Что значит «особенно здесь»?
А, это я так, к слову. В том смысле, что в Совхозе больницы нет, только так, поликлиника, да и то не со всеми врачами. Ну всё, спи. Мама погладила Василису по колену, закрыла фрамугу и вышла из спальни.
Василиса откинулась на подушку. Как же так? Ведь они с Дашей только что разговаривали, и вотеё нет. Конечно, этот разговор был вообще единственным за всё время, пока они учились вместе, но понимание того, что Даша больше не войдёт в класс, благоухающая резким сладким ароматом и одетая как в ночной клуб, не умещалось в голове. Хоть они почти и не общались, но всё равно, теперь как будто чего-то не хватало.
От размышлений отвлекло громкое урчание в животе. Резкая тянущая боль заставила свернуться в калач. Жидкая слюна с металлическим привкусом почти не сглатывалась, грозя вытечь наружу.
Василиса скатилась с кровати и побежала в туалет. Просидев там в общей сложности часа два (время от времени вставая и даже доходя до спальни, но потом снова бегом возвращаясь), она кое-как вернулась к себе и легла в постель. Окно открывать не стала, потому что было зябко. Укутавшись в одеяло, всё никак не могла согретьсяозноб колотил так, что челюсти сводило. Ледяные ладони и стопы немного потеплели только ближе к утру, когда за окном забрезжил тусклый осенний рассвет.
Ты вставать собираешься? спросила мама, заглянув в комнату.
Что-то мне нехорошо, просипела Василиса из-под одеяла.
А что такое? Мама-врач мигом провела полное экспресс-обследование. Но кроме воды из сомнительного источника никакой странной пищи Василиса не употребляла. Вряд ли это от воды, с сомнением произнесла мама. Её уже сколько раз на разные анализы отправляли, и всё в порядке.
Может, это из-за общего ковша?
Может. Ладно, сегодня оставайся дома.
Мама дала Василисе пару таблеток, после которых удалось заснуть.
Проснулась Василиса уже после полудня. Вроде стало полегчеруки-ноги больше не сводило, забеги в туалет тоже прекратились. Полежав несколько минут в отчаянной борьбе с мрачными мыслями, Василиса всё-таки встала. Идти в школу смысла не было, а вот в музее появиться нужно. Наскоро одевшись и решив ничего не есть (на всякий случай, хотя и аппетита не было), Василиса уже собралась бежать, как вдруг остановилась. Подошла к зеркалу. На тумбочке осталась лежать её деревянная расчёска. Вся в волосах. Видимо, отравление вызвало выпадение волос. Только этого не хватало.
В музее, сидя в пустынной библиотеке, Василиса снова вспомнила о Даше, хотя весь день запрещала себе о ней думать. Интересно, остальные уже знают? Наверняка. Может, позвонить Диане под предлогом узнать домашнее задание?
Диана быстро ответила и охотно продиктовала номера упражнений и параграфов. И звучала она вполне себе жизнерадостно. Даже странно, учитывая обстоятельства.
Послушай, а это никак не может быть связано нуВасилиса ставила книги на полки стеллажа.
С чем? живо спросила Диана.
Ну, с тем, что я ей принесла?
А как это, по-твоему, может быть связано?
Ну, не знаю. Выходить из узкого прохода между стеллажами не хотелось.
Со мной вот всё нормально, хотя ты и мне свечку отдала, здесь Диана понизила голос. И с тобой всё хорошо. Так что это просто случайность. Никто не виноват.
Никто не виноват, эхом повторила Василиса. Хотя со мной не всё хорошо.
Так не надо было воду пить из колодца рядом с кладбищем.
А почему вы меня сразу не предупредили?
Я думала, это и так ясно.
А я слышала, эту воду из источника исследовали и ничего плохого в ней не нашли.
Плохо искали, значит. И потомтуда всякие фрики толпой прут, аж цистернами эту воду вывозят. Если вдруг выяснится, что там что-то не так, скандал будет. Как ты думаешь?
А раньше никто не травился?
Да кто же признается? Ладно, мне пора. Всего!
Василиса убрала смартфон и вышла из-за стеллажей. Спиной к столу, опираясь на него руками, стоял Гаврил. Как обычно, весь в чёрном, отчего его светло-русая шевелюра казалась ещё белее.
Ты серьёзно думаешь на воду из источника у Державной? спросил Гаврил вместо приветствия.
