После чего встает, слегка оттолкнувшись от капота, и идет в сторону Роба и Мэри Джо.
Сделав еще одну глубокую затяжку, наблюдаю за ней. Вот она доходит до Роба, что-то говорит ему и, поворачиваясь, судя по всему повторяет Мэри Джо. Последняя оборачивается в мою сторону с обеспокоенным выражением на лице. Красные глаза с купе с рыжими волосами придают какой-то сюрреализм ее внешности.
Вилма говорит что-то еще.
Наконец, Роб, встает, отряхнув колени. Вытирает лицо, глубоко вздыхает и кивает Вилме. Теперь они оба глядят на Мэри Джо. Та тоже встает и что-то быстро им отвечает. Они кивают и забираются в нашу палатку, очевидно, за какими-то вещами для пути.
Мэри Джо идет ко мне.
Делаю еще пару затяжеки пока она подходит, я уже выбрасываю окурок, пополнив коллекцию тех, что сделала Вилма.
ДжейкМэри Джо не опирается на капот. Она встает напротив меня, чтобы видеть лицо.
Ее голос тихий. И в отличии от голоса Вилмымаксимально неуверенный.
Вилма собирается идти в Хейдлендсообщает онаРоберт идет с ней. Пойдем?
Мы не дойдемвсе так же спокойно отвечаю, как минутой ранее самой Вилмеизнеможение, солнечный удар, обезвоживание. Это только самые очевидные причины, по которым мы умрем в первые же два дня. Только у Кенни был шанс дойти.
Я делаю паузу, пытаясь проглотить ком в горле, прежде чем добавляю:
Он единственный из нас был достаточно физически подготовлен, чтобы суметь преодолеть такое расстояние. Но он мертв.
Джейк.. Мэри спешно вытирает щеку, очевидно, от выкатившейся из глаза слезы, и кладет мне ладонь на грудьнельзя сдаваться. Надо пытаться.
Пускай пытаются. Я его не брошу.
Мэри Джо несколько раз судорожно вздрагивает, бесшумно всхлипнув, после чего напоминает, словно у меня Альцгеймер:
Он мертв, Джейк. Они оба.
Я игнорирую ее реплику:
Если у Вилмы с Робом получитсяпомощь в любом случае сюда придет.
А если нет?
А если нетто зачем платить больше? жму плечамиздесь хотя бы вода есть.
И что-то, что убило их.
Агасоглашаюсьи оно тоже.
Да что с тобой, Джейк?
На этот вопрос я ответить не могу, потому что сам не знаю ответа.
Разве со мной что-то не так?
По-моему это они не в своем уме, если всерьез надеются добраться пешком до Хейдленда. Только у Кенни был шанс. И это егоне моислова. Слова спортсмена, четко понимающего, сколько, кто и как может пройти.
Без него мы обречены.
То есть уже.
Я остаюсьединственное, что отвечаю.
Мэри Джо еще что-то мне говорит, опять затирает какие-то аргументы и мотивационные речи на счет того, что вместе мы сила и бла-бла-бла. Но на деле мы оба понимаемнам всем каюк. При любых раскладах. Просто Вилма и Роб на оставшиеся нам дни делают этот каюк более обнадеживающим. Всегда приятнее умирать, до последняя считая, что у тебя есть надежда.
В конечном счете, к нам подходят Вилма и Роб. У последнего на спине его рюкзакно явно заметно облегчившийся в весе. Наверное, он выбросил оттуда все и запихал только бутылки с водой.
Палатку не беремговорит Вилма, словно она осталась только одна.
Хотя да, вторая уже не в счет.
Да, если и придется спать, будем это делать по двадцать минут, как Да Винчизаявляет Роб, заметно нервничая.
Это понятно не только по голосу, но и по трясущимся кистям рук. Только непонятнотак его пугает предстоящий путь или то, что в ярде от него этой ночью закололи двух людей шампурами, с одного из которых возможно накануне ел он сам.
Мэри? Вилма вопросительно смотрит, ожидая ответа.
Подруга лишь молча мотает головой в знак отказа.
Вилма тяжело вздыхает, но кивает, не пытаясь ее переубедить. Интересно, Мэри осталась из-за меня или все-таки потому что поняла тщетность этой мучительной попытки и гибели под палящем солнцем на раскаленной земле без капли воды?
Хотя, еще неизвестно, какая смерть ожидает нас здесь.
Может, нечто не менее мучительное.
Как только дойдемзаявляет Вилма напоследоксразу отправим сюда помощь. Помощь и полицию. Просто дождитесь.
Хорошоочень тихо отвечает Мэри.
