Ого, не думал, что ты можешь быть такой злой.
Я не могу быть доброй к тем, кто смешал нас с грязью.
Не думаю, что это так. Хотя, не сказать, что он зависит от нас.
А Макс зависит от нас?
Еще бы. Ну, я так думаю. Говорю же, он живет в собственном особом мире. Поэтому я не удивлен его энтузиазмом в кураторской деятельности. Это дарует ему комплекс бога. Он может управлять детьми, как раньше управлял персонажами в рпг-шках. Так что, пока ему это доставляет удовольствиеон будет с нами.
А можно я и насчет него спрошу?
То есть?
Я помню, ты говорил, как вы подружились. Просто сидели за одной партой, но ты ведь мог просто не общаться с ним. Или забить на его дружбу с Толей и не цепляться за него, но вышло так как получилось. Почему?
Дабы не испытывать изнурительное чувство одиночества.
И только всего? Совсем ничего глубинного, как в прошлый раз?
Не на все есть причинно-следственное.
Но все-таки, чем-то он тебе явно симпатизирует?
Он честен и с собой и с кругом общения.
И
Я выдохнул.
Он просто умеет быть другом. Не знаю, как объяснить. Макс обиженка с огромным чувством собственного достоинства, но он не так глуп, как кажется. Хотя и до примитивности прост. Подуется и отпустит, и опять вернется на круги своя. На него положиться нельзя, конечно. После той ситуации с Зодиаком я окончательно убедился в этом. Но с другой стороны, он и не предаст. Да и бегает он быстро. Вот и все.
Лена, подперев лицо ладонью, долго всматривалась мне в глаза.
Это самая странная причина, которую я когда-либо слышала.
***
Через некоторое время заголовки сообщали о новой жертве. На этот раз с крыши многоэтажного здания скинулся 14-летний школьник из подмосковного городка.
Психологический портрет все тот же: он был замкнут, друзей почти не было, разве что про родителей ничего не было известно, но одноклассники заводить с ним общение явно не стремились. Никаких предсмертных записок, одни посты с мрачным пост-панком. Фотографироваться не любил.
Журналисты были в восторге. Новые интервью, новые статьи, новые теории. Теперь-то все сходилось в их голове. Паззл собирался в связанную обстоятельствами картинку и имя емуПандемониум.
Правда, нельзя было доказать его причастность к игре, но такая мелочь никого не волновала.
Среди малолетних потребителей контента эти совпадения стали отдельной темой для творчества. Они также считали, что все это какой-то единый план, тактика, подготовка к чему-то глобальному.
Композиция «Полететь и падать», которую позже разберут на цитаты, стало негласным гимном молодежи.
Был проведен крупный флешмоб в поддержку людей с суицидальными мыслями. Люди выходили на улицу, выносили плакаты, пели песни.
«Не лишайте человека выбора»
«Груститьэто нормально»
«По статистикекаждый второй человек одинок. Мы вышли, чтобы сократить это количество»
Так гласили лозунги небезразличных митингующих. Через пару часов никого на улицах уже не было. Всех разогнали по домам.
/\/\eGaMAXXXХа, вы видели этих клоунов? И что они этим хотели добиться?
Я не хотел отвечать на этот вопрос.
JabbaWHATРебят, нам надо остановиться. Мне это не нравится.
Похоже, и мне отвечать никто не стремился.
***
Дети возводили хештеги в культ.
Они фотографировали себя на фоне высоких домов и оставляли недвусмысленные надписи: «Всем пока», «Скоро меня не станет», «Это мое последнее фото». Особенно одаренные креативным мышлением умудрялись сочинять стихи и песни, на основе уже имеющихся. После чего они не заходили на свои страницы. Так простой обыватель, что сидит за монитором, подумает, что пользователя уже нет в живых.
Дети хотели играть по-взрослому, не понимая, что тем, кому они подражают, не нужно излишнее внимание.
Аудитория подхватывала это настроение налету. Школьные учителя, как и прочие взрослые, не справлялись с этой массовой атакой. Проводили беседы о безопасности в интернете. Раздавали брошюры, рассказывающие про ужасы и проблемы доверия малознакомым людям. Содержимое было понятно любому ребенку: никому не давайте свои пароли, не верьте сладким речам, не общайтесь с незнакомцами.
Целые классы загоняли на приемы к психологам. Результаты этих встреч мне неизвестны, да и вряд ли у юного манипулятора с дефицитом внимания можно вычислить подлинные суицидальные наклонности.
