Для этого, он взял один из «запалов» и хорошо привязал его к колышку, глубоко вбитому в землю. Кольцо он прикрепил к углу металлической сетки, которая закрывала яму с питомцами. Потом, помыл руки, поужинал и отправился спать.
Утром всех разбудил громкий взрыв, раздавшийся у него во дворе. Разбуженный грохотом, Володя поднялся с кровати и помчался во двор. Он ожидал встретить соседей, которые покусились на кроликов.
К своему удивлению, он не заметил чужих людей во дворе. Возле садка стояла бледная мать, которая не могла говорить от испуга. Она увидела сына. Взяла хворостину, лежащую рядом, и метнулась к подростку.
Женщина схватила парнишку за шкирку. Повернула спиною к себе и выпорола его с удивительной злостью. Так сильно, что он несколько дней не мог сидеть и лежать на спине.
Значительно позже, мы с Володей узнали, что на рассвете мама вышла из хаты. Женщина вспомнила о своих милых кролях, и решила налить им свежей воды. Решётка поднялась над пыльной землёй. Верёвочка натянулась и сорвала кольцо. Через пять коротких секунд, «запал» прекрасно сработал. После чего, раздался такой мощный грохот, что он разбудил половину села.
Хорошо, что в тот замечательный день в Апостолове не было ни фашистов, ни полицаев, их добровольных приспешников. Не то оккупанты решили, что бедный Володя хотел устроить террористический акт против армии Гитлера. Его бы тогда, расстреляли вместе с семьёй.
Мама Володи отняла у сына «взрыватели». Отнесла их к большому пруду, стоящему в центре села, и бросила в мутную воду. Ну, а суслики и дикие кролики продолжали кормить несчастных людей до конца Великой войны. Да и долгое время после неё. Вплоть до семидесятых годов прошлого века.
Только при Брежневе, советский народ стал жить хорошо, но после него, к сожаленью людей, к власти пришёл Горбачёв Сергей Остапович понял, что перешёл на политику и оборвал свою речь.
Дослушав рассказ старика, Тимка сказал: Мой дедушка, Пётр Лукич, тоже был на войне против Гитлера. Он говорил, что не все оккупанты вели себя, словно убийцы.
Разные немцы встречались. согласился Сергей Остапович с Тимкой: Были фашисты, а были самые обычные люди, вроде меня или вас. Просто буржуи их тогда заставляли воевать против СССР, против государства крестьян и рабочих.
Фашисты хотели уничтожить промышленность в нашей стране и все города. Они считали, что советских людей нужно сделать рабами, отправить в деревни и заставить трудится на их бездонный карман. Учить детей они разрешали только письму и счёту до ста. Мол, для жизни холопов этого хватит.
Поезд, прибывает на станцию Бузулук. Стоянка двадцать минут. донеслось из коридора.
Тимка встал с нижней полки. Взял книгу «Солдат Великой Отечественной» и сказал соседу отца: Большое спасибо, за то, что дали мне её посмотреть. Перед Ташкентом верну.
Я её уже прочитал. Если понравится, оставь у себя. Дашь потом своим одноклассникам. ответил ему украинец.
Ещё раз спасибо. Извините, но нам нужно идти. Тимка откланялся и вышел из купе в коридор.
Разговоры о прошлом
Общих тем, для обсуждения, у проводника и охранников, увы, не имелось. Одни приспешники тьмы всю жизнь провели в столице России. Другой человек обитал в заштатном Термезе, расположенном на афганской границе. Хорошо, что он очень прилично, знал русский язык. Мог с ними свободно общаться.
Поэтому, Барлас задал вопрос, которым обычно заводят беседу, в такой непростой ситуации: Вы раньше бывали в Узбекистане? спросил он охранников.
Нет. Мы здесь впервые. великосветски ответил зевающий Шнырь.
И как вам понравилась наша страна? не отставал проводник. Ему очень хотелось пообщаться на «великом, могучем» наречии, что он изучал в средней школе Термеза.
Страна, как страна. откликнулся Шнырь. По его ленивому тону всем было ясно, что он много, где побывал. Хотя, кроме, как один раз в Белоруссию, он никуда сроду не ездил. Да и то ничего там не видел. Отдал на вокзале большой чемодан встречавшему его человека и следующим поездом вернулся в Москву.
