Я слышал слова, что ты произнесла, но они не имеют силы надо мной. Я решил, что, если ты боишься выйти ко мне, нужно просто подождать. Как видишь, враг твой убит. То, что она думала о тебе и обо мне, оскорбляло мои уши. Но второй человек сбежал и это меня озадачивает.
Голос джинна звучал позади: как раз с того места, где Эли только что сидела. Сидела в защитном круге. Что делать? Обернуться?
Эли выпрямилась, но не стала поворачивать голову. Она вновь закрыла глаза и сделала глубокий вдох, взывая к голосу разума. Единственное, что ей оставалось принять неизбежное. Нужно встретить неизведанное и попытаться понять его. Ясно, что план Марии провалился, теперь никто не подскажет, что делать Аль Маджрити? Эли про себя несколько раз произнесла это имя, прибавив к нему слово «отец». Надо блокировать мысли настолько, насколько это возможно.
Эли резко обернулась. Но никого не увидела.
Смех джинна разрезал воздух.
Я чувствовал, что ты смелее, чем кажешься себе. О жемчужина своего времени, не бойся меня, я не причиню тебе вреда! Прикажи мне выйти на свет, и я явлюсь, приняв облик, достойный твоего взора!
Пытаясь побороть страх, Эли сжала губы от бессилия и предвкушения того, что может увидеть.
Я приказываю тебе выйти на свет, Сакр, Эли старалась произнести эти слова как можно уверенней.
Из темноты в десяти шагах перед ней медленно материализовалась фигура. Материализовалась именно потому, что силуэт из тени постепенно принял очертания человека:
Вот я перед тобой, госпожа, слушаю тебя и повинуюсь тебе.
В нескольких метрах от нее силуэт распрямился. Эли смотрела в глаза молодому мужчине, полностью закутанному в светлую ткань. Лысый череп отливал белизной в мерцании свечей. Кожа на лице была неестественно гладкой.
Те же свечи, по-видимому, были виной тому, что в его глазах сверкали красные огоньки. Широкое лицо с выдающимися скулами подчеркивали тонкие губы, застывшие в усмешке. От всей фигуры, которая к тому же была как минимум на две головы выше девушки, исходила мощь, энергия и власть. И то, что он поклонился, казалось издевательством. Между тем джинн отошел на шаг и повторил слова:
Вот я перед тобой, госпожа моя, слушаю тебя и повинуюсь тебе.
Голос джинна был таким приятным и сладким, что добавило в состояние Эли еще больше недоумения. Она сделала шаг назад и наткнувшись на тело Марии, упала, сбив при этом треножник. Тот с грохотом опустился на каменный пол, Эли с ужасом попыталась встать и отодвинуть от себя Марию. Тут же она посмотрела на джинна он стоял на месте, скрестив руки на груди, и хохотал.
Состояние, под которым ты находишься, о дитя, мне ясно как день! Смотри сюда идут люди, я чувствую их движение за стