- Слушай, ты иди. Со мной все будет в порядке. Господи, всего три дня, думаешь, я настолько сошел с ума? - Джефф рассмеялся. На этот раз Вирджиния тоже рассмеялась. Она должна была. Он жестом предложил ей встать, крепко обнял ее и прошептал: - Теперь ни слова больше о телефонных звонках или электронных письмах.
* * *
После того, как Вирджиния ушла, Джефф быстро бросился на кухню и потянулся к ящику. В ящике стола он хранил таблетки. Там были флаконы "Пароксетина", "Диазепама", "Kлоназеопама", "Буспара"; а потом он нашел его, спрятанного в углу, - "Aлпразолам". Он снял крышку с пузырька своего любимого успокоительного и отправил в рот две таблетки. Покачал головой.
- Три дня. Три дня, и она вернется. Должна. Но что, если она попадет в автомобильную аварию? Что, если ее похитят или изнасилуют? Если ее изнасилуют, у нее может развиться сильная фобия к мужчинам, поэтому она вообще перестанет видеться со мной, - oн покачал головой, мягко ударив себя сжатым кулаком. - Прекрати, ты снова это делаешь. "Что, если" всегда заставляет тебя терять контроль. ТЕЛЕВИЗОР! Надо смотреть телевизор!
Джефф вернулся в гостиную и плюхнулся на кожаный диван. Потянулся за пультом и включил телевизор. Шли новости. Диктор сурово посмотрел в камеру.
- Молодая женщина была найдена сегодня убитой в районе деревни Рейнтри в Броктоне. Считалось, что женщина была полицейским информатором, ответственным за налет на наркопритон на Уинтроп-стрит в прошлом месяце. Жертва была найдена убитой четырьмя выстрелами из пистолета 22-го калибра. Ее руки были связаны за спиной.
- И это я сумасшедший, потому что не выхожу из своего дома. Терроризм, перестрелки, бандитизм; весь мир катится в тартарары, но все равно люди собираются в рекордных количествах, чтобы купить еще больше дерьма, и все же я встревожен.
Пока он разговаривал сам с собой и таблетки начали действовать, Джефф услышал сверху топот маленьких ножек, бегущих по полу. Он покачал головой, игнорируя это как побочный эффект от таблеток. Отчетливый детский смех заставил его вскочить.
- Какого хрена?
Ужас охватил его. Мужчина почувствовал, как учащенно забилось сердце. Поднявшись с дивана, он медленно направился к лестнице. Звук бегущих взад и вперед ног сопровождался смехом маленькой девочки.
- Эй? Тебя не должно быть здесь.
Бег тут же прекратился. Он вцепился в перила дрожащей, побелевшей от напряжения рукой. Теперь не было ничего, кроме полной тишины. Он покачал головой и нервно рассмеялся.
- Эти чертовы таблетки, скажу я тебе...
- Ты больше не веселый, Джефф, - крикнул позади него девичий голос.
Развернувшись, он потерял равновесие и упал на пол. Огляделся, но ничего не увидел, никакой девушки.
- Это таблетки, не волнуйся. В этом доме никого нет, особенно какого-нибудь ребенка. Ты устал. Это был долгий день, и ты только что принял две очень сильные таблетки.
Конечно, это всего лишь таблетки, тупое ты дерьмо. Только посмотри на себя.
Джефф засмеялся, поднимаясь.
- Эти гребаные таблетки могут...
Внезапно что-то просвистело у него над головой с большой скоростью, разбившись о стену на миллион осколков. Джефф обернулся и никого не увидел позади себя, только пустой столик, на котором когда-то стояла керамическая ваза. Джефф пересек комнату и посмотрел на осколки.
- Только таблетки? Как, черт возьми, ты можешь винить в этом таблетки?
* * *
Не волнуйся, Вирджиния, ты почти на месте. Заселяйся в отель, прими душ, а потом ложись спать. Хороший ночной сон - это все, что тебе нужно, чтобы пережить завтрашний день.
Она отчаянно пыталась обмануть себя, думая, что беспокойство связано с работой. Переживания в связи с повышением. Она могла нервничать из-за экономики, войны, терроризма, гребаных инопланетян... но не могла признаться, что беспокоилась о Джеффе. Признать это означало бы поднять панику. Она слишком сильно заботилась о нем.
Горы Нью-Гэмпшира были ошеломляющими. Они выглядели как массивные скульптуры, вырезанные могучими титанами из греческой мифологии. Солнце уже начало садиться за них. Когда дневной свет начал исчезать и уступать место ночи, чувство страха пронзило ее. Она почувствовала, как волосы на ее теле встали дыбом, когда голова начала лихорадочно работать.
