Можно посмотреть, ответил Жовхар. Он схватил мяч и замер, как охотничий пёс, почуявший добычу.
Где? Макс обвёл нас ясным взглядом, вкрадчиво повторил. Где?
«В Караганде» пробурчал я себе под нос. А то он не знает.
У деда в кабинете компьютер, правда, запароленный, подхватил идею Петька. Как-то незаметно он убрал в коробку нитки, игольницу, собрал в пёструю кучку носки.
Даже не думайте! Фируза разволновалась не на шутку. Вечно она боится, что мы что-нибудь сломаем или испортимто нельзя, это нельзя, здесь не стойте, там не трогайте. Будто ей не тринадцать лет, а сто тринадцать. Мы же с компьютером ничего не сделаемфайлы не сотрём и не добавим. Посмотрим, почитаем про снежного человека и всё.
Уговаривали мы Фирузу, уговаривали. Уговорили. Компьютер включили, а пароля почему-то не оказалосьсвободный доступ. И что вы думаете, как только комп полностью загрузился, на экране летучая мышка: «Проверьте почту». Проверяем, а там письмодедушка его с работы отправил, когда узнал, что уезжает: «Дорогие мои, если я хоть чуть-чуть вас знаювы сейчас залезли в мой компьютер. Я не в претензиизнаю, что ничего не повредите, заодно и моё письмо прочитаете. Дело вот в чём, несколько лет назад старый друг подарил карту. Как и любая карта, она должна привести к чему-то необычному и важному. Может, к кладу, а может и к тому, что дороже клада. Не знаю, не знаю. Я сам её не видел, даже конверт не вскрывал, но друг сказал, что карту надо расшифровать и в одиночку это сделать невозможно. Я ждал, когда вы подрастёте, чтобы вместе подумать. Не сложилось. Попробуйте сами, без меня. Целую. Деда», а ниже припискапостскриптум: «Вернусь через полтора месяца. Берегите бабушку. Карта в жёлтом конверте в верхнем правом ящике стола. Что бы ни случилосьдумайте о хорошем, и всё будет хорошо». Вот такие дела.
Глава вторая: Карта
Никто из нас не решался протянуть руку и первым открыть ящик. Наконец Фируза нерешительно потянула за скобу, набитый бумагами ящик открылся. На самом верху лежал большой конверт из толстой жёлтой бумаги. Пиратские клады, пещеры Али-бабы, библиотека Ивана Грозного, бриллиантовый дым, сундуки золота, тазики жемчуга. «А! А! А! Пиастры! Пиастры! Пиастры!» зазвучал в ушах голос Капитана Флинта. Пять пар рук одновременно вцепились в конверт. Каждый хотел открыть его первым. И вот так, не разжимая рук, наша тёплая компания, вывалилась в гостиную.
Ну что, Макс поочерёдно посмотрел каждому в глаза. На счёт три?
Все согласились, и Фируза стала считать:
Раз. Два. Три!
На слово «три» мы неохотно разжали руки, конверт упал на пол. Все уселись вокруг конверта в кружок, как вокруг костра.
Сами откроем или бабушку подождём? как-то непроизвольно это вырвалось, я поёжился.
Братья и сестра посмотрели на меня, потом друг на друга.
Осторожный ты наш, тихонько проворчал Петька.
Не маленькие, разберёмся. Фируза хоть и зануда, но если принципы свои в стороне оставляет, а это редко, но случается, то её уже не остановить, идёт до конца. Она сбегала за ножницами, взяла конверт, осторожно срезала с края тонкую полоску и вытряхнула сложенный вчетверо лист бумаги. Мы дружно резко склонились над листом, наши головы столкнулись, как биллиардные шары, раздался сухой треск. И будто в ответ громко бабахнуло на улице. Из глаз у меня брызнули искры. Не знаю, как у кого, мои искры были зелёными и большими. Я, шипя сквозь зубы от боли, схватился за лоб и растянулся на ковре. Справа всхлипывала Фируза. Напротив распластались братцы. Со стороны мы смотрелись как выброшенная прибоем на берег гигантская морская звезда. За окном почернело, снова бабахнуло, а потом зарычало, загремело, загрохотало так, словно тысяча обезумевших поваров-великанов застучала поварёшками по гигантским железным котлам. Черноту распорола ослепительная белая молния, и хлынул ливень.
Дождь пошёл, я смотрел на стекающий по стеклу поток воды. Но никто не обратил внимания ни на дождь, ни на мои слова.
