Все в порядке в Сэмми-лэнде?
Сэм бросил на него быстрый взгляд и отвернулся, как будто обеспокоенный брат мог что-то прочесть в его глазах.
У меня все нормально. В норме.
Ты бы то же самое сказал, даже если бы не было? уточнил Дин.
Нет. Понимаешь, все как обычно. Есть изначальный уровень
Изначальный уровень безумия?
Того, с чем мне приходится иметь дело, поправил Сэм. Каждый день.
Твое новое понятие нормы?
Точно, сказал Сэм с намеком на улыбку. Всякая всячина. Я справляюсь.
И он не меняется? спросил Дин. Вообще никогда?
Иногда все это застает меня врасплох.
Иногда Дин беспокоился, что Сэму в его мысленных американских горках не хватает только билетика от Люцифера, чтобы слететь с рельсов. Он не знал масштаба всего того дерьма, с которым Сэму приходилось ежедневно бороться, чтобы выжить без перспективы познакомиться со смирительной рубашкой и мягкими стенами. Он знал только то, чем делился с ним брат. К счастью, Сэм вроде был не против признавать и обсуждать свои внутренние баталии. Возможно, не мог тратить силы еще и на то, чтобы хранить секреты, сражаясь за свою ежедневную дозу душевного здоровья.
Не волнуйся, Дин, сказал Сэм. Все под контролем.
«Пока, мрачно подумал Дин. Надолго ли?»
Спустя десять минут они стояли в салоне красоты, расположенном в торговом комплексе. Под надписью «Салон Колетт» размашистыми золотыми прописными буквами на толстом витринном стекле значилось: «Можно без предварительной записи!»
Внутри помещение было практичным, в виде длинного прямоугольника. Одну сторону занимали оборудованные зеркалами открытые парикмахерские кресла с фенами и раковинами позади. Основной зал и ресепшен разделял высокий стеллаж из стекла и хромированного металла, заполненный всяческими средствами для ухода за волосами, но от дверей можно было разглядеть с полдесятка клиенток и стилистов. Единственными украшениями служили папоротники в подвесных вазонах и гламурные портреты моделей с разнообразными стрижками. Крашеная блондинка удивленно подняла глаза, когда Дин и Сэм подошли к стойке:
Вы эм по записи?
А на знаке сказано, что можно без записи, сказал Дин.
Мы пришли не за стрижкой, пояснил Сэм.
Ну да, с видимым облегчением отозвалась она. К нам нечасто парни заглядывают.
Сэм отрекомендовался представителями страховой компании.
У нас есть пара вопросов к Сэм сверился со списком Бобби, Дженис и Фелиции.
Дженис Каммингс? Она вскинула брови. Это я.
Замечательно, сказал Сэм. А Фелиция?
Дженис вытянула шею:
Она заканчивает с клиентом, и позвала, повысив голос: Фелиция, подойди, когда появится свободная минутка.
Она снова сосредоточилась на Винчестерах:
Чем могу помочь?
Мы насчет автобусной аварии, пояснил Дин.
Господи, проговорила Дженис. Это было ужасно. Я жутко перепугалась. Она нахмурилась и смущенно понизила голос: Я думала, мы погибнем. Когда мы въехали в то помещение фитнес-центр не знаю, мне казалось, потолок обвалится или автобус взорвется.
Что насчет этого парня? Сэм показал ей зернистый снимок мужчины в котелке. Он был в автобусе?
Дженис взяла фотографию, внимательно ее изучила и, наконец, возвращая ее Сэму, покачала головой: Лицо тут не разглядишь, но одежду я бы запомнила. Простите.
К ним с ножницами в руках подошла высокая брюнетка с осветленными кончиками волос, одетая в белую блузку и короткую черную юбку с повязанным сверху черным рабочим фартуком.
Что такое, Джен Она заметила облаченных в костюмы Сэма и Дина, улыбнулась и вызывающе спросила: Подстричь вас, мальчики? Уверена, я смогу найти для вас время.
Они насчет автобусной аварии, объяснила Дженис.
О, улыбку как стерли. Это был кошмар.
Фелиция Акоп? уточнил Сэм.
Единственная и неповторимая. Вы копы? Потому что мы уже
Сотрудники страховой компании, перебил Дин. Джон и Том Смиты. Не родственники.
Мы как раз спрашивали Дженис, не видела ли она этого человека в автобусе, Сэм показал ей снимок.
«Пустая трата времени, подумал Дин. Они же ехали вместе».
