Он был невиновен.
Как сказал один лесоруб: индеец хорош, только когда он мертв. То же с черномазыми и всякими полукровками.
Преподобный заметил гримасу отвращения на лице Мэтта, но тот промолчал.
Ладно, продолжал пожилой, это не индейцы, и уж точно не грабители. Сумки, говоришь, не тронуты?
Говенные грабители, кивнул Мэтт. И утонченного воспитания. Сняли народ с дилижанса, куда-то запрятали, а сами не поленились подогнать дилижанс, поставить тормоз и бросить посреди чертовой улицы. Странно, что ленивые сучьи дети не удосужились покормить лошадей.
На время беседа прервалась, и Преподобный решил не упускать шанс. Он поднялся и шагнул к их столу.
Прошу прощения, обратился он к шерифу. Мне бы с вами перемолвиться.
Так говорите. Это Калеб Лонг. Временами мой заместитель.
Преподобный кивнул Калебу, который разглядывал его, не скрывая усмешки.
Обернувшись к шерифу, он продолжил:
Шериф, я слуга Господа. Путешествую из города в город, несу Его слово.
И наполняю тарелку для пожертвований, добавил Калеб.
Преподобный посмотрел на Калеба. Принимая во внимание, что он долгое время именно так и поступал, причин гневаться не было.
Да, признаю. Я слуга Господа, но, как и вы, должен есть. И, кроме проповеди, я несу еще кое-чтослово Господа нашего и вечное спасение.
А сейчас намерены предложить мне тарелку? Не стоит утруждаться, Преподобный. Я готов купить лишь то, что можно потрогать.
Вероятно, я склонен к излишнему усердию, когда речь заходит о промысле Божьем, сказал Преподобный.
Так кто ее завел? сказал Калеб.
Прошу простить, Преподобный, сказал Мэтт, но могли бы мы разгрести навоз и перейти к сути? Чем могу быть полезен?
Я хотел бы арендовать палатку и, с вашего позволения, провести ночь в молитве, пении псалмов и возврате заблудших душ к Иисусу. Он покосился на Калеба. И сборе пожертвований.
Я не против, сказал Мэтт. Но проповедник у нас уже есть. Не думаю, что он будет в восторге от появления пришлого толкователя. И, как мне помнится, он единственный в этих краях, у кого есть нужная вам палатка. В прошлом он тоже странствовал.
Как надлежит, сказал Преподобный.
Ступайте по улице, махнул в южную сторону Мэтт, пока не дойдете до церкви. При ней живет преподобный Кэлхаун. Скажете, я не возражаю, при условии, что он согласен.
Благодарю, сказал Преподобный.
Калеб встал и бросил на стол деньги за еду. Подняв ногу, он натужился и громко пёрнул.
На миг в кафе стало тихо. Все посетители уставились на него.
Громко, чтобы все могли слышать, Калеб произнес:
Не придавайте значения, ребята. Маманя не выучила меня хорошим манерам. Он повернулся к Мэтту. Пока. И Преподобному: Увидимся в церкви, проповедничек.
С чем и вышел.
Необычное у вашего друга чувство юмора, сказал Преподобный.
Он слегка неотесан.
Подходящее определение.
Он старался вас смутить.
И проявил завидное рвение.
Он ненавидит проповедников. Когда он был ребенком, проповедник изнасиловал его мать.
Ну, а вы? Тоже ненавидите проповедников?
Вы истинный проводник слова Божьего?
Перед вами.
Тогда сделайте одолжение, помолитесь за меня. Похоже, мне это пригодится. Мэтт встал из-за стола, оставил плату и вышел.
Оставшись один, Преподобный тихо сказал:
Помолюсь.
(10)
Позавтракав, Преподобный расплатился и направился к выходу. В дверях он столкнулся с красивой брюнеткой. Вид ее ошеломил Преподобногоона точь-в-точь напомнила ему сестру, какой та была бы сейчас. Он задержался на миг дольше, чем следует, прежде чем отступил в сторону.
Когда он посторонился, она улыбнулась, и Преподобный коснулся полей своей шляпы.
Следом вошел пожилой мужчина с пепельными волосами, в очках и взглядом, способным уложить бизона с пятидесяти шагов.
Мужчина взял даму под руку и проводил к столу. Когда они присели, он обернулся и взглянул на Преподобного, застывшего в дверях как истукан.
Преподобный поклонился и, когда дама улыбнулась снова, поспешил выйти.