Только очень уж жарко. продолжил шеф свою «интересную» мысль.
Слишком много у вас здесь развалин. Куда не приедешь, кругом и те же кучи камней. вдруг влез в разговор помощник Шныря.
У нас в России тоже хватает развалин. Особенно там, где раньше стояли большие заводы. осадил Лома шеф. Ему не хотелось, чтобы его подчинённый поругался с Барласом.
Ехать им ещё далеко. Не стоит расстраивать парня. Не то, чего доброго, ещё заведёт не туда, как тот знаменитый Сусанин. Кто-то из друганов говорил, что тот хитрый мужик завёл роту поляков в такие глухие леса, что они там все перемёрли.
Узбек сразу понял, что ни к чему заводить ненужные споры. Он перевёл разговор на более спокойную тему: В советские годы, мой любимый отец служил на Дальнем Востоке России. Он мне рассказывал много чего интересного.
Да что может быть интересного в армии? вскинулся Шнырь. Сам они никогда не служил, но от своих друганов много слышал плохого об этой странной компании. Поэтому, он и высказал то, что узнал от приятелей:
Вставай, когда прикажет начальник, ходи всюду строем, всё время делай, что тебе говорят. Даже уйти ненадолго из казармы нельзя. Сразу сажают в кутузку на несколько дней.
Не знаю, как у кого, а мой отец привёз из России огромные деньги по тем временам. Больше, чем сто тысяч рублей. На них он построил большой особняк, посадил замечательный сад, стал весьма уважаемым человеком во всём нашем районе.
Ну что можно построить на сто тысяч рублей? Разве что, маленький деревянный сарай. не выдержал Лом.
Память у подручного Жлобина была очень хорошая, но несколько странная. Например, он никогда не забывал номера телефонов, а так же, имена и фамилии их владельцев.
Он, как попугай повторял самую сложную фразу, но всё остальное очень недолго держалось в его голове. То есть, мужчина не мог точно сказать, сколько, что стоило месяц назад. Не говоря уж о том, какие цены держались в прошлом квартале.
Рубль в советское время стоил чуть меньше доллара. Не то что сейчас. назидательно пояснил проводник.
Лом что-то прикинул в уме и с большим уваженьем сказал: Да уж, крутой у тебя был папаша. Это надо же, наколотил столько бабок всего за два года.
Он что у тебя служил генералом? спросил удивлённый начальник.
Нет, обычным сержантом.
Так, где же он столько денег нагрёб? Неужели банк грабанул, когда ходил в самоволку? не выдержал Лом.
Банк он не брал. Он просто два года служил на полковом продовольственном складе.
И что там можно украсть? Разве что фруктов и овощей немного списать. Мол, сгнили во время хранения. презрительно фыркнул «образованный» Шнырь.
Я тоже спросил об этом отца и он мне объяснил, как было дело. усмехнувшись сказал проводник. Барлас понял, что охранникам это весьма интересно и оживлённо продолжил:
В это трудно поверить, но в те времена, не было электронных весов. Хотя, говорят, сейчас есть умельцы, что умудряются и эти устройства настроить на любой недовес. Так вот, в советские годы имелись только весы рычажного типа.
Мой любимый отец был высоким и очень красивым. Поэтому, командир полка по снабжению перевёл его в свой взвод управленья. Сам полковник Дадацкий был низкий и толстый, но очень любил, когда его подчинённые выглядели, как гренадёры.
Оказавшись на складе, отец узнал о советском армейском хозяйстве очень много всего интересного и чрезвычайно полезного. Как оказалось, любая усушка, утруска и прочая порча продуктов, любое стихийное бедствие, всё шло только на пользу ушлым, пронырливым служащим.
Иногда по приказу полковника, они в огромных количествах «списывали» пищевые продукты. От таких операций кладовщикам не доставалось почти ничего. Зато, командиры сквозь пальцы смотрели на все прочие шалости своих подчинённых.
Начальник отца, очень хитрый грузин, показал один верный трюк, к которому сам всегда прибегал. Он научил молодого бойца «списывать» продовольствие в огромных количествах.
А дело всё в том, что на складах того славного времени пользовались весами грузоподъемностью в пятьсот килограммов. Все они были одной и той же стальной рычажной конструкции. Они представляли собой платформу метр на метр.