- Хорошо, ребята! Загружаемся! Мы трогаемся через пятнадцать минут!
Её отец попытался обнять её, но она отстранилась. Она никогда им этого не простит. Она собиралась провести лето, пытаясь найти работу и занимаясь своим искусством. Она любила рисовать, но родители ненавидели её рисунки. Она рисовала сюрреалистические вещи, обычно с реальных предметов, и заставляла их выглядеть потусторонними. Конечно, её родители говорили, что это демоническое воздействие. Она хотела пойти в художественную школу, но об этом не могло быть и речи. Её отец сказал, что художественными школами руководят геи и либералы.
Она зашла в автобус со своей сумкой и попыталась сесть одна, но рядом с ней примостился какой-то парень.
- Привет, - сказал он.
- Привет. Могу я сесть одна? Я тебя не знаю и не хочу ни с кем быть рядом.
- М-м-м, пастор Рик сказал, что нам нужно быть по двое на местах. Я Шон. Шон Хапп.
- Сколько тебе лет, Шон? Ты отдыхающий или вожатый?
- Я отдыхающий. Я знаю, что выгляжу старше. Но мне семнадцать.
- У тебя густая борода. Я думала, тебе около тридцати.
- Я часто это слышу. Бритьё раздражает моё лицо. Так что я решил её отращивать и, полагаю, у меня появилась борода раньше, чем у большинства парней. Всё в порядке. Я стараюсь не казаться слишком жутким.
- Что ж, это хорошо, Шон Хапп. Жуткое может быть и хорошим, зависит от того, какой смысл вкладывать в это слово. Что ты обо всём этом думаешь? Тебе нравится эта чепуха с Иисусом?
- Ага! Почему бы я тогда здесь был? У меня было свидетельство.
Свидетельства были у тех, кто жил в грязной яме греха, обратился к Иисусу, и теперь его жизнь была розами и солнечным светом. Она не могла представить, что семнадцатилетний юноша был бы так далёк от этого, а затем обратился бы.
- У тебя? И что же случилось?
- Что ж, я был спасён, когда мне было четыре года. Но к восьми годам я больше не был влюблён в Иисуса. Меня больше интересовали «Трансформеры» и аниме. Но примерно год назад пастор Рик показал мне, как Сатана использует аниме для контроля над разумом, и скрытые коды, которые они вставляют туда, чтобы попытаться сбить детей с пути. Я имею в виду, это было действительно страшно. Итак, я заново посвятил свою жизнь Иисусу.
- Аниме? Ты знаешь, что всё это чушь собачья. Чтобы тебя напугать?
- Ты не должна ругаться.
- Хорошо, извини. Но аниме не сатанинское. Я даже не знаю, настоящий Сатана или нет. Но они просто дерьмо говорят. Папа говорит, что мои рисунки сатанинские. Я не поклоняюсь Сатане и знаю, что вокруг меня не летают демоны. Это просто страхи.
- Я не знаю. Я не хочу попасть в ад. Хуже всего то, что мама видела, как я кладу ананас в пиццу. Она выбросила всё это в мусорное ведро и чуть не выгнала меня из дома.
- Из-за пиццы? - сказала она.
- Из-за ананаса в пицце. Она сказала, что это неестественно, это мерзость. Думаю, она права.
- Я должна найти способ выбраться отсюда. Я думала о том, чтобы сбежать, когда мы доберёмся туда, но это в глуши. Я даже не знаю, куда бы я пошла, если бы выбралась из лагеря.
- Ага. Плохая идея.
- Ну, я попробую поспать.
Не успела она устроиться, как автобус тронулся. Она попыталась подогнать сумку под подушку, но ей потребовалось время, чтобы расположиться. Как только она собралась уснуть, вошёл пастор Рик.
- Привет, ребята! Поскольку сегодня утром мы все настроены на Иисуса, я хотел сыграть для вас песню, которую сам написал! - он взял гитару, и Дестини захотела залезть в свою сумку и застегнуть её.
Рик начал играть и петь песню собственного сочинения:
У меня есть друг по имени Иисус, он точно меня любит.
Я разговариваю с ним каждый день, на суше я или на море.
Мой друг Иисус, он заботится обо мне.
Я никогда не буду бояться, потому что Иисус со мной!
- Пойте, вы все! - крикнул Рик.
Дестини не была музыкантом, но она заметила, что он рифмует «меня» со «мной» в песне. Ей очень хотелось иметь телефон, она бы вставила наушники и послушала какой-нибудь панк или даже металл. Что-нибудь кроме Рика. Вскоре он снова запел, и все подпевали ему. Шон подталкивал её, пытаясь заставить подпевать.
- Прекрати, - сказала она. - Я не пою. Просто перестань!
