Кристиана, который был в теле мальчика, дернул за руку старец, и вновь потащил его прочь. Уже через миг они скрылись в темном помещении. Они долго бежали по подземелью, и седой старик тащил его за руку, постоянно оглядываясь назад. Кристиан, глотая слезы, спотыкаясь, следовал за стариком. Они бежали долго по извилистым мокрым туннелям, едва освещенным факелами. Вскоре старец взял факел в руку. Мальчик понял, что дальше подземелье не освящается. Они вновь не останавливаясь бежали. Кристианмальчик уже совсем выбился из сил, и старик, видя это, чуть замедлил шаг и решил немного передохнуть. Они устало облокотились о стену, пытаясь перевести дух.
Через какое-то время старец резко выпрямился и устремил взор назад в мрачный туннель. Его лицо стало смертельно бледным. Вдруг он что-то сказал и толкнул Кристиана вперед. Кристиан знал, что старик посылает его вперед одного, а сам хочет остаться и остановить преследователей. Кристиан испуганно заплакал и сказал, что не хочет бежать один. Но старик властно что-то воскликнул. И в этот миг Кристиан увидел позади, вдалеке горящие факелы. Он невольно бросил отчаянный взор на старца и ощутил дикий страх перед подземельем, в которое он должен идти один. Но старик что-то прохрипел прямо ему в лицо, испепеляя его яростным взором голубых глаз. Уже через минуту старик встал в проходе, обернувшись лицом к преследователям.
Кристиан схватил факел и побежал вперед один. Глотая горькие слезы и ощущая, как все его существо пронизывает страх, он бежал вперед и вперед то и дело, сворачивая в узкие проходы. Факел его еще довольно ярко горел, и отчего-то в ушах мальчика стояла последняя фраза старика, о том, что он позже найдет его в подземельях. Через некоторое время факел стал угасать и Кристиан смертельно испугался. Когда факел погас, Кристиан в теле мальчика, замедлил шаг и пошел уже более осторожно, по кромешной тьме. Он шел не более получаса. А затем, прислонившись к стене, заплакал от страха. Присев на корточки, он обхватил свои худые колени, думая только о том, что если его не надут преследователи, чтобы убить, то он умрет от голода в этом подземелье, потому что даже не знает, как выйти отсюда. Сколько он сидел в темноте, в жутком одиночестве было неведомо, но вдруг Кристиан увидел далекий свет факелов. Через некоторое время к нему приблизился монах в черной сутане. При его приближении Кристианмальчик ощутил дикое жуткое чувство страха. Монах приблизился и снял капюшон. Кристиан увидел Лионеля, того самого, который убил русоволосого воина на стенах. Монах протянул ему руку и наклонился над ним.
Видение прервалось. И вновь яркие золотые глаза девушки предстали перед глазами Кристиана. Он отметил, что прошло не более пяти минут как длилось видение, но увидел он очень много. Отчего-то в сей миг он дрожал всем телом, поскольку это видение затронуло все струны его души.
Кристиан? окликнул его мелодичный голосок Славы, которая так и сидела у него на коленях. Она напряженно смотрела на него, чувствуя, что с ним что-то происходит.
Фон Ремберг ощутил, как от прелестного взора девушки по его телу разливается светлая умиротворяющая аура, успокаивающая его нервное состояние теперь. Именно в этот миг молодой человек ощутил нарастающее желание поцеловать девушку в алые губы, которые были так близко от него. Желание неосознанное, яростное и необходимое завладело его существом. Подчиняясь неведомому порыву, Кристиан склонил голову сильнее и его руки непроизвольно начали притягивать девушку ближе к своей груди. В тот миг, когда его губы накрыли ее рот, молодой человек ощутил, что словно пьет из живительного чистого источника, который мог прогнать его страхи.
Замерев от ласки Кристиана, Слава позволила ему привлечь себя ближе, и когда его рот завладел ее губами, она вся затрепетала. Невольно убрав свои ладони с висков молодого человека, девушка обвила его шею руками, и попыталась тоже поцеловать Кристиана в ответ.
Разум фон Ремберга затуманенный близостью девушки, с упоением осознавал, что ее нежные губы невероятно сладкие. Неожиданно Кристиана пронзила неистовая яростная мысль. Он творил нечто не дозволенное, а его существо вмиг охватило чувство опасности. Он мгновенно отстранился от девушки и вперил в ее янтарные глаза ошарашенный непонимающий взор.