Депутату, возглавляющему комиссию по делам молодежи, задали неудобный вопрос по вопросам борьбы с «новой чумой»:
«Будут ли приниматься какие-то меры? Ужесточатся ли законы? Правильно ли мы понимаем, что при такой тенденции интернет больше не будет свободен?»
Вместо того чтобы хоть как-то оборонить себя двусмысленными речами, как это обычно делают ему подобные, он пробубнил неосторожное: «Мы не просили тех детей умирать»
После этого поднялась всеобщая шумиха и человека сняли с должности. Сокол был вне себя от восторга.
Фанатский логотип Пандемониума стал официальным для обывательского сознания. Особо ушлые уже превратили «три шестерки» в бренд. Его показывали по телевизионным каналам и нарекали антихристом XXI века. Старшее поколение охватил неподдельный страх. Мысль о том, что к его чаду придет это зловещее нечтостановилось страхом общественности.
А вот теперь нам действительно стоит остановиться. сказал я во время просмотра передачи. Программа была унылая, рассчитанная на аудиторию, что почитают сплетни и грязь, но именно такие мелочи формируют сознание своей целевой аудитории. Все на ней кричали, что-то друг другу доказывали, перебивали, приводили какие-то факты, выдуманные на ходу. В конечном итоге каждый уходил со своим мнением, потому что главная цельсделать рейтинг.
Боишься? Лена не унимала улыбки. Ладно тебе. Да, надо закругляться. Думаю, на месяц притаимся. Тогда все утихнет.
Тут не хватит месяца. Нам нужно залечь на дно. Надолго. Желательно, навсегда.
Ну, уж нет. Мы потратили почти два года своей жизни на это. Теперь ты предлагаешь вот так просто все разрушить из-за каких-то глупых детишек?
Лена, как ты не понимаешь Надо уйти пока нас не вычислили. Все очень серьезно. Нам светит срок.
За что? За игру? Какой бред! Мы не сделали ничего плохого. Поигрались и отпустили. Лично я никого к суициду не склоняла и сама никого не убила. Мне незачем скрываться. Ячиста, понял?
Да я-то понял, ты попробуй объяснить это тем чурбанам, что сочиняют байки. Мы уже и, правда, как те лагерные страшилки. Не удивлюсь, если детишки сочиняют там что-то подобное.
Она рассмеялась: У-у-у, Пандемониум придет за тобой, у-у-у.
Да, вполне. серьезно ответил я. Мне было не до шуток. Масштаб трагедии холодил мою кровь. Для полицаев мы уже секта и террористы. Так что, тут не над чем смеяться.
Ты разговаривал с дядей?
Нет. Я боюсь говорить с ним на эту тему. Вдруг поймет, что я прощупываю почву.
Ничего он не подумает. Если за такое большое количество времени они и близко не продвинулись, то и сейчас они ничего не найдут.
Я бы не был так уверен в этом
Боже, какой же тытрус!
Я зачерствел всем телом.
Что?
Нет, серьезно. Ты только и делаешь что ноешь. Ты как те старые бабки, что сидят на студии в этой низкосортной передачке. Только и можешь ворчать.
Я сжал кулаки.
Я беспокоюсь. И не только за себя за тебя тоже.
Лена скрестила руки: Перестань это делать. Я не маленькая. Что делатьзнаю. Послушай, нас никто не поймет за шкирку. А если поймаетмы просто покажем все переписки, хорошо? Тут нет ничего компрометирующего. Ну, не знаю, заплатим штраф за шутки над детьми, да и всего-то. Это не обернется для нас ничем серьезным. На то нет причин. Ты же сам понимаешь, что все эти суицидыне более чем пыль в глаза. Ни одного самоубийства по причине участия в игре так и не зафиксировано. Люди хотят истины, даже туманной, но хоть как-то оправдывающей их убеждения. Журналисты ее дают на блюдечке с голубой каемочкой. Так уж сложилось, что этим болванам проще поверить в невидимого врага, который запудрил ребенку мозг. Удобная правда, которой можно укрыться, как теплым пледом в холодный вечер. Лучше так, чем признать факт своей вины. О, нет, это не я безразличный родитель, плохой друг или травящий одноклассник. Игра. Вот венец вины. Понимаешь, Жень? Мы просто оказались не в том месте, не в то время. Мы не виноваты в этом. Тыне виноват в этом.