И все же, здесь действительно была какая-то системность. Деревья, по большей части, росли хаотично. Но некоторые кучковалисьтри-четыре-пять молодых побегов или уже взрослых елей. Справа. Слева. И снова справа, каждые двадцать-тридцать метров.
Эти группы деревьев?
Да. Ориентиры. Одни из. Как вы понимаете, деревья растут медленно. Иногда падают. Присмотритесь к стволу вон той очаровательной елочки.
Ричард внимательно вгляделся в дерево. Потом подошел поближе и еще пристальнее присмотрелсязрение у него не то, чтобы было отвратительным, но все же небольшая близорукость была ему свойственна.
На стволе была пометка, сделанная темной краской. Овал и разделяющая его надвое линия, размером не больше половины ладони. Издалека и при плохом освещении его не было видно совсем, но если знать, что искать, или подойти поближе, не возникало никаких сомнений в искусственном происхождении этого знака.
Он вернулся к Полу, протянул бутылочку с виски. Тот открутил маленькую крышку, понюхал содержимое и сделал крошечный глоток. Ричард, взяв протянутую ему обратно стеклянную емкость, зеркально повторил последовательность действий бывшего шефа: вдохнул запах Слез Писателядуб, смола, яркий спиртовой дух, почему-то табакзатем чуть-чуть отпил и закрыл крышкой. Из пятидесяти миллилитров осталась половинаони были крайне скупы.
Остальное предлагаю выпить, когда вся эта канитель закончится.
Согласен. Идем дальше?
Пол согласно кивнул и поднялся на ноги. Они быстро собрали разбросанные по мху вещи Ричарда в его заляпанную болотной жижей сумку и продолжили движение в глубину леса, еще более осторожно и медленно, чем двигались до этого.
Через пару часов, успев обсудить и местную природу, и детей Артемиды, и даже Эмили и их бывшую работу (Ричард, наконец, как следует извинился перед Полом, но тот только отмахнулся, сказав, что все уже отболело), они вышли к небольшому озерцу с чистой, незаболоченной водой. На противоположном берегу виднелись деревянные мостки, похожие на те, на которые они высадились за несколько часов до этого. У самой воды сидела девочка, одетая в грязную куртку. Она била поверхность озера веткой, молча, сосредоточенно. Пол кивнул на силуэты деревянных домов в глубине: там же видны были мужики, четверо, все как один бородатые, заросшие, в высоких кожаных сапогах и кепках, надвинутых на глаза. Они сидели у одного из домов на лавке, с кружками в руках и о чем-то переговариваясь, глядя в сторону вышедших из леса Пола и Ричарда.
Ты уверен, что они нас не ну не знаю, не прогонят? Убьют и скормят местным свиньям?
Староверы не держат свиней. Только кур и коз, насколько мне известно.
Я о них ничего не знаю. Расскажешь? осторожно поинтересовался Ричард, перехватывая сумку поудобнее. Промокшие ноги неприятно морозило, и он пытался отвлечься от болот и неприятно хлюпающей в ботинках воды.
Я тоже не большой специалист. Несмотря на то, что называют себя староверами, на самом деле они язычники. Закрытое поселение, живут здесь больше трехсот лет, с тех пор, как имперцы объявили язычников вне закона. Обычно неохотно идут на контакт. Вроде бы впускали группу антропологов сюда пожить лет двадцать назад, спокойно восприняли новости о современном мире, вышли на несколько лет, но вернулись. Говорят, здесь спокойнее. Из общины почти никто не уходит во внешний мир, а если уходят, обрывают все контакты. А, им доставляют гуманитарную помощь на тот причал, с которого мы с тобой начинали, пару раз в год, и поскольку они все-таки контактируют с внешним миром, врачи делают прививки всем детям и передают лекарства.
Девочка, завидев приближающихся чужаков, выбросила ветку и убежала, мужчины тоже куда-то исчезли, но навстречу им уже шла худощавая женщина лет сорока. Когда расстояние между ними сократилось, она оскалилась в их сторону и вполне дружелюбно спросила, не заблудились ли они. В ее речи проскальзывали тягучие и округлые окающие звуки.
Мне нужно поговорить с вашим старшим. Если не возражаете.
Отчего бы и не поговорить. Имена ваши какие будут?
Я Пол. Это Ричард.
Пол, значит. Ну, пойдемте.
В поселении было несколько десятков домиков, по большей части, деревянных срубов. Угрюмые людиявно преобладали старикипровожали недобрым взглядом Ричарда и Пола. Чужакам явно были не рады, но убивать или выпроваживать не спешили. Несколько детей с любопытством выглядывали из-за низкой деревянной двери, и Ричард попытался изобразить максимально дружелюбную улыбку, но те, завидев, что пришелец смотрит на них, с визгом убежали вглубь дома. Наконец, женщина вывела их к ничем не отличающемуся от всех прочих одноэтажному домику, трижды постучала и крикнула низким грудным голосом Араве! С Топи принесло! Двое!.