Пока девушка пыталась привести в порядок свои мысли, радиоэфир сменился шумом помех. Пораженная, но в то же время раздраженная, Вирджиния немедленно наклонилась и переключила станцию. Снова помехи - вот и все, что она получила. Слышались обрывки нот, прерывистые голоса и зловещие помехи. Расстроенная, она выключила радио.
Тишина. Она могла смириться с тишиной.
- Горы, должно быть, блокируют... - но прежде чем она смогла закончить, радио снова включилось.
Помехи, шум и голоса.
- Ты... не можешь спасти... умрешь вместе с... Джеффом... ты попробуешь... вмешаться.
Голос звучал между шумом и треском. Внезапно помехи прекратились, и заиграла песня "In Dreams" Роя Орбисона.
Паника охватила ее тело, когда Вирджиния уставилась на радио. Она правильно расслышала?
Гудок клаксона вернул ее внимание к дороге. Фары неслись прямо на нее, и пришлось резко дернуть руль, чтобы избежать лобового столкновения. Машина описала три полных круга, прежде чем остановиться на обочине дороги. Вирджиния сидела, неглубоко дыша, ее руки вцепились в руль.
- Клоун цвета конфет, которого они называют песочным человеком, каждую ночь на цыпочках входит в мою комнату, просто чтобы посыпать звездной пылью, когда он шепчет: "Все в порядке, иди спать".
Рой Орбисон пел, пока Вирджиния сидела там, все еще в шоке от радиосообщения, а также от того, что едва избежала смертельной опасности. Она убрала ладони с руля.
- Черт возьми, Вирджиния. Возьми себя в руки. Ты нервничаешь, ты рассеяна и чертовски измотана. Отель недалеко. Просто сосредоточься, чтобы добраться туда.
Она выпрямилась, снова завела машину и поехала дальше, разрезая Нью-Гэмпширскую ночь, слушая Роя Орбисона и пытаясь забыть то, что слышала по радио.
* * *
Джефф, в отчаянной попытке отвлечься, провел пальцем по своей коллекции пластинок. Хотя он любил все свои пластинки, среди его любимых были пластинки 1950-х годов, золотого века рока. Он прочитал названия. "The Mad Lads", "The Platters", "Buddy Holly", "The Spaniels", "The Duprees", "Dion and the Belmonts"; каждая пластинка была как машина времени в эпоху, в которую он хотел бы жить.
Он взял пластинку "The Duprees" и поставил ее на проигрыватель. Опустил иглу, и песня "Have you Heard" мечтательно выскользнула из его динамиков. Джефф лег на диван и закрыл глаза.
Он погрузился в песню и оказался в 1950-х годах. Здесь он не был каким-то неуверенным в себе затворником, нет. У него даже был "Шевроле Флитлайн". Цвет черный с красным интерьером, никакого синего! Свет от приборной панели осветил кабину, когда он посмотрел в глаза своей школьной возлюбленной. Они находились в уединенном месте, затерянном под бесконечными звездами и пьянящим лунным светом. У девушки были красивые зеленые глаза, а ее черные волосы были уложены в прическу...
- Вирджиния, - прошептал Джефф, позволяя лицу Вирджинии появиться на чистом холсте его фантазийной девушки.
Он проводит рукой по ее волосам, опьяненный ее духами. Когда легкий ветерок проникает в машину, Джефф опускает руку вниз по ее рубашке и сжимает ладонью одну из ее пышных грудей. Целуя ее в шею, он слышит страстный стон. Когда он поднимает голову, то краем глаза замечает что-то в зеркале заднего вида.
На заднем сиденье сидит маленькая девочка. Ей не больше девяти. Длинноволосая девочка одета в зимнюю одежду, которая, безусловно, была из более современной эпохи. Девчушка насквозь промокла, и ее кожа посинела. Мертвые, остекленевшие глаза уставились в потолок машины.
Вирджиния поворачивается, чтобы посмотреть, что отвлекает ее возлюбленного. Она видит мертвую девочку на заднем сиденье и смеется.
- Да ладно тебе, Джефф, она мертва, и это было очень давно. Не позволяй ей испортить нам вечер.
Глаза Джеффа распахнулись. Над ним и всего в дюйме от его лица стоит девочка из его сна. Джефф замер, не в силах пошевелить ни единым мускулом своего тела.
- Кто ты, черт возьми, такая? - спросил он тихим, надломленным голосом.
Это, должно быть, галлюцинация, побочный эффект лекарства. Что там сказал ему однажды его врач?