Лиана же с силой сжала пухлые губы, накрашенные ярко красной помадой, совершено не подходившей под ее траурное одеяние, сдерживая свой гнев и негодование.
Спасибо Бастьен. Голос Лианы едва не сорвался на визг, но она хорошо умела держать себя в руках. А теперь я бы хотела, чтобы все посторонние покинули мой дом и оставили меня наедине с моим горем.
Конечно мадам. Сказал комиссар Верне, шагнув полшага к Лиане. Мы уже уходим. Еще раз приношу вам свои соболезнования.
Месье Анри и комиссар покинули кабинет моего дяди. Лиана направилась вслед за ними, по дороге бросив мне колкую фразу.
Мелиса тебе, наверно, тоже пора в твой книжный киоск. Я тебя провожу до дверей.
Я медленно повернула голову на ее слова и, обдав Лиану презрительным взглядом, обвела на прощание кабинет моего теперь покойного дяди. В нем было полно старых и старинных книг, которые дядя собирал всю свою жизнь. Какие-то экземпляры он покупал в поездках по миру, что-то купил в своем аукционном доме, а что-то досталось ему практически даром от хороших знакомых. О такой библиотеке можно только мечтать. Будет очень жаль, если эти пять сотен книг так и останутся пылиться на полках. В своем магазине я бы быстро нашла для них новых владельцев.
* * *
Оказавшись на улице, я оглянулась на дом дяди, и посмотрела на окна его пентхауса на пятом этаже, которые, не смотря на летнюю жару, были все закрыты. Вероятно, Лиана предпочитает пользоваться кондиционером.
Как теперь жить без моего дяди я не представляла. Больше он не позвонит мне вечером, узнать, как прошел мой день; как идут продажи в магазине; узнать, не звонила ли моя мама Оливия или еще множество его вопросов.
Сейчас, когда шок прошел, и пришло понимание, слезы потекли по моим щекам. Я стояла посреди улицы и не знала, что мне сейчас делать, как дальше жить в Париже без единой родной души в нем, конечно не считая моих друзей в магазине. А мой магазин? Как я теперь буду доставать новый товар для продажи без моего дяди? Я понятия не имею.
Вытерев слезы тыльной стороной ладони, я подняла глаза на проезжую часть и сквозь пелену слез заметила, что на противоположной стороне улицы стоит молодой человек и смотрит на меня. Несмотря на летнюю жару, он был одет в черные джинсы, черную рубашку и серый плащ нараспашку. Его волосы были очень светлого, почти белого цвета торчащие вверх. Вероятно какая-то новая стрижка. У него ничего не было в рукахни портфеля, ни дипломата, ни даже газеты. Но кисти его рук были сомкнуты в кулаки, а его взгляд был прикован ко мне. Что-то странное было во всем его облике, но лучше рассмотреть его мне не дали. Меня кто-то неожиданно толкнул в плечо, и я невольно пошатнулась на месте. Какой-то прохожий слишком спешил по своим делам, а я, вероятно, загородила ему путь среди большого потока горожан. Когда же я вновь посмотрела на противоположную сторону, то того странного человека уже не было. Его не было ни справой стороны, ни с левой. Вот так, он просто испарился, как будто его и не было. А может он мне просто показался из-за моего нынешнего состояния?
В любом случае мне совершено не было до него никакого дела. Поэтому, я быстрым шагом направилась к ближайшей станции метро, чтобы вернуться в свой магазин и рассказать ребятам о своей поездке.
* * *
Остаток дня я кое-как смогла отработать до закрытия магазина и не уйти раньше домой, так как обещала отпустить Кристин на свидание. Подруга, выслушав мой рассказ, даже перехотела уходить, но я настояла, чтобы она ушла, раз уже я ей обещала.
Посетителей сегодня было не много. В основном туристы и несколько постоянных клиентов, которые интересовались новыми поступлениями. Я же, услышав их вопрос, тут же ощутила, как к горлу подкатывает ком и начинает кружиться голова. Хорошо, что со мной был Патрик. Он приказал мне сесть за прилавок с кассой и никуда из-за него не выходить и стараться ни с кем не общаться.
А вот весь следующий день я практически не вставала с постели, лежала и молча, смотрела в потолок, ожидая звонка из полиции, который раздался около трех часов дня. Комиссар Верне подтвердил предварительную версию врачей и у моего дяди действительно случился сердечный приступ и в результате не оказанной вовремя медицинской помощи он скончался.
