Эм, да, окей, спасибо, промямлил Алекс, уже начиная пятиться обратно. Как бы не грохнулся ненароком. Жду там где-нибудь, он абстрактно махнул рукой. В общем, найдешь меня.
И свалил.
Они знают? коротко спросил Ноа.
О чем конкретно? Что мне нравятся парни? Или что мне нравишься ты? уточнил я.
А я тебе нравлюсь? вновь возвращаясь к игривому настроению, спросил Лайтхауз и шагнул ко мне, облизывая на ходу губы.
Я обернулся в направлении лестницы, но, думаю, Алекс уже успел сообщить, что кухня пока не самая безопасная территория. Тогда я обнял Ноа за шею и слегка потянул на себя.
Хм, ты, конечно, частенько ведёшь себя как заносчивый засранец, но, кажется, это часть твоего обаяния, против которого у меня нет оружия.
Когда мы спустились к ребятам после еще одного раунда с поцелуями, от которых с учетом ранее выпитого алкоголя у меня слегка начало сносить крышу, я первым делом нашел Алекса.
Чел, прости, что ну помешал, вновь извинился он, стоя позади, пока я рылся в еще неразобранном чемодане в поисках подходящей смены одежды, которую мог бы ему одолжить. Алекс был несильно крупнее меня, но заметно выше.
Забей, порядок, отмахнулся я, поднимаясь, и кинул ему футболку.
Кажется, Ноа рассердился, предположил Алекс, начиная расстегивать грязную рубаху.
Он быстро отходит, не обращай внимания, попытался успокоить я, учитывая, что Ноа и правда мгновенно выбросил это из головы, стоило Алексу выпасть из поля его зрения, а мне занять его губы чем-то более приятным.
Так ты правда с ним встречаешься? полюбопытствовал Алекс. Кажется, он явно хотел спросить, сплю ли я с Ноа, но успел выбрать, как, наверное, ему казалось, менее откровенный вариант.
Ты вроде говорил, что не хочешь этого знать, в шутку напомнил я, пока он натягивал футболку.
Ты мой друг, а он, Алекс качнул головой, видимо, что должно было означать нахождение Ноа где-то в зале, пока неизвестный мне парень. Мало ли ну что у него на уме.
Алекс, хах, ты в мои мамочки записался? Оберегаешь мою честь? засмеялся я и оценил, что моя одежда сидела на нем как влитая.
Засранец, фыркнул он и забросил мне руку на плечо, когда мы выходили, чтобы присоединиться к остальным. Это называется дружеская забота.
Вечеринка в итоге продолжалась до поздней ночи. Ребята разошлись около трех часов пополуночи, а мы с Ноа, оглядев легкий бардак, оставленный гостями, решили, что уборкой займемся уже утром.
Ты как? Сильно устал? поинтересовался Ноа, когда я весьма выразительно зевнул.
Но спать, как ни странно, я правда не слишком хотел.
А у тебя есть идеи, как продлить праздник? спросил я, откровенно флиртуя. Точнее, флиртовал во мне по большей части алкоголь и знание того, что между мной и Ноа определенно что-то намечается.
Я прислонился к перилам лестницы и почти с вызовом посмотрел на Ноа. Он приблизился, уперся ладонью в поручень сбоку от меня и наклонился губами к самому уху.
Я собирался предложить выпить вина, только ты и я, но, кажется, ты уже достаточно набрался, прошептал Ноа, касаясь кожи. Я чувствовал его теплое дыхание, и от его близости меня еще сильнее бросало в жар. Ни одной приличной мысли.
Я сглотнул, и этот звук, кажется, был слишком громким. Ноа засмеялся.
Пойдем, уложу тебя в кроватку, именинник.
Отшагнув, Ноа взял меня за руку и повел за собой в сторону моей спальни. Мне ничего не оставалось, как плестись за ним следом. Не буду отрицать, я был слегка расстроен, но, возможно, утром мог бы чуточку пожалеть, если бы решил включить хмельного соблазнителя. Не стоило форсировать события. В конце концов, мы только целовались, и неважно, что в моей фантазии за минувшие недели я зашёл с Ноа гораздо дальше.
У меня в спальне Лайтхауз действительно подождал, пока я умоюсь, а затем, когда я лег, он поцеловал меня в лоб и даже наглый говнюк подоткнул мне одеяло под ноги.