Из глубины дома кто-то ответил ей одобрительным гулом, и женщина гостеприимно распахнула дверь и впустила мужчин в неосвященный предбанник, в котором пахло травами и сыростью. Где-то слева стучали копытами козы, и короткие отрывистые Ме-е-е-е! были больше похожи на кваканье огромных лягушек. Ричард на секунду представил, что в хлеву, на искусственно сконструированном маленьком болоте, сидят огромные, в человеческие рост, жабы, и квакают, требуя от людей мух и мяса.
Доброго вечера, люди, чуть хрипловато произнес старейшина, бесшумно подошедший к ним со стороны основных комнат, Замерзли?
Очень, честно сказал Ричард.
Тогда идите к печке, грейтесь. А я вам сейчас соображу горячего отвара. Топь легкомыслия не терпит. Надо бы и очиститься от нее, раз уж провалились в болото.
МужчинаРичард в полумраке не мог определить его возрастапроводил их к глиняной печке, выдал теплые шерстяные рубашки и штаны, огромные кружки с чем-то пахнущим брусникой и клюквой. Едва пригубив напиток, Ричард едва не застонал от удовольствиябыло вкусно просто невероятно. Осушив кружку, он почувствовал, что все его тело расслабляется. Черты Пола тоже немного смягчились, из глаз исчезла настороженность. Он ненадолго отвел в сторону старейшину, негромко рассказывая ему что-то. Араве дважды покачал головой, потом, почесав нос, с сомнением кивнул. Пол громко и отчетливо принялся благодарить, и Ричард, слегка задремавший от тепла и чувства безопасности, встрепенулся.
Завтра начнем местным помогать, надо же как-то отплатить за гостеприимство. Ты руками работать умеешь?
Ну, лампочку вкрутить или гвоздь забить точно смогу, а вот что-то сложнеесомневаюсь.
Значит, будем импровизировать на ходу.
Пол опустился рядом с новой кружкой горячего напитка, с видимым удовольствием принялся прихлебывать его маленькими глотками.
Пол.
Ммм?
Спасибо.
Пожалуйста, Ричард.
Они уснули, прислонившись к теплой печи, уставшие после долгого перехода через лес и топь.
Ричарду приснилась брусничная поляна. Он наклонился, сорвал пару ягод и впился пальцами в упругую кожицу, растер ягоды между пальцами, поднес руку к носу и вдохнул нежный и одновременно резкий запах спелых ягод. Светлая кашица оставила легкое ощущение липкости, и Ричард слизал ее, зажмурившись от удовольствия. Сглотнув сок, он как подкошенный упал на колени и стал судорожно поглощать брусникуне только ягоды, ветки, зеленые свежие листья, веточки. Кусты разрывали его тело, но он все никак не мог остановиться.
Ричард проснулся с судорожным вдохом и сел. Тяжелая оленья шкура сползла на пол. Пол встревоженно поморщился во сне. В доме было темно, печь и свечи давно догорели, и сквозь окно скользил рассеянный серебряный свет полной луны.
Ричард, стараясь двигаться бесшумно, скользнул в предбанник, натянул тянувшие сыростью ботинки и тихонько вышел наружу. Поселение староверов спало, убаюканное стелящимся низко туманом и сверкающими плевками звезд над крышами. Было неестественно тихов городе, да и в лесу Ричард никогда не слышал такой тишины. Его колотило от холода, но идти назад не хотелось, хотелось постоять еще немного, впитывая в себя ощущение странного единения со вселенной.
Жизнь Ричарда никогда особо не отличалась осмысленностью. Раньше все его время занимали работа, дом, встречи с друзьями и любовницами на одну ночь. Он ненавидел одиночество и почти никогда не оставался наедине сам с собой. Когда приходилось ночевать дома одному, он всегда негромко включал музыку и оставлял включенным свет на кухне. Думал даже завести собаку или кошку, чтобы все посторонние шумы имели под собой простое и устраивающее его сонный мозг объяснение. Последние недели, с тех пор, как Дети Артемиды объявили на него охоту, Ричард жил в режиме безумной гонки, и времени на рефлексию не было, да и не хотелось ему особо думать о том, как же он докатился до жизни такой. Ричард с удовольствием сбросил бы этот мешок мыслей, кишащих как змеи, отдал бы их каким-нибудь мозгоправам и жил бы дальше. Но дальше была неизвестность. План Пола казался идеалистичным и не слишком совместимым с жизнью. У Ричарда было стойкое предчувствие того, что совсем скоро все закончится. И впервые мысль о смерти не пугала, не вызывала в нем паники или желания напиться, чтобы не думать, забыть о том, что жизнь конечна. Он просто принял ее как данность. Выживетздорово. Умретну что же, рано или поздно это все равно произойдет.