Вы самая потрясающая женщина, госпожа Каролина!..
Другого раза не будет, говорю я в ответ на немой вопрос.
С Сапожником все еще лучше.
Стоя на коленях у кресла, он лижет мне сапоги. Есть что-то больное и вместе с тем, чувственное, наблюдать за тем, как он медленно, почти плотоядно, обхватывает губами каблук. Наверное, так мужчина чувствует себя при минете Я требую, чтобы Сапожник смотрел мне в глаза. Он с восторгом утраивает старания.
Я знаю, что он понимает: мне это тоже нравится. И мы играем в эту игру вдвоем, импровизируя и от души наслаждаясь.
Правилами это запрещено, но время летит и можно забыть про правила. По правилам я долго не продержусь.
Сапожниккрупный политик. Не клоун из телевизора, серый кардинал. Даже в рабской позе, он продолжает внушать уважение. Это хорошо.
Дэйвини, или нет, но женщина всегда остается женщиной. Я должна хоть что-то испытывать к мужчине, с которым трахаюсь. Склонившись, я целую его взасос. Крепко-крепко, как вантузсток раковины. И его страсть наполняет меня до самого дна души.
Осторожнее, говорит Марисса, водя у него под носом нашатырем. Нам не нужна полиция и пейзане с вилами.
Он политик, говорю я, начисто отбросив личину.
Мы обе знаем, что Хозяйка отнынея. И могу делать все, что мне требуется.
Бедра все еще немного подрагивают, когда после его ухода, я стою над раковиной в хозяйственных голубых перчатках и протираю дезинфицирующими салфетками свои сапоги. Опять звонит телефон.
Где ты была?! гневно спрашивает Джошуа.
Голос разбивается на хрусталики льда и катится по кафельным плиткам пола.
Я работаю. Чего ты хотел?
Пауза. Вздох.
Ты ушла, не сказав ни слова.
Неправда, говорю я спокойно. Я сказала «пока».
Критически осмотрев сапоги, я швыряю салфетки в ведро, тщательно мою руки. Спервав перчатках, а затембез них. У меня пунктик на дезинфекции. У Джошуатоже. И мне приходит в голову, что вчера этот идиот меня трахнул, не затрудняясь презервативом.
Между нами все хорошо? спрашивает Идиот натянутым тоном.
Я прикидываюсь дурой на ровном месте:
Говори конкретнее. Что не так?
Ну, насчет вчерашнего
Я до боли закусываю губу, чтобы не разораться. Зажмурив глаза, упираюсь ладонями в раковину.
Когда ты закончишь? спрашивает он.
Около двух. Буду дома около трех: нужно смыть макияж.
Позвони, как только освободишься. Я за тобой приеду.
Спасибо.
Кэр?
Да?
Я люблю тебя!
Я тебя еще больше!
Мерзкий, лживый мудак.
***
Домой я возвращаюсь под утро.
После того, как прошла по кругу весь свингер-клуб. Кажется, энергия все еще бушует в крови, заставляя сердце биться быстрее.
И душу Может ли так биться душа?
Подслеповато щурясь, я прикрываю лицо рукой. Машина, из которой я только что выбралась, громко фыркает на холостом ходу. Одежда все еще пахнет дорогими кожаными сидениями и пластиком. Запах новой машины.
Это мой остаточный темный дар и мое проклятие: с ходу поражать тех, кто мне даром не нужен.
Давай, за триста, торгуется «пораженный».
Нет, отвечаю я.
Почему?!
Потому что тыстремный.
Он яростно сдает назад и задние колеса проворачиваются в стриженной промокшей траве. Машина скользит чуть-чуть и едва не справившись с управлением, водитель чудом успевает увернуться от контакта с дорожным столбом.
Он все равно придет.
Такие, как он, всегда возвращаются. Никак не могут поверить, что невозможно возвыситься так, чтобы унизить женщину, которая тебя презирает. И себя, заодно
Наша дверь заперта изнутри на ключ. Ну, что за сволочь?! Я раздраженно колочу ладонью по гладкой деревянной поверхности. Какое-то время спустя, в коридоре слышатся тяжелые шаги разбуженного тела. Джошуа молча, не говоря ни слова и не потрудившись отворить дверь, вытаскивает ключ. Пока я вожусь с замком, он запирается в своей комнате.
Все ясно: за то, что не позвонила, я буду наказана тишиной.
В глубине души, думаю, Джош этому даже рад.
Теперь он имеет право не говорить со мной, не ощущая себя при этом скотиной. Мне все равно. Приняв душ, я ложусь в постель.
Последние капли
12.06. суббота.
Джош в гостиной. Возлежит на диване. Гордый, как взятый в плен самурай, сочиняющий предсмертное хокку.
Читает.
Что удивительно, не комменты в Инстаграм, а книгу. «Танец с драконами». И, кстати, о танцах Он так упорно не замечает меня, что это заслуживает поощрения.
Ты не смотрел сериал? Дейенерис грохнут.
Вместо ответа он шумно переворачивает страницу и принимает еще более отстраненный вид.
Я молча иду на кухню.
Сидя у окна, я пью кофе, разглядывая налипшие на окне замысловатые кляксы, ночью случилась пыльная буря, или что это? я рассматриваю пятно. Такое чувство, что у меня начался профессиональный сдвиг: я гадаю на всем, что подвернется под руку. Читаю пыльные разводы, как кофейную гущу. Лицо клоуна, северный олень, а этоопределенно напоминает женскую задницу. Словно ее владелица готовится сесть на пятки Или на чей-то член.
За спиной шорох.
Потрахаемся? снисходит Джошуа.
Нет, Котик.
Я вообще не утренний человек, даже если мое утро в четыре вечера. После кофе мне хочется срать, а не трахаться. Часть меня стесняется этого. В туалете я все время врубаю музыку. «Чтобы все соседи по стояку были в курсе, что русская соседка делает большие дела!» говорит мой внутренний голос.
Почему?
Потому что! Трахайся с ней.
***
С лестницы слышатся шаги. Это Джошуа. Возвратился с пробежки, вот только зуб даю: его футболка суха и совсем не пахнет. Потом, по крайней мере. Только чужой пиздой.
Эту суку-актрису я лично сама привяжу к кресту и запорю до смерти. И Джош никак не сможет мне помешать.
Я затаиваю дыхание, стараясь себя не выдать.
Не знаю, почему все на свете так жаждут любви? Вот что, скажите, делает эта, любовь с человеком? Пробивает дыру в животе, из которой сыплются внутренности!
Счастлив не тот, кто любит, счастлив тот, кто получает профиты, позволяя себя любить.
Дверь открывается; собравшись с силами, Джошуа входит и поднимает ко мне глаза.
Душ или завтрак? спрашиваю я.
Душ, отвечает он тухло. Вспотел, как свинья Я быстро.
Не торопись, я надеваю наушники и взяв тарелку с кашей, сажусь к окну, дав знать, что ждать все равно не стану.
Кон знал, что делает и знал для чего. Джош был не готов, что Задрот мне понравится точно так же, как и он сам. Он не любит, он хочет, чтобы любила я. Чтоб подчинялась, чтобы давала материал Чтобы его подпустила Та, которую он сам любит.
Мы завтракаем.
Каждый сам по себе. Я допиваю кофе, Джошуа уткнулся в свой телефон. Считает «лайки». Подпитывает самомнение дофамином. Я смотрю фотографии, которые прислал Джордж. О-пейр. Тоже русская, тоже сирота. Красивая Даже очень красивая. Рыжая, как Кэролайн Пирс. Я бы предпочла блонд, но мы тут не для меня стараемся.
Коннору девушка понравится, а это значит «и мне».
Отличный выбор, пишу ему я. И вот еще. Есть одна проблема. Актриса, с которой встречается Джошуа.
Об этом не беспокойтесь
Я стираю сообщения, едва прочитав. Руки трясутся в бессильной ярости.
Как, интересно, все это было?
Лора представила Джошу идею написать сценарий, Марисса показала мне объявление, Лора уговорила Джошуа его дать? Нас подвели друг к другу, словно собак. А может, Джошуа с самого начала был в курсе кто я и был согласен притвориться малоимущим, чтобы меня влюбить.
Я ощущаю острую, ничем неприкрытую неприязнь к Джошуа.
Как он мог быть таким бездушным скотом?..
Боль раздирает нутро и воспоминания просачиваются. Не мои, те, что забрал Коннор. Другие, воспоминания воплощений моей души. Стационарный Нептун, ретро-Мерк и их связи с нынешними Узлами. Неудивительно, что информация приходит ко мне сквозь сны. Но еще больше, еще сильней, мой собственный дар усиливает Джошуа. Мой Близнец, моя Родственная душа. Холодное, циничное Насекомое.
Насекомые всегда летят на Огонь.
Мне казалось вчера, я сплю. Крик «дюбука» стучал в башке, сливаясь с грохотом барабанов.
Он хочет родиться сейчас ты умрешь!
Я ощущала сырость и липкий влажный туман. И плеск воды; ее отдающий железом запах. Волна покачивала плот. Мои руки за спиной, крепко связаны. Еще липкие от пролитой крови. И два тела передо мной. Спелёнаты в одну шкуру.