Пошутила, да не совсем, весело произносит Розамунда. Это была проверка.
Проверка?..
Ага. Ты ведь сын Критика. И должен был сдать меня с потрохами. Я же номер специально сказала! Чтобы узнать потом, будут ли девочку с таким номером искать или нет. Но ты сохранил секрет Знаешь, ты мне сразу понравился, Глазастик, Розамунда на мгновение касается его руки, немножко краснеет и торопливо продолжает: Я за тобой сто лет как наблюдаю. А теперь могу рассказать тебе больше. Хочешь, про Магов скажу?
Ниньо-451 ошарашенно молчит. И кивает, не в силах облечь согласие в слова.
Как же странно всё это.
Они сидят на худосочном матраце, касаясь боками. Одни-одинёшеньки в ночи. Па незримо и неслышно спит в дальней комнате, чёрная форма его аккуратной стопочкой сложена у кровати. Он не знает, что в дом пробралась незнакомая нинья, не знает, что она шепчет в ухо сыну лёгким и коварным, словно сквознячок, шепотком.
Розамунда держит слово и рассказывает. О том, что в их Городе уже давно прячутся Маги, готовые нарушить Порядок. О том, что они скоро освободят пленённого в Кубе предводителя. О том, что следом Творец падёт, и Город расцветится Хаосом, который подарят ему победители
Представляешь, Глазастик?! в голосе Розамунды придушенный, безумный восторг; на мочку Ниньо-451 летят капельки слюны. Долой одинаковость, долой однообразие! Ха-ха! Люди смогут жить, как хотят. Танцевать, рисовать, писать Творить как хотят!.. Никаких шаблонов, никаких эталонов, никаких унификаций! Всё своё, уникальное! Мы сможем выращивать настоящие цветы, самые разные, красивые-прекрасивые. Выкинем эти уродские, пластиковые флоресы без цвета и запаха! Сможем готовить по собственным рецептам, шить и носить одежду, которая нравится, выглядеть и называться, как нравится И комнаты, дома станут их владельцам под стать! И отныне все будут Творцы!..
Ниньо-451 чувствует, как от шквала новостей нутро то и дело сводит судорогой. Отодвинуться бы, но Розамунда жмётся впритык, продолжает шептать в ухонастойчиво, жарко. И всё-таки серая комнатёнка не желает изменяться по её словам. Ниньо-451 просто не может себе это представить.
И не хочет.
Папа тебя очень любит? без предупреждения спрашивает Розамунда. Вроде бы отводит взгляд, закидывает в рот конфетку Но так и следит сквозь приспущенные ресницы.
Ниньо-451 удивлён таким вопросом.
Да. И я его. Как же ещё? Мы одни друг у друга. Ведь Ма
Ниньо-451 запинается, не может договорить. Розамунда с умным видом кивает:
Конечно, потом добавляет куда-то в сторону: Я вот своего тоже люблю, и, глянув на луч, который пробился в окно, вдруг соскальзывает с кровати.
Ниньо-451 встаёт следом за ней.
Мне пора, Глазастик, сообщает Розамунда, поправляя на юбке складочки. Смотрит на него с непонятной хитринкой. А у тебя сегодня важный-преважный день, так?
Ниньо-451 багровеет, понимая, что совсем позабыл про выставку. Чуть не кидается к планшету, но остаётся на месте под взглядом Розамунды.
Скоро и ты будешь рисовать по-другому, улыбаясь, говорит она. А пока Удачи, Глазастик. Не доверяй Творцу.
Щелчок, поднятое стекло. Утренний бриз, что донёсся из бетонированного сада
Розамунда машет рукой.
И исчезает, оставив на подоконнике конфету.
***
Кипельно-белый, жёсткий, точно накрахмаленный зал. Огромный экран, проекторчёрный, словно капля тёплого мазута И выводок ниньосов-мышаторганизованных, квадратно-сгруппированных пять на пять: одинаково-серые кафтаны, юбки, шортики
У каждогосеребристый планшет в цепких лапках. У каждогоблеск в глазах, неистовое желание показать себя. Вокругщебет, попискивание, шёпот:
Ты какой Эталон срисовал?
Этот.
А ятот. Правда, копия?
Мой тоже хорош. Тютелька в тютельку!
Ага!
Здорово! Похвалят всех! Творец
Наспех проглоченные слова, тишина. Бесцветные, стриженные под одну гребёнку головыщетинистые у всякого ниньо, с каре до плеч у всякой ниньисинхронно поворачиваются влево.
На выставку пришёл Он.
Алебастровый, высокий. Не человек, а колосс. Не человек, а колонна.