Теперь уж никто не спутает, точнородственнички. Даже рожки растут одинаково, приподнявшись на локтях, сказал Петька. И правда, себя-то я не видел, у всех на лбах наливались розовым цветом аккуратненькие шишки. Ювелирно стукнулись, ничего не скажешь.
Да, вздохнул Жовхар. Бой не начался, а раненые уже есть. Он перекатился на живот, потом встал на четвереньки, развернулся и так на четвереньках подполз к листу. Бумага какая-то не такая.
Бумага действительно была странная: не сказать, чтобы ветхая или старая. Именно страннаяшелковистая, мягкая на ощупь, в то же время, плотная и, как бы правильно сказать не наша. Чужая. Такое ощущение, что даже воздух вокруг неё был плотнее и слегка светился. Все это почувствовали.
Слушайте, ну её, эту карту, я говорил через силу. Выставить себя трусом, что может быть хуже. Но не мог я по-другому. Даже не опасение, какой-то чёрный липкий ужас заполнил меня до самой последней клеточки тела. Будто ледяными глазами в меня всматривалась бездна.
В комнате ничего не изменилось, но всё стало чужим. Другая реальность. Отстающая или, наоборот, убегающая вперёд от нашей. И мыдругие. А настоящие мы остались где-то там.
Брателло наш труханул! Петька подтолкнул Жовхара плечом, тот согласно захихикал, закивал «слабо, слабо». Фу-фу-фу, уберите эту бяку, боюсь-боюсь. Так что ли, Алмаска?
Ну тебя. Понимаете, неправильно это, братья и сестра смотрели на меня, но это же невозможнообъяснить, что я почувствовал. Чувстваодно. Доказательствасовсем другое. А доказательств не было, только ощущения. Я махнул рукой. Ладно. Взяли меня «на слабо».
Пути назад не было. Макс развернул бумагу, положил на ковёр, разгладил и мы увидели карту. Сказать, что мы удивились нельзя, мы были потрясены до самой глубокой глубины души. На листе жило своей вселенской жизнью звёздное небо: вот, можно потрогать. Как на 3D экране. Я, конечно, не астроном, но ничего знакомого на карте не увидел. А она начала стремительно меняться. Словно камеру переводили с объекта на объект, а потом быстро увеличивали изображение. И вот на карте появились уже знакомый Млечный Путь, узнаваемые созвездия Большой Медведицы, Лиры, Кассиопеи, Ориона, потом наша Солнечная система. Изображение всё увеличивалосьперед нами сиял пёстро-голубой шарик Земли. Мы будто падали с огромной высоты: материки, океаны, горы, леса, города, улицы. Любимый сквер, белые лебеди в пруду, аллея роз, наш старый большой дом с колоннами и маленькими резными балконами. Можно было даже пересчитать вишни в тарелке на подоконнике соседской квартиры.
Бац! Перед нами на кремовом листе возникла невнятная схема, похожая на творение паука-тенётника. Паутина тёмного, сине-фиолетового, как грозовые тучи, цвета с разбросанными по ней яркими точками.
Та-ак, протянул Макс. И что нам это даёт? Паутина, паутина синяя. Паутина. Жёлтые точки «П», красные точки «М» и точки оранжевые, зелёные и фиолетовая без маркировки. Кто что скажет? Мысли есть?
Мыслей не было никаких и ни у кого. Ну, карта, и что? Мало ли карт разных на свете. Братья и сестра приняли странную карту, как говорится, по умолчаниюраз карта есть, значит, она есть. И всё! Они даже не понимали, что не может быть в нашем мире такой карты. Мы сидели, таращились на синюю паутину с точками, похожими на цветных прилипших мух, и ничего не могли придумать. Ливень за окном прекратился также неожиданно, как и начался. Будто там, на небе, кто-то повернул ручку кранаперекрыл воду. И тут раздался отчаянный писк. Граф Дракула незаметно подобрался к карте, обнюхал бумагу и возбуждённо запрыгал на одном месте, потом остановился, поднялся на задние лапы, мордочку и передние лапки воздел к потолку и закружился в танце, как дервиш.
Ой, мамочки, что это с ним? прошептала Фируза, потихоньку перебираясь за спины Петьки и Жовхара. Братцы схватились за руки и переговаривались, не сводя глаз с крыса, чтобы в любой момент либо отпрыгнуть и сбежать, либо в общем, по ситуации. Жовхар дрожащим голосом пробормотал:
Сейчас перекусает нас, и станем крысятами-дракулятами.
Ага, и сорок уколов в живот, таким же дрожащим голосом отозвался Петька.
Нет, уколыесли бешеная собака укусит. Фируза и здесь первее первых. Боится, но поправить успевает. Ну, не терпит она неправильного.