Надежды в голосе никакой.
Ладно. Идем, Роб.
Удачи вамговорит он.
Вам тожеотвечает Мэри.
Да, она нам всем пригодитсязаключает Вилма и, наконец, они уходят.
Оставив нам целые покои. Две тачкивольво и машина Кенни. Палатка, мангал, стулья. Наверное, хотя бы одна бутылка воды, куда мы сможем набирать воду из речки, пока она нам будет требоваться. Еда, которая осталась.
Да мы богачи.
Почему-то эта мысль вызывает у меня смех, но я с ужасом замечаю, что вместо того, чтобы рассмеятьсяначинаю вдруг рыдать, сползя по машине на землю и закрыв лицо руками.
Мэри Джо тут же опускается рядом со мной и прижимает к себе, точно ребенка. Я отмахиваюсь и откидываюсь спиной на машину, продолжая судорожно шмыгать носом.
Не надо меня жалетьговорю, вытирая слезыон умер и мы умрем. Нас ждет одно и тоже. Не надо жалости. Мы немногое выиграли.
Теперь плакать начинает уже Мэри Джо.
Такое себе достижение довести до слез девушку, которая пыталась на свой манер, как могла, мне помочь. И как минимум, которая осталась здесь со мной.
Хочу извиниться, но слова не лезут из горла, потому теперь уже я осторожно прижимаю ее к себе. Мы сидим так какое-то время, прежде, чем утерев лицо, Мэри Джо наконец поднимается на ноги, чрезмерно усиленно отряхивая колени. Протягивает руку мне, нацеленная хочу или нетподнять и меня.
Не мешаю ей, протянув руку и встав на свои две.
Ладноговорит она, отчаянно пытаясь изображать из себя саму рассудительностьраз уж мы остались, надо тогда придумать план.
Очевидно, она ждет от меня наводящего вопроса, но я молчу.
Тогда, кивнув сама себе (будто получив-таки этот вопрос), она продолжает:
Мы не можем засыпать просто так. Здесь что-то есть. Но если оно пользуется нашими человеческими.. предметами, значит, может быть, мы сможем ими же защищаться.
Логики нет, но я все еще молчу.
Приняв это за согласие с ее теорией, Мэри Джо воодушевляется:
Поэтому нам придется спать по очереди, чтобы нести пост. Кто-то спит днем, пока другой дежурит. Потом дневной спит ночью, а второй наоборот стережет. Тогда мы хотя бы всегда сможем быть начеку.
И закричать, если вдруг чтопытаюсь пошутить, но звучит это так серьезно (и без улыбки), что Мэри Джо бледнеет.
Теряется.
Но тут же какими-то титаническими усилиями умудряется удержать себя в руках, отважно мотнув головой:
Нет. У нас остались.. запинаетсяшампуры. Мы будем дежурить с ними. Хоть какое-то оружие.
Думаю, тут бы больше пригодился крест. Или кол.
Поскольку и эта шутка подается без необходимой улыбкито тоже не заходит. Мэри, наверное, решила, что я окончательно рехнулся. Сложно отличать сарказм от серьезного заявления, когда единственное различие между ними это сама их подача человеком.
Наверное.. уклончиво комментирует онав общем. Ты какой пост выбираешь на сегодня?
Очевидно, что ночью будет опять какая-та лютая хрень, которая едва ли объявится в дневных лучах солнца. И, решив быть джентльменом до самого конца, отвечаю:
Ночью.
Она с трудом сдерживает вздох облегчения:
Хорошо. Тогда ты сейчас идешь спать. Знаю, солнце.. она щуритсяно в палатке должно быть немного темнее. Не сильно, но все-таки.. Могу дать тебе свою джинсовку, накроешь ею голову и станет еще темнее.
Мы возвращаемся к палатке. На вторую оба стараемся не смотреть.
Мэри Джо тут же вытаскивает один из шампуров и крепко зажимает его, даже сейчас опасливо оглядев залитую солнцем территорию деревни, которую видно с этого ракурса.
Разбудишь, как будет моя очередьговорю я, забираясь в палатку.
Хотя уверен, что все равно не засну до самого вечера.
Да, конечно.
Лаз я не застегиваю. Ей так, скорее всего, будет спокойнее.
Потому вижу, как Мэри Джо притаскивает складной стульчик и ставит у самого входа в палатку. Садится на него, нервно перекидывает шампур из руки в руки.
Роняет на землю.
Лихорадочно поднимает и зажимает мертвой хваткой.
Ее правая нога, похоже даже незаметно для нее самой, начинает отстукивать мелкую дробь по земле.