Он взирает на ниньосов, чьи сердечки трепещут от волнения.
И Ниньо-451 конечно же в их числе.
Он почти забыл приставучую Розамунду. Забыл разговорвязкий, непонятный и пахучий. Пахнущий первобытной опасностью, как роза сорта «Алая гроза».
На гибкой маске, что белее гипса, появляются складки у самых уголков рта. Великий Творец одаривает свою паству симметричной улыбкой и опускает седалище на тронэргономичное кресло.
Показ работ начинается. Ниньо-451 ждёт своей очереди, приплясывая от нетерпения. На экране воюют стрелки и круги, выгибаются игольчатые линии Вспыхивают, гаснут сломанные посерёдке палки
Эталон за эталоном, образец за образцом. Белый гений удовлетворённо кивает, видя, как творят по его лекалам. Он не скупится на слова одобрения, нет. Поэтому каждый мышонок так и сияет, получив похвалу.
Ниньо-451 подаётся вперёд, будто спринтер, готовый стартовать.
С потолка скрежещет металлический голос:
Четыре-пять-один. Ваша работа.
На маскевсё та же улыбка. Материя льнёт, облегает Скрывает лицевую плоть. Глаза в прорезях блестяттёмные, точно потухшие фары мобиля, мимоходом отмечает Ниньо-451, подсоединяя планшет к проектору.
Ничего. Сейчас они вспыхнут от восторга!
Вот загорается индикатор Вот файл уже на десять тридцать пятьдесят процентов готов к показу И вот
Ниньо-451, предвкушая триумф, нажимает пальцем кнопочку.
На огромном экране вспыхивает картина. Какую-то долю секунды все видят знакомые черты Эталона, кажется,5
А потом цифровой рисунок морщится, тает, как сахарная крупинка в чае.
И экран взрывается багровыми ошмётками.
Сдавленный, долгий-предолгий вой по всему залу. Хочется закрыть глаза, скрючиться, а лучшеубежать!.. Но все взоры приклеены к будто истекающему кровью экрану. Словно гигантская, вспоротая утроба, на экране ёрзает трёхмерное нечто, сыпет фигурами, лицами, формами ужасающе разных предметов и людей
Карминовый хаос непрерывно крутится, вертится, летает. Исторгает из себя всё новые и новые, непостижимо пугающие образы
И, отдав всё до остатка, исчезает
Рассыпав миллион электронных, «Алых гроз».
Мёртвое безмолвие обволакивает уши. Перед глазами Ниньо-451оцепенелого, блёклого огрызка меламедленно возникает маска, на которой больше нет улыбки. Ни единого следа.
Это не я! Не я!.. Не я!!! пробивается истеричный вопль изнутри.
В глазахразбитых фарах зажигается далёкая искорка.
Не
Шорох, вздох. На головенезримые тиски. Пространство заполняют чёрно-красные мухи.
Критики вырастают вокруг неслышно и неизбежно.
Чернота смыкается.
***
Ничтожес-с-ство Ничтожес-с-с-с-с-ство
Голос шипит со всех сторон. Посвистывает смертельным, пущенным из трубы газом. Зарёванный Ниньо-451 сидит в уголке, пялится в непроглядную тьму.
Мышонок в ячеистой западне. Глупый, глазастый мышонок.
Ниньо-451 начинает хохотать. Потомплакать. Хохотать снова.
Чёрный куб, что пугал с беззаботного детства, наконец-то получил его. Заполнил узником ещё одну ячейку в ненасытном брюхе.
Теперь Ниньо-451пленник. Отступник, чьи оправдания не захотели принять.
Паедва слышно, жалобно зовёт он. Па
Его не было. Ни тогда, ни теперь. Чужие, незнакомые Критики набросились всем скопом, спеленали, уволокли, а затем
Ничтожествоопять припечатывает динамик, и Ниньо-451 содрогается по новой.
Следом накатывает тошнота. Но желудок давным-давно пуст, его корёжит от спазмов без рвоты. Чувство, что Ниньо-451 выкололи глаза. Темнота жжётхоть смотри в неё, хоть не смотри.
Мучитель-воспоминание подбирается втихаря. Шепчет, кружит ночным кошмаром.
Алая роза. Алая гроза.
Ненавижу Ненавижу тебя, Розамунда!.. вопит Ниньо-451. Крик врезается в стены и барабанные перепонки.
Как же он не понял как не проверил Как допустил, что эта мерзавка смогла-таки его погубить?!
«Ола, Глазастик, издевательски-насмешливо. Над самым ухом. Ола»