- Всё в порядке, Шон! - сказал Рик. - Она придёт ко Христу в своё время, а не в наше. Мы должны быть для неё хорошим свидетельством. Быть примером. Как только она увидит, как мы весело проводим время, она захочет принять в этом участие. Иисус любит тебя, Дестини! Твоя судьба - следовать за Христом! Ха! Вот так!
Да, он пошутил с Дестини над её именем. Будто никто раньше этого не делал. Она сильно закатила глаза, у неё заболела голова, когда все снова запели. Она откинула голову на самодельную подушку и закрыла глаза. По крайней мере, она собиралась притвориться спящей, если пение продолжится. В какой-то момент, несмотря на шум, ей удалось заснуть. Хотя ей снился странный парень с гитарой, поющий ей об Иисусе и ананасе в пицце.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
К счастью, Дестини проспала бóльшую часть поездки. Иногда она просыпалась во время пения, но они все постепенно изматывались и в какой-то момент заснули. Когда они приехали, лагерь оказался буквально в глуши. Автобус подпрыгивал по грунтовой дороге за холмами, за ними поднималась пыль.
Они въехали через широкие ворота, наверху которых было написано «Добро пожаловать в лагерь «Добрые вести», и остановились перед большим зданием, похожим на приличных размеров сарай. Они вышли, и пастор Рик погнал их к большому сараю. Там уже было три других автобуса и ещё один подъезжал. Пока они слонялись по сторонам, другие дети из других автобусов подходили к ним.
Было чуть больше девяти утра, но солнце уже светило на них. Дестини хотелось, чтобы она взяла с собой свою чёрную шляпу с круглыми широкими полями, но родители, вероятно, уже выбросили её. Её отец говорил, что она похожа на шляпу ведьмы. А она просто хотела бы спрятаться от проклятого солнца.
- Соберитесь, банда! - окликнул пастор Рик. - Ого, только посмотрите на этот прекрасный букет, который Господь принёс нам сегодня! Это будет чудесное лето! Я думаю, что некоторые души могут даже быть спасены! Аминь?
- Аминь! - закричали дети.
- На это лето мы запланировали кое-что особенное, кое-что, что просто поразит вас! Во-первых, позвольте мне познакомить вас с некоторыми людьми! - он указал на одну женщину с яркими волосами, которые на солнце казались почти пурпурными. На ней были очки и рубашка «Лагерь «Добрые вести».
- Привет, отдыхающие! Я Белла! Я здесь главная вожатая. Я подчиняюсь только пастору Рику. Девочки, если у вас есть какие-либо проблемы, которые вам нужно решить, я ваша. Вы приходите ко мне, и мы разбираемся. Ребята, мы предпочитаем, чтобы вы говорили с пастором Риком, но я могу поговорить и с вами, только не о личных делах, если вы понимаете, о чём я.
Хапп подошёл к Дестини сзади и наклонился.
- Белла довольно горячая. В некотором роде, как отвязная мамочка.
- Она хорошо выглядит, - сказала Дестини. - Я имею в виду, я бы не отказалась с ней развлечься.
- Что? Она девушка. Я имею в виду женщина.
- Я заметила. Мне нравятся парни и девушки.
- Это грех!
- Как бы то ни было. Я не уверена, смогла бы я полюбить девушку. Я считаю девушек привлекательными, но никогда с ними не была. Но я хочу.
Она думала, что глаза Шона вылезут из орбит.
- Ты имеешь в виду, что у тебя был... С-Е-К-С? - прошептал он.
- Ты имеете в виду секс? Да. Я делала это несколько раз.
- С мальчиками?
- Боже, ты что, дурак? Нет, с мебелью.
- Извини, я просто удивлён, вот и всё. Я знаю, как происходит секс. Знаешь, у меня есть интернет. Я видел... всякое.
- Я верю тебе.
- Но девочки? Пастор Рик сказал, что гомосексуализм - это грех. За это ты попадёшь в ад. Однажды я встретил парня-гея, и он сказал мне, что любит задницы.
- Боже, ты остановишься? Людям нравится то, что им нравится. Это не грех. Бьюсь об заклад, спорю на двадцать долларов, пастор Рик тоже увлечён каким-нибудь дерьмом.
- Почему ты так сказала? - спросил Шон.
- Потому что каждый раз, когда какой-то проповедник громко вещает о том, какой он анти-гей или анти-порнушник или анти-всё, как правило, он глубоко по шею в любом дерьме, о котором говорит. Как тот проповедник, которого схватили с проституткой-геем, курившим метамфетамин. Вот дерьмо! Просто посмотри. Готова поспорить. Во всяком случае, он уже подонок. Любит трогать девочек-подростков. Бьюсь об заклад, он в каком-то дерьме.