Заснул я всё-таки довольно быстро, однако меня разбудил странный звук, который сначала проник в мой сон, а затем уже вырвал меня в реальность. Это было похоже на утробное гудение или ветер, который просачивается с воем сквозь узкое отверстие незакрытого окна.
Я поднялся, откинув теплое одеяло, и сразу ощутил, как по ногам прошелся зябкий и какой-то липкий холод, будто я наступил в лужу, сделанную из желе. Это ощущение зародило в голове неприятные ассоциации. Я вспомнил, как попался Теневым в день встречи с Ноа. В брюхе против воли тревожно скрутило кишки и загнанно забилось сердце.
С улицы раздался сдавленный крик, и я рванул к окну.
Картинка из детства повторялась: Теневые правда, только двое облепили высокую фигуру и высасывали из нее Ядро. Фигура слегка трепыхалась, как рыба в неводе, но Теневой, что стоял позади, поддерживал жертву, и это могло бы даже быть похожим на помощь, если бы я не знал, что Теневой помогает лишь себе.
Надо разбудить Ноа, ведь я все равно не способен избавиться от Теневого. Но прежде чем я успел отойти от окна, фары словно из ниоткуда промчавшегося автомобиля вспышкой вырвали из ночной темноты фигуру жертвы.
У меня перехватило дыхание и резко похолодело внутри: в руках Теневых был Ноа.
НОА! мой собственный крик подействовал на меня, как отрезвляющая оплеуха, заставляя вынырнуть из опустившегося оцепенения.
Я сорвался с места к выходу из комнаты, хотя ноги до странности отвратительно меня слушались. Я правда будто пытался пробежать по вязкой каше или болоту. Я не понимал почему, но был уверен, что это напрямую связано с Теневыми. Ноа предупреждал, что они воздействуют на сознание, умеют снижать и даже отключать зрение и слух, чтобы полностью дезориентировать свою добычу.
Уперто добравшись до двери, я потянул ручку и тут же почувствовал, что одновременно с тем сбросил с себя тягучие путы Теневых, которыми они пытались, видимо, остановить меня. Но радоваться было рано.
Едва я вывалился из комнаты, как тут же застыл. Передо мной возвышался третий Теневой. Та же сотканная из абсолютного мрака высокая фигура без лица. Только четкий контур тела. Чернота. Плотная пустота. Пропасть.
Я пытался противиться тлетворному влиянию, но тщетно. Меня накрывало страхом, так что сердце металось в груди, и я боялся, что оно пробьет ударами ребра. Страх удваивался при мысли, что не только я могу умереть, но и там, на улице, Теневые прямо сейчас выкачивают из Ноа моего Ноа! жизнь.
И хоть у Теневего не было лица, я фактически мог Видеть, как он победоносно скалился. Возможно, это лишь яд, разъедающий мой мозг и вынуждающий мой окутанный кошмаром разум генерировать все самые мрачные страхи и эмоции, чтобы дать пищу Теневому, но я все более явно мог различать выражения и черты сквозь плотную вуаль тени.
Я приказывал себе: беги, борись! Ты, черт возьми, Видящий! Ты должен спасти Ноа. Но я лишь обречённо пялился на Теневого, уже простиравшего ко мне руки.
Я дёрнулся. Раз. Второй. По коже пробежал холодок и десятки тонких уколов, как бывает после того, как отсидишь ногу. Я слышал, что кричу: имя Ноа, какие-то угрозы Теневым, я посылал их в ад. Я был в ярости, которая постепенно побеждала страх. При этом по моим щекам текли слезы. Я даже не осознавал, что плачу.
Когда рука Теневого коснулась моей груди, я почти неожиданно даже для себя перехватил ее и фактически на автомате, будто срабатывала мышечная память, провел прием один из тех, которые мы тренировали с Ноа. Теневые не были созданы из плоти, но Видящий имел возможность их осязать. Это придало мне сил, и как только я уложил Теневого, мое тело вновь полностью принадлежало мне.
Я поспешил на улицу, боясь, что потратил слишком много времени, и Ноа уже Нет, я даже не собирался об этом думать.
Я оббежал дом. Ещё из-за угла я увидел Теневых с Ноа. Он вырывался, а значит, он сумел совладать в ними, с их воздействием, но физически все равно не смог окончательно справиться. Все, что было в моем арсенале кулаки. Если бы только Ноа раньше взялся обучать меня, не растрачивая тренировки на одни лишь драки
Нас разделяла одна дорога. Теневые либо не замечали меня, либо я был для них не опаснее мыши, которая только могла тихо пищать под их ногами.