай!» «Нет!» «Давай же!» «Ни за что на свете!» «А за конфету?» «Нет! Шоколадную?» «Шоколадную и с орехами». «Ну хорошо» «Признавайся». «Хорошо, хорошо. Ядомовой. Домовиха» «Нет, ты скорее домовёнок или домовичка». Она улыбнулась, обнажив испачканные в шоколаде бескровные дёсны, и мечтательно повторила: «Домовичка».
Особенной чертой Анатоль было то, что она никогда не смеялась.
Глава V, или разговоры о сгущёнке
Однажды Анатоль, облизывая коричневую и липкую от варёной сгущёнки ложку, сказала мне: «Ты ничего не знаешь о сгущёнке». Я удивился и возразил: «Почему же? Я знаю, из чего она делается. Из молока, сахара» «Нет, это всё не то. прервала меня Анатоль. Ты не ешь её». «Потому что я не люблю сладкое». «Зачем тогда покупаешь?» «Для тебя, конечно». «А вдруг я тоже не люблю сгущёнку?». Я рассмеялся. «Ты любишь её». «Откуда ты знаешь?» «Ты ешь её прямо сейчас». Она задумалась. «Это ещё не значит, что сгущёнкамой любимый продукт». «Ты можешь любить несколько продуктов сразу». «Это неправильно, сказала она мне, другие продукты могут обидеться». Я озадаченно пожал плечами. «Не люби ни один». «Тогда и меня никто любить не будет». «Почему же? Я буду». «Ты не в счёт. Тычеловек». «А про кого же ты?» «Про продукты. Про сгущёнку». Я покачал головой. Порой дети бывают такими удивительными и непоследовательными созданиями! Но в этой своей непоследовательности они до прекрасного очаровательны. Иногда дажемудры.
«Что же ты всё-таки любишь больше всего?». Задумавшись на секунду, Анатоль уверенно ответила мне: «Сгущёнку».
Глава VI, в которой мы ищем кошку
Однажды утром Анатоль заявила мне: «Сегодня мы ищем кошку». К тому времени я уже окончательно привык и к возвращению Анатоль, и к её странным затеям вроде пляжа на шкафу или неправильных салатов (о которых я расскажу немного позже). Так вот, она позвала меня искать кошку. Отказать ей я не мог.
Анатоль, крепко держа меня за руку, обошла всю квартиру, заглянула в каждый уголок, осмотрела каждую вещь, беспрестанно то мяуча, то мурлыча, то покрикивая чистым детским баском, точно имитируя кого-то: «Кысь-кысь-кысь!». Но никаких признаков кошки не было видно. Тогда она решительно сказала, глядя на меня, не моргая, своими широко открытыми серьёзными глазами: «Лесли (то есть если) кошки нет в квартире, значит, она не в квартире». Я согласно кивнулвозразить мне было нечего.
Мы вышли на лестничную площадку. Там было пусто, серо, заброшенно; все жители дома пользовались лифтом. Лестницы, по которым никто не ходил, казалось, плакали извёсткой со стен и меланхоличными разводами на своих грязных длинных телах. Окна были узкими, маленькими и выходили в пустой двор, где росло три тополя, и больше ничего не было. Стоянка для машин и детская площадка были с другой стороны дома.
Анатоль удовлетворённо оглядела бесконечные лестничные пролёты, распластавшиеся вверх и вниз, и кивнула сама себе. Я тяжело вздохнул. Мы вновь принялись искать.
Тщательнейшим образом нами было проверено всё ступенчатое пространство сверху донизу. Мы поднялись на самый верхний этаж и опустились на этаж цокольный. Никого и ничего, хоть отдаленно напоминавшего кошку, нами замечено не было.
Усталые, печальные, я и Анатоль вернулись в квартиру затемно. Я тяжело опустился в кресло и зажёг маленькую лампочку на столике рядом, потянулся за сигаретой. Несколько минут было тихо, а потом раздался радостный вопль Анатоль: «Нашла!!». Она подбежала ко мне и с трепетом раскрыла ладонь. Там покоился тёмно-серый свалявшийся клочок шерсти, неизвестно как попавший в квартиру. Анатоль долго не могла успокоиться и всё повторяла с огромной радостью, задыхаясь: «Нашла, нашла! Я нашла кошку!»
Глава VII, в которой я рассказываю сказку
Тем зимним вечером Анатоль заболела. Она стала странно себя вести: совсем не улыбалась, не играла со мной, смотрела не серьёзно, а скорее печально. Весь день она провела, лёжа на полу на пушистом ковре, не двигая ни руками, ни ногами, со скучным, безучастным лицом.
Я очень беспокоился за неё. Ребёнок, ещё совсем маленький, и болен! Что делать? Вызвать врача? Но что я ему скажу? Как объясню, откуда взялась Анатоль? Поведаю, что она пришла с потолка? Тогда в больницу заберут меня, а не её И Анатоль останется одна.