У чего?
Источник так называется. Который рядом с Погостом.
Ага, с кладбищем. Василиса села за компьютер. За пару часов работы глаза сильно устали. Видимо отравление повысило утомляемость.
Там раньше была церковь Державной иконы, она сгорела, а название осталось. Гаврил расхаживал вокруг стола, рассматривая стеллажи с новыми книгами и журналами.
Спасибо за экскурс в историю.
Ты же в музее работаешь, тебе это должно быть интересно, разве нет?
Я же не всю жизнь здесь просижу.
Кто знает.
Что?! Василиса даже развернулась, и начала машинально шарить рукой по столу, подыскивая, чем бы запустить в наглеца за это беспардонное утверждение.
А с чего тебя вообще туда понесло? Гаврил, заложив руки за спину, невозмутимо уставился на Василису.
Под рукой так ничего и не нашлось для броска, тогда надо хоть словами его уколоть. Тоже, учитель нашёлся.
Где твой мозг? Потерял?
Что?
Я говорю, куда делся твой деревянный мозг?
Никуда, дома лежит.
А, наигрался. Василиса снова повернулась к компьютеру. Интересно, он в курсе, что она последней видела Дашу? Ты вроде в Нижний собирался. Ездил?
Да, но в этот раз на развале вообще никого не было.
А я в Растяпинске была.
Знаю.
Откуда? Василиса снова повернулась.
Диана сказала, ты от класса вызвалась Дашу проведать.
Да, мне было по пути. Я к бабушке ездила. Василиса говорила, отвернувшись к монитору, потому что не стоило Гаврилу увидеть, как она покраснела. С ней вроде всё было нормально, когда мы виделись. Говорят, какая-то скрытая инфекция, такое бывает. Послушай, а раньше что-то похожее здесь случалось?
Похожее на что? Гаврил так и расхаживал у стеллажей, сцепив руки за спиной.
На то, что с Дашей случилось.
А что с ней случилось? Он так и не оборачивался.
Ну, заражение, инфекция. Здесь же больницы нет, только поликлиника.
И что?
Ну, не знаю. Ладно, забудь. Василиса даже «мышку» чуть не раздавила от злости на этого чудика, от которого ничего путного не добиться. Погода какая-то странная. Здесь всегда так?
Гдездесь?
Василиса закатила глаза. Ещё чуть-чуть, и желание влепить ему подзатыльник станет непреодолимым.
Слушай, тебе когда-нибудь попадались вещи, которые ну, которые на самом деле не те, чем кажутся? Гаврил явно старался подыскивать слова, теперь он ходил туда-сюда прямо перед столом, за которым сидела Василиса.
Как это?
Ну, ты вот, например, видела сарай на участке священника? На самом деле это церковь.
Я знаю. И не говори мне о ней! Почему-то воспоминание о домовой церквушке вызвало дикое раздражение. Возможно, из-за истории со свечками.
И вдруг голос отца Павла совершенно явственно произнёс: «Лунный кроликне то, чем кажется».
Ты, что, его видела?! У Гаврила глаза стали круглые и выпученные, как лотерейные шары.
Кого?
Лунного кролика.
С чего ты взял?
Ты сама только что сказала, что онне то, чем кажется. Гаврил так и нависал над лампой, выпучив зелёно-карие глаза.
Это так, Василиса повертела в воздухе рукой, уставившись в монитор. Я от одного человека слышала. Просто вспомнилось.
Тогда ладно. Гаврил выпрямился. На улице стемнело, и зал освещала только настольная лампа, из-за которой тощая фигура сына начальницы стала контрастной и выглядела прямо-таки монументальной.
Слушай, я тут в лесу встретила кое-кого. Василисе совсем не хотелось обсуждать странную парочку с Гаврилом, но слова сами собой произносились, почти против воли.
Кого? быстро спросил Гаврил, подавшись вперёд, отчего его бледное лицо с острым подбородком, подсвеченное лампой, как будто само засветилось.
У источника были двоедевушка, маленькая и очень светлая, волосы почти белые, и парень, чуть постарше. Брюнет, кажется. Не знаешь, кто такие?
Гаврил чуть склонил голову набок, будто размышлял, стоит ли что-то рассказывать Василисе. Потом с напускным равнодушием ответил:
Не знаю, но на источник кто только не приходит. Я же тебе говорилвода там целебная.