Слава, опешившая и трепещущая, увидела, что энергетический облик Кристиана изменился. Темно-фиолетовые глаза молодого человека стали ярко синими и словно засветились изнутри. Его аура, которая всегда была индигового цвета в данный миг посветлела и сейчас имела почти сиреневатый оттенок.
Как будто чего-то, испугавшись, Кристиан стремительно спустил девушку со своих колен обратно на диванчик и выдохнул:
О, мин херц, я не хотел пугать вас.
После его слов девушка, невольно опомнилась и смущенно опустила глаза. Чувствуя, как горят ее щеки от волнения, Слава подняла на него ласковый взгляд и проворковала:
Вы мой муж Кристиан, и вам не за что извиняться. Я лишь хочу стать вам хорошей и послушной женой
Нахмурившись и не понимая, отчего все так произошло, и зачем он сделал все это, фон Ремберг напрягся. Он совсем не имел права не то чтобы целовать девушку, но и вообще прикасаться к ней. Кристиан в ужасе осознал, что на миг его чувства, которые он всегда держал под контролем разума теперь вырвались из узды. Понимая всю глупость своего поведения, Кристиан быстро вскочил на ноги и выпалил:
Извините, мне надобно немедленно разрешить одно дело с Людвигом.
Более не сказав ни слова, фон Ремберг вылетел из гостиной, твердя про себя, что ему надо немедленно все забыть, и более никогда не повторять подобное действо, которое выбило его существо из привычного непоколебимого состояния.
Глава XI. Дар
На следующий день, фон Ремберг с самого утра работал в своем кабинете. Было воскресенье, и сегодня он был свободен от службы. Около четырех часов дня Слава повстречала в коридоре слугу, который важно следовал с чаем на серебряном подносе. Узнав, что напиток для Кристиана, девушка выразила желание сама отнести чай мужу и, забрав поднос у слуги, направилась в сторону кабинета. Со вчерашнего вечера она не видела молодого человека, ибо он не появился ни за утренней трапезой, ни за обедом. Девушка подошла к кабинету с трепещущим сердцем. Ведь вчера Кристиан подарил ей этот упоительный долгожданный поцелуй. Правда он был краток, но все равно Слава со вчерашнего дня пребывала в радужных розовых мечтах о своем муже. Постучавшись в дверь, девушка после приглашения проворно вошла и, улыбнувшись фон Рембергу, сидящему за письменным столом, проворковала:
Я принесла вам чай, Кристиан. Вы с самого утра не выходите из своего кабинета.
Кристиан стремительно поднял голову и, прищурившись, вперил мрачный взор в свою юную жену. Слава, как и обычно, была одета в бесформенное платье-балахон. Ее волосы и часть лба скрывал короткий апостольник темного цвета. Она постоянно носила подобные одеяния темно-серых, коричневых или черных тонов. Эти мешковатые платья, без талии и без нижних юбок, неизменный апостольник на голове делали девушку похожей на некую отшельницу-монахиню. Однако фон Ремберг прекрасно знал, как привлекательна ее фигурка. И он отчетливо помнил прелести ее лица, волос и очертания ее стройного силуэта. Но в эту пору в этом неприглядном одеянии ее фигурка среднего роста казалась приземистой и невзрачной. И отчего-то теперь Кристиана покоробило от ее вида. Он не понимал, отчего Слава постоянно пытается скрыть все свои прелести от посторонних глаз. Все-таки молоденькие девицы ее круга наоборот непременно пытались показать в наилучшем свете красоту своего лица и тела. Оттого, окинув пронзительным взором Славу, которая уже приблизилась к нему, он не удержался от вопроса:
Отчего, мин херц, вы постоянно носите эти ужасные одеяния? Словно вы старая матрона или монахиня?
Но я думала, что вас не смущают мои наряды, удивленно ответила девушка, ставя поднос с чаем и свежеиспеченными булочками перед ним.
Да, это так, как-то мрачно вымолвил фон Ремберг и указал ей рукой на ближайший стул. Когда Слава села, он глухо продолжил. Но мне кажется было бы лучше, если бы вы, Светослава, начали одеваться в немецкое платье по моде, как уже давно приказал всем поданным ваш царь Петр.