А после я разговаривала с мамой, которая от меня узнала о смерти брата и, так же как и я не верила в случившееся.
Боже, Мелиса я не могу поверить, что Жака больше нет. На том конце провода мама громко всхлипнула в трубку. Ему же было только сорок лет.
Я знаю мам. Это просто ужасно. Я лежала на кровати, повернувшись на бок, и глядела в окно.
Значит такова его судьба. Как жаль, что мы не сможем приехать на похороны. Мама тяжело вздохнула. Мелиса продавай магазин и перебирайся к нам с Полем и Лулу в Торонто. Мы будем только рады, если ты будешь жить с нами. Здесь полно французов и франкоговорящих людей.
Мама, ни за что! Я тут же резко села на постели. Я из Парижа никуда не перееду. Мой дом здесь. Тем более мой магазинэто единственное, что у меня осталось от дяди.
Какая же ты упрямая Мелиса. Мама возмущенно фыркнула в трубку. Наверное, она хотела сказать, что я вся в дядю, но мама промолчала. Ладно, мне уже пора. Скоро Поль вернется с работы, а мне еще нужно приготовить ужин и выгулять Лулу. Держи меня в курсе дела, дорогая.
Лулуэто мамин американский кокер-спаниель кремово-белого окраса, которого Поль подарил маме на их пятую годовщину, пять лет назад.
Конечно мама. Хорошего вечера.
После разговора с мамой мне не стало легче. Я легла обратно на подушку. В Париже был уже очень поздний вечер, тогда как в Торонто время только приближалось к семнадцати часам.
Как я заснула, совершенно не помню. Но проснулась так же резко, как и заснула. Возможно потому, что мне приснился или показался мой дядя. Словно он сидел на моей постели и говорил мне, что мне пора просыпаться. А я ворочалась из стороны в сторону и никак не хотела открывать глаза. И тогда дядя скинул с меня одеяло и схватил меня за ногу. А рука у него была до того ледяная, что с ней не сравнятся даже ледники Арктики. От его прикосновения по телу побежали мурашки, и я хотела высвободить ногу, но не смогла пошевелиться, а дядя держал меня мертвой хваткой. И в тот момент, когда я уже больше не могла терпеть этот могильный холод, я попыталась закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.
«Мелроуз успокойся! Я не причиню тебе вреда. Только услышь меня. Все, что ты узнаешь обо мне, это не правда. Поэтому больше никому не доверяй. Ты будешь в праве меня возненавидеть, но знай, что я любил тебя как свою родную дочь и никогда бы не поступил с тобой плохо».
После этих слов я почувствовала, как дядя отпустил мою ногу и сковывающий меня могильный холод отступил. А я, вздохнув с облегчением, резко открыла глаза и увидела, что в комнате я одна и уже наступило утро.
Я осторожно села на постели и увидела, что моя левая нога, за которую меня во сне держал дядя, была раскрыта. Наверно, ворочаясь во сне, я сама скинула с себя одеяло и поэтому замерзла. А мозг из-за случившегося нарисовал мне такую картину. Не мог же мне явиться призрак?!
Как-то странно, словно завибрировал кристалл у меня на шее. Взяв его в руку и, внимательно на него посмотрев, мне даже показалось, что камень стал темнее. Будто бы сама тьма сгустилась в нем. Испугавшись, я выпустила камень из руки и тряхнула головой. Вибрация тут же прекратилась так же быстро, как и началась, а камень приобрел свой прежний оттенок.
Я потерла лицо руками и, озадачено покачав головой, поднялась с постели и направилась в душ. А после, переодевшись в черное платье и черные балетки, я перекинула свою сумку через плечо и направилась в свой магазин. Не забыв по дороге купить в любимом кафе кофе.
Сегодня мне предстоял нелегкий день, и я должна одна как-то со всем справиться.
* * *
После открытия магазина я дождалась прихода Кристин. Подруга старалась поддержать меня и даже предлагала взять выходные до понедельника, но я заверила, что дома наоборот буду слишком много обо всем думать. А на работе смогу быстрее отвлечься.
Патрик пришел к десяти часам, и я смогла оставить магазин на друзей. А сама же отправилась на кладбище Монпарнас, где будет похоронен мой дядя.