Фелиция кивнула:
Ах да, этого парня я помню.
Да? удивилась Дженис.
Он зашел перед твоей остановкой. Здоровенный мужик, под его весом аж автобус скрипнул. Он сутулился. Сразу прошел на заднюю площадку. Должно быть, вышел перед тем, как все произошло.
Он не проходил мимо вас на обратном пути? уточнил Дин.
Скорее всего, воспользовался задней дверью, сказала Фелиция. Она была ближе к его сиденью.
Он общался с водителем? спросил Сэм.
Помимо того, что оплатил проезд? Нет.
Не задевал никого, не толкался?
Не-а. Насколько я помню, ни слова никому не сказал.
Вы можете описать его лицо? спросил Дин. В нем было что-нибудь необычное?
Фелиция вытянула губы трубочкой, разглядывая зернистое фото:
Я не смотрела ему в глаза. Было в нем что-то такое, отчего мурашки по коже побежали, если вы меня понимаете.
Сэм кивнул. Дин тоже молчал, надеясь, что что-нибудь всплывет на поверхность. Мужик прошел мимо ее сиденья на расстоянии вытянутой руки.
Шляпа котелок, темный костюм и трость. Вот вроде и все, что я запомнила. Она зажмурилась, будто припоминая, потом нахмурила брови: Его лоб, даже учитывая шляпу
Что со лбом? спросил Сэм.
Морщины. Она задумалась. Очень глубокие, как борозды. Я еще, помню, подумала, что его можно в рекламе ботокса снимать, на фотографию «ДО». Вот и все. Я быстро глянула, а потом отвернулась. Я из-за него начала нервничать, но не знаю почему. Может быть, меня напугали его габариты. Пригодится то, что я сказала?
Может быть, отозвался Сэм.
Дин не понимал, как сказанное может быть полезным, если не считать небольших деталей, добавленных к описанию, но промолчал.
Вы думаете, он виноват в аварии? спросила Дженис.
Мы рассматриваем все возможности. Сэм повернулся к Фелиции: Спасибо.
Всегда готова помочь. С широкой улыбкой она достала из фартука визитку и сунула Сэму в нагрудный карман. Если решите еще что-нибудь спросить, вообще что угодно, звоните мне.
Сэм кашлянул:
Хорошо. Спасибо.
* * *
Вернувшегося из школы Райана встретил пустой дом. Отец вернется со стройки только через пару часов, а потом через час-другой отправится на вторую работу уборщиком в офисе. Райан скинул до отказа набитый рюкзак на обеденный стол и вытащил учебники и тетради. Без особого желания что-то делать он просмотрел домашнее задание и заметил краешек контрольной работы по матанализу, которую ему сегодня вернули с большим жирным «слабо», выглядящим так, будто мистер ДеГрафф выписывал его с особым удовольствием. Под проклятой оценкой учитель добавил: «Старайся усерднее!» Вытянув лист, Райан смял его в плотный комок и запустил в сторону кухонного мусорного ведра и промазал. Ну естественно.
Виски ныли. Подкрадывался очередной приступ головной боли от перенапряжения. Надо напоминать себе не сжимать челюсти так сильно, а то зубы раскрошатся. «Успокойся», велел себе Райан, однако стресс всегда поддавался контролю с трудом.
Как бы он ни старался понять, ничего не выходило: учебник по матанализу и практические упражнения могли бы с таким же успехом быть написаны иероглифами. Райан всегда получал хорошие оценки по математике геометрии, алгебре, тригонометрии, а кое-где в семестре проскальзывали и отличные. А теперь он отчаянно пытался понять хоть что-то.
Райан читал, что у мозга существует предел обучения. В один прекрасный момент он просто отказывается усваивать информацию, что бы ты ни делал. От матанализа у Райана болела голова. И чем больше он старался разобраться в предмете, тем сильнее становились боли. Может, у него аллергия на матанализ? Или он просто оправдывает потерю интереса к математике? Он не хочет ее учить, поэтому она сделалась такой тяжелой. Можно переключиться на что-нибудь поинтереснее. У людей бывают психосоматические болезни, воображаемые болезни, которые кажутся им настоящими. Возможно, он сам себе вредит?
Отца вечно не было дома, а матери Райан не знал. Сумико, наверное, поступит в колледж и уедет. Он останется один. Один и с пустой головой. Ничтожество. Ничто больше не имело значения. Может быть, жизнь на самом деле ничего не значит. Все, кто думает иначе, обманывают себя.