Какова бы ни была вера Роберта в себя, ее медленно подтачивали все новые и новые неудачи: ему не удавалось ни удержать короля от ненужной жестокости, ни ограничить власть Вогна и Гильдии. А неудачи - собственные неудачи были как раз тем, чего Роберт не мог простить. Честь и правда были для него не пустыми словами. Они были самой сутью его жизни. Признание провала и готовность принять его следствия глубоко изменили Данлорна. Честь требовала, чтобы он покинул поле битвы, в которой не мог добиться победы.
Так по крайней мере думал Мика. Он был уверен, что если бы когда-нибудь прямо задал своему господину вопрос, то получил бы на него прямой ответ. Но Данлорн никогда сам не заговаривал на такие темы, и Мика считал, что для этого есть веские причины. Настолько веские, что оглашение их могло привести к кровопролитию. Мика знал, что произошло: спор с королем, борьба с Вогном. Возможно, Мика знал обо всем этом больше, чем кто-либо еще. Однако чего он никогда не делал - и не собирался делать - это спрашивать о причинах.
Данное обстоятельство, правда, нисколько не уменьшало любопытства Мики - качества, над которым его господин часто добродушно подтрунивал. Мика не обижался - в конце концов, его любопытство несколько раз спасало им жизнь.
- Ну и каковы твои впечатления от Люсары? - с мягкой улыбкой спросил Данлорн.
- Очень приятно вернуться домой, - ухмыльнулся Мика.
- Ты сильно тосковал по родине?
- И да, и нет, - пожал плечами Мика. - Правда, должен признаться, за эти три года я не раз раскаивался в том, что попросил вас взять меня с собой.
- Как, например, той ночью в Карфе, - ровным голосом заметил Данлорн, - когда ты опрокинул тележку с бочкой любимого вина эмира и за тобой гонялся отряд его телохранителей.
Мика почувствовал, что краснеет, и поспешил отвернуться.
- Ну, такие моменты бывали, хотя по большей части я радовался нашему путешествию. Я никогда не скучал по дому настолько, чтобы жалеть о том, что уехал.
- А твой отец? - тихо спросил Данлорн, снова бросая взгляд на лес. Знаешь, Мика, ведь ты ни разу не заговаривал о нем все эти три года. Ты болтал без умолку о ком угодно - но только не о нем. Мне жаль, что я оказался причиной семейного раздора.
- Нет, милорд! - Мика отчаянно затряс головой. - Вашей вины нет в том, что отец меня не простит. Решение служить вам я принял сам, так же как и решение сопровождать вас. Отец пожелал мне это запретить. Вы ни в чем не виноваты.
- Вот как? - Данлорн искоса взглянул на Мику, с иронией подняв брови. - Даже несмотря на то что он считает меня предателем? Разве твой отец, как и многие другие, не думает, что я предал свою страну, когда стал другом Селару и сделался членом его совета? Нет, Мика, боюсь, что в твоих бедах я очень виноват. В глазах твоего отца мое предательство замарало и тебя. Остается лишь надеяться, что, раз ты благополучно вернулся, он смягчится и простит меня.
Мика нахмурился. Не могло же это быть причиной решения Роберта вернуться? Такое и представить себе невозможно!
Сделав глубокий вдох, Мика приготовился задать вопрос, но, прежде чем он произнес хоть слово, Данлорн улыбнулся.
- Есть несколько причин тому, что я решил вернуться, Мика.
- Хотел бы я, чтобы вы так не делали, - покачал головой Мика.
- Как не делал?
- Не меняли тему разговора, милорд. Вы ведь знаете, что я имею в виду.
Данлорн пожал плечами:
- Что плохого было бы в том, что я решил вернуться из-за твоего отца? Разве мне не разрешается хоть чем-то отблагодарить тебя за преданность? Ты себя недооцениваешь, дружок. О, спору нет, есть много причин для моего решения вернуться. Многое в стране переменилось, и я могу еще пожалеть о своем возвращении.