По пути к церкви он почувствовал внезапное томление в животе. Ясно, эта женщина не его сестра. Очень похожа, но не она. Тем не менее от воспоминания желание шевельнулось в его чреслах.
Не испытание ли эта женщина, ниспосланное Богом? Если так, он не прогадал. От нее бросало в дрожь не меньше, чем от встречи с индейским гремучником.
Минуя конюшню, он заметил Дэвида, который чистил лошадь у ворот. Дэвид помахал ему. Преподобный ответил и продолжил путь, все еще удерживая в сознании возбуждающий образ.
Неслышно для Дэвида на сеновале конюшни забросанный сеном деревянный ящик немного сдвинулся при появлении Преподобного, точно стрелка компаса, неуклонно смотрящая на север: тамПреподобный.
Глава вторая
(1)
В конце улицы, посередке, возвышалась большая белая церковь, с торчащим в небеса массивным белым крестом. Сбоку к ней прилепился домик с односкатной крышей и огороженным садиком, где, вооружившись тяпкой, яростно выкорчевывал сорняки преподобный Кэлхаун.
Джеб распознал того с первого взгляда. Как и у его отца, на лице Кэлхауна застыла маска фанатичного осуждения. В своем ничтожном садике он воевал с сорняками, точно сам Господь, искореняющий грешников.
Кэлхаун поднял голову и оперся на мотыгу, отер рукавом пот со лба. Попутно он оглядел Преподобного. Нахмурившись в силу привычки, облокотился на изгородь своего садика.
Преподобный сделал то же самое.
Добрый день, сэр. Я преподобный Джебидайя Мерсер. Пришел просить вас об услуге.
Услуге?
В которой один добрый христианин не может отказать другому.
Это мы поглядим, сказал Кэлхаун.
От шерифа, при условии вашего согласия, я получил разрешение на одну ночь чтения псалмов, здесь, в Мад-Крике. Во избежание недоразумений, он хотел быть уверен, что вы не против, хотя какие могут быть недоразумения между нами, слугами Господа.
Да ну? сказал Кэлхаун.
Преподобный улыбнулся. Он редко делал так по своей воле, только когда преследовал некую цель. Сейчас он чувствовал, что его красноречие не слишком проняло этого старого пса.
Он еще добавил, что у вас есть палатка, а мне бы она пригодилась. Я хотел бы взять ее в аренду для проповеди.
А я пока не давал разрешения здесь проповедовать. Ведь вы сказали, что шериф настаивал на моем разрешении, верно?
Разумеется. Кстати, я готов хорошо заплатить за палатку.
И сколько?
Назначьте цену.
Шесть монет.
Расхожая цена, сказал Преподобный. Он полез в карман за деньгами.
Вечер для проповеди выберу я.
Не хочу мешать заведенному вами порядку. Выбирайте.
Отлично. В субботу.
Преподобный удержал руку с деньгами.
В субботу? Однако, преподобный Кэлхаун, при всем уважении, это худшая ночь для проповеди. Все отправятся в салун.
Соглашайтесь или проваливайте, мистер Мерсер.
Преподобный Мерсер.
Так что?
Согласен. Поморщившись, он вложил монеты в протянутую ладонь.
Кэлхаун пересчитал их и сложил в карман штанов.
А вы точно проповедник? спросил он.
Не похож?
Проповедник не носит оружия. Вряд ли оно подобает Божьему промыслу, мистер Мерсер.
Преподобный Мерсер.
Довольно необычно видеть человека при револьвере, вроде обычного стрелка, который якобы служитель Божий.
Кто сказал, что Господу служат лишь миролюбием? Бывает, против неверных надлежит обнажить меч или ствол Улыбка. Да вам и не случалось посещать мою службу. Иногда нужен аргумент, чтобы собрать паству.
Если Кэлхаун и уловил шутку, то вида не подал. Итак, вы берете палатку, мистер Мерсер? У меня дела.
Ах да. Палатка.
(2)
Обстановка внутри церкви была скудной. Ряды скамей, на возвышениикафедра, за ней на стенегрубый деревянный крест с распятым Иисусом, выполненный в гротескной немецкой манере. Ровно по центру среднего ряда скамей располагалась дверь. Кэлхаун подвел туда Преподобного и открыл. Просунув руку внутрь, он вынул керосиновую лампу и зажег. Немного выкрутил фитиль, и они стали спускаться по скрипучим ступеням.