Благо, мы не попали на полнолуние, а звезды не являются достаточным освещением, потому уже ближе к полуночи выбираемся из нашего дворика, чтобы перебраться в соседний дом. Кенни идет первым, Лиз следом за ним, потом я (нарочно между ней и Вилмой), следом Вилма, Роб и замыкает круг Мэри Джо. Я предложил ей пройти вперед, чтобы не быть последнейно она заявила, что ей здесь очень даже комфортно.
Возможно, это опять был камень в мой огород, но я решил не задумываться об этом.
Что, уже обделались? гогочет Кенни, когда, скрипнув входной дверью, услышал чей-то судорожный вздох позади.
Наверняка, он подумал на кого-то из девчонок, но я почти уверен, что это Роб.
Шагай давайхмыкаюи свети под ноги, а не вперед.
Вы же сказали, доски не прогнили.
Но дерево трухлявое, семнадцать лет прошло. Просто смотри под ноги, чел.
Ну да, иначе как я увижу тебя.
Он начинает гоготать и я очень жалею, что в темноте друг не увидит моего среднего пальца, гордо взметнувшегося вверх. Хотя..
Эй! окликаю его, направив луч своего фонаря на рукуэто тебе, придурок.
Получи! он направляет фонарик на свое лицо и подпирает изнутри щеку языком.
Думаю, мы могли бы дурачиться еще долго, если бы девчонки не начали шипеть. В итоге приходится заткнуться и забраться, наконец, в дом.
Вы его весь осмотрели? еще раз спрашивает Кенни.
Не сильно хочется признаваться, что прошли мы только две комнаты, и то больше ругались в них, чем разглядывали. Потому я лишь невозмутимо киваю:
Ага. Ну давай, шагай уже.
Мэри Джо никак на это не реагирует.
Что ж, если кто-то куда-то провалитсяэто будет не только моя вина. Разделим ее пополам, как и полагает друзьям.
Я пошлав своей обычной властной манере заявляет Вилма, едва мы все оказываемся внутри.
Направляю луч фонаря на нее:
Куда?
Куда угоднофыркаетили по-вашему бродить целым табором это верх адреналина? Ну вы и ссыкуны.
Ухмыльнувшись, она уходит в какой-то коридор. Мы там не были.
Ладнобросаю ей вслед бесстрастно, словно разделяться и было задумано мной с самого началатогда встречаемся здесь же.
Подумав, добавляю:
Скажем, минут через двадцать.
Никакого ответа.
Мы будем разделяться? уточняет Мэри Джо.
А что, хорошая идеясообщает мне темнота и я лихорадочно дергаюсь, пока не замечаю свет фонаря, направленного куда-то назад.
Какого черта ты светишь назад? спрашиваю у Роба.
Чтобы не обозначать своего силуэтаневозмутимо отвечает тот, словно это само собой разумеющееся.
Не обозначать кому? уточняет Лиззи, между тем тут же сама опустив фонарь точно так же.
Мало линеопределенно говорит онкому угодно. Пока нет доказательств или опровержений, остается лишь предполагать.
И с этими словами уходит вслед за Вилмой, полагаю, разделившись с ней на развилке комнат.
И как это понимать? гыкает Кеннимистер-не-верю-на-слово думает, что призраки видят нас по фонарику?
Думаю, он просто играетснисходительно отвечаю и вижу, что взгляд Мэри Джо становится чуть мягче.
Перебрасываю фонарик с одной руки в другую, из-за чего луч его света поигрывает на стене, точно маяк:
Ладно, тогда я пойду за ними, а вы трое в другую сторону.
Нетвесьма уверенно перебивает меня Лиз, взяв собственный фонарь поудобнее и направив себе на лицо, чтобы я увидел ее довольную улыбочкуя пойду за ними. У нас с Вилмой есть пара нерешенных дел.
Кенни одобрительно ухмыляется, и мне ничего не остается, как развести руками:
Что ж, удачи. Надеюсь, хотя бы один из троих вернется живым.
Она дурачливо бьет меня кулачком в грудь и я смеюсь. Ее фонарик вскоре так же скрывается в темном коридоре.
Лишь бы никто никуда не провалился.
Погналикивает нам Кенни и мы идем в противоположную сторону.
На первой же комнате от нас отделяется Мэри Джо, закрыв за собой дверь, словно решив испытать по-настоящему свои нервы. Когда мы с Кенни остаемся сами, тот оборачивается и светит мне фонариком на грудь (чтобы не ослеплять в глаза):
Ну что, какую выберешь комнату?
Да любуюотмахиваюсьглавное собраться потом всем обратно. А то растекутся..
Да и хер с ними, даже если такотмахивается другмы их мамочки что ли? Захотят, найдут. До палаток рукой подать. Уж кого-кого, а Вилму или задрота я точно ждать не буду.
Усмехаюсь и отвожу его фонарь от себя. Справа замечаю дверь и делаю реверанс, указав на нее другу:
Ваш выход, мсье.
Скорее вход, сэргогочет тот и, подобно Мэри Джо, закрывает за собой дверь.
Оставшись один я прохожу еще глубже.
Со стороны дом казался самым обычным и маленькимно в темноте начало создаваться ощущение, словно бы он удлинился до размеров Амазонки. Такое чувство, что взгляни на него снаружи теперьи он станет каким-то продолговатым коридором из одного корпуса в другой.
Я просвечиваю фонариком, но больше не нахожу никаких дверей (кроме уборной, в которой кафель унитаза уже обломался в разные стороны, а сама вода мутная и я даже не хочу знать, что в ней успело прорости за эти годы). В итоге попадаю в проходное помещение (хотя вряд ли таковой может назваться тупиковая комната этой стороны). Скорее это гостинаятогда объясняется почему вместо двери тут просто проходная рама и почему она располагается в самом конце дома.
Хотя.. в самом конце.
Наверное, гостевая. Комната для гостей, которые останавливались в хозяйском доме больше, чем на день. Интересно, конечно, знать что это было за гости? Согласно прочитанному мной, Салемские потомки потому и жили в Ведьмином Селе, что ценили изолированность от внешнего мира и тепло коммуницировали лишь внутри семьи (прием клиентов за деньги не в счет).
Что ж, может наличие гостевой в домепросто дань традициям.
Я высвечиваю фонариком какой-то столикне то журнальный, не то косметический. В домах Салемских потомков вовсю царствуют современные вещи. Интересно, получается они заказывали их сюда? Как тогда так долго могли оставаться необнаруженными общественностью? Или они привозили все это сюда сами из города?
Но тогда получается сами устанавливали и сами крепили?
Или эта деревня, посредством магии, построилась из ничего за пару минут и они просто вступили в свои законные права владения? Эта мысль меня смешит, плечи начинают дергаться и лучик фонаря дрожать, устремленный куда-то в стену.
И тут я замечаю, что луч моего фонаряне единственный отблеск света, что дрожит на стене.
Другой, гораздо более маленький огонек так же подрагивает в паре ярдах от моей тени. Только более плавно, словно причиной его дрожи является дуновение ветра.. или чье-то дыхание.
Смех как рукой сняло.
Я резко направляю фонарь в ту сторону. Совсем рядом у стены, на другом журнальном столике, в подсвечнике, стоит черная свеча. Толстая черная свеча. На столике под свечей виднеется какой-то грубо начерченный рисунок.
Я осторожно подхожу ближе, между тем заметив, что огонек свечки перестал дрожать..
Когда между столиком со свечей и мной остается не больше пары дюймов, я различаю, что за рисунок обрамляет подсвечник. Это пентаграмма.
И свеча горит в ее центре.
Я внимательно смотрю на нее. Она почти целая, воска совсем не накапалозначит, кто-то зажег ее совсем недавно. Буквально только что..
Это логично, ведь я бы заметил горящую свечку, когда вошел в комнату.
И не успеваю я все это сложить в голове воединокак маленький язычок пламени, что находится на расстоянии вытянутой руки от меня, резко гаснет.
Глава 18
Мгновениеот того, как гаснет свеча, до того, как мой рот широко разверзается, исторгая нечленораздельные крикитянется для меня, точно вечность. Я судорожно высвечиваю фонарем пространство перед собой (нет, он не померк и даже не начал мигать), но будто бы ничего не вижу. Свет, темнотая не вижу даже очертаний комнаты, словно лишь сейчас о себе дала знать куриная слепота.
СЮДА! оруСЮДА, ТВОЮ МАТЬ! СЮДА!
Сам дергаюсь в разные стороны, стараясь охватить бесполезным фонарем все пространство вокруг, но это невозможно. Тогда начинаю двигаться, но спотыкаюсь о ближайшее же кресло. Фонарик падает у меня из рук, я сам с трудом удерживаю равновесие.