- Вы находите это эротичным?
Эмили задумалась над этим вопросом, какое-то время рассеянно глядя в пустоту, а затем сказала дрожащим шепотом:
- Да, нахожу. В эти последние минуты я буду для него всем. Последним всем. Это будет... почти... как поглотить его жизнь целиком. Не знаю, почему я нахожу это эротичным, но нахожу. Меня возбуждает полное его поглощение. Я буду тем миром, который он покинет, когда умрет, - она повернулась к Шейле с мечтательной улыбкой и приспущенными веками. - Значит ли это, что я больной, ужасный человек?
- Фантазия - это всего лишь фантазия, - сказала Шейла. - Такие вещи ничего не говорят ни о характере, ни о морали. До тех пор, пока они остаются фантазией. Вы можете участвовать в ролевых играх с кем-то, кому вы доверяете, и разыгрывать свою фантазию безопасным способом. У многих очень стабильных, здоровых людей имеются сексуальные фантазии, которые довольно экстремальны, Эмили. Это не значит, что вы плохой человек.
Улыбка Эмили исчезла, а глаза потемнели и нахмурились от беспокойства.
- Но я не чувствую себя стабильной. Или здоровой. Мне бы очень этого хотелось, но я не чувствую себя так. Но Бобби... его лицо заставляет меня чувствовать себя намного лучше, - улыбка вернулась на ее лицо. - А когда я думаю о том, что хотела бы с ним сделать, мне становится еще лучше, - она увидела что-то в глазах Шейлы, что заставило ее быстро добавить. - Не беспокойтесь. Доктор Маркс, я не собираюсь действовать в соответствии со своими фантазиями. Если это звучит так, как будто собираюсь, то только потому, что часть моей фантазии включает в себя действие по моим фантазиям, поэтому, когда я говорю о них... ну, это звучит так, как будто я их планирую воплотить в жизнь.
После жестокого обращения, которому Эмили подверглась в детстве от рук своего пьяного отца, было вполне логично, что она сделает кого-то вроде Бобби центром своих сексуальных фантазий. Она имеет над ним такую же власть, как и ее отец над ней. Бобби все еще остается личностью, находящейся в процессе развития, становления, превращения, такой же податливой, какой была она, когда отец бил ее и говорил, что она уродлива и глупа. И он так же нуждается в поддержке, как и она, когда ее отец предпочел пьянство здоровым отношениям со своей дочерью. Это был ее способ воссоздания и обретения контроля над тем, что происходило с ней в прошлом.
Эмили ловко избегала разговоров о своем муже, поэтому Шейла заострила внимание на этой теме во время одного из сеансов.
- Вы сказали, что ваш муж очень ванильный, - сказала Шейла, - но он думает то же самое о вас. Вы не думали обсудить с ним эти вещи?
- Конечно, я думала об этом. Но Джоэл воспитан католиком, ходил в католические школы. И он так и не перерос это. Теперь он ходит в церковь только по праздникам, но все остальное крепко засело в его голове. Он считает, что мужчина и его жена должны заниматься сексом для размножения, а затем, по его словам, время от времени поддерживать близость. В основном миссионерская поза, хотя, черт возьми, иногда позволяет мне забраться сверху. Я предполагаю, что он приберегает все забавные, извращенные штучки для официантки, которую трахает.
- А он знает, что вы в курсе?
- О, нет, он был бы очень огорчен.
- Разве вы вдвоем не говорите о... интимных вещах? Как вы думаете, что произойдет, если вы расскажете ему о своих фантазиях?
Она рассмеялась.
- Это, наверное, напугает его до чертиков. Я имею в виду, что его представление о порнографии - это журнал "Плейбой", - она посмотрела в окно, и ее улыбка стала шире, как будто она представляла себе реакцию Джоэла. Еще один смешок. - Может быть забавно сделать это, даже просто чтобы увидеть его реакцию. Но послушайте, я не хочу, чтобы у вас сложилось неверное впечатление. Джоэл - очень милый парень. Он очень добр ко мне и никогда намеренно не причинит мне боль.
- А разве его неверность не причиняет вам боль?
- Не так сильно, как я думала вначале. Но, честно говоря, все складывается довольно неплохо. Теперь меня не мучают угрызения совести насчет того, чтобы потрахаться за его спиной, понимаете? Если я когда-нибудь решусь сделать это.
Когда Шейла снова посмотрела на часы, было уже шестнадцать минут первого. Она не слышала ни одного звука, который мог бы сопровождать прибытие Эмили. Она кладет планшет на стол, встает и выходит из кабинета. Пол скрипит и трещит под ее ногами, когда она пересекает холл и входит в приемную.
Стол секретарши пуст, диваны и стулья не заняты, журналы на журнальном столике выглядят заброшенными. Нарастающая буря снаружи бушует вокруг дома, как воющая толпа, пытающаяся ворваться внутрь.
Шейла подходит к окну и смотрит на улицу. День - это серое пятно, сквозь которое с фантастической скоростью движутся неясные очертания: неподвижные машины, рвущиеся вперед, когда загорается зеленый свет, два человека, спешащие по тротуару под зонтиками, автобус, крадущийся к обочине, как жирный червяк, полный паразитов. Но она не видит припаркованную на улице красную "Хонду-Аккорд" Эмили.
Она идет назад в свой кабинет, но оставляет дверь открытой. Шейла возвращается к своему столу и берет планшет.
- Я подумываю о том, чтобы поговорить с Джоэлом, - сказала Эмили через несколько недель после того, как они обсудили возможность поговорить об этом с ее мужем. - Я пару раз переводила разговор на секс. Просто... прощупать почву, понимаете?
Она лежала на диване более расслабленно, чем обычно, закинув одну ногу на маленькую подушечку и прислонившись к паре мягких подушек. Она выглядела спокойной и расслабленной.
- Не знаю, может быть, он будет более открытым, чем я думаю. Или, может быть, к чертовой матери вышвырнет меня из дома и никогда больше не позволит видеться с детьми.
- Это реальные опасения?
- Ну, не знаю, насколько это возможно, но такая вероятность есть. Он может просто решить, что я Вавилонская блудница, и упаковать мои вещи, кто знает? Я бы не пошла на такой риск с Бобби, хотя. Я думаю, он сделает все, что я попрошу.
- Вы уже сообщили Бобби о своем сексуальном интересе к нему?
- Не специально. Но он знает об этом. Как то на прошлой неделе у него была эрекция на уроке. Он сел так, чтобы я могла его видеть. Так, чтобы только я могла это видеть. Мне казалось, что у меня вот-вот подогнутся колени. Я не знаю, как я пережила этот урок, все было как в тумане. Но я это выдержала. В обед я села в машину и поехал за автомойку через дорогу от школы и... ну, мне было нужно... Я просто не могла больше терпеть.
- Вы мастурбировали?
Эмили кивнула.
Она без труда обсуждала детали своей некрофильной фантазии, но не могла употребить слово "мастурбировать" ни в какой форме и, по-видимому, испытывала большой стыд по этому поводу. Это было странно, но Шейла больше беспокоилась о Бобби и его безопасности.
- Вы говорили об этом с Бобби?
- Не словами, - сказала Эмили. - Только... вы знаете, взглядами.
Именно в этот момент Шейла снова задумалась о том, чтобы предупредить власти о сложившейся ситуации. Но Эмили ясно дала понять - хотя она и говорила так, как будто хотела этого, - она не собирается вступать в сексуальные отношения со своим учеником или делать что-то, что могло бы кому-то навредить.
Шейла слышит стук, скрежет и скрип открываемой входной двери, и кто-то входит в приемную. Либо Эмили приехала, либо Энджи вернулась с обеда. Она встает и выходит из кабинета. Входная дверь с грохотом закрывается. Когда Шейла пересекает холл, в ее направлении по деревянному полу слышатся торопливые шаги.
Эмили не остановилась, чтобы повесить пальто на вешалку-стойку у двери или положить зонтик на подставку рядом с ней. Она несется прямо на Шейлу, закутанная в длинное черное пальто, застегнутое спереди на все четыре большие красные пуговицы, темная шерстяная шапочка так низко надвинута на ее рыжие волосы, что закрывает уши, зонтик зажат в кулаке, ремешок сумочки перекинут через левое плечо.
Увидев ее, Шейла думает, что она спешит войти в кабинет, потому что опаздывает. Но как только она видит широко раскрытые безумные глаза Эмили, она понимает, что та не спешит ни к чему, а от чего-то убегает, и у Шейлы внутри все холодеет от ужаса. Она отступает в сторону, и Эмили бросается через холл в кабинет.
Шейла следует за ней и закрывает дверь. Эмили подходит к окну и встает спиной к Шейле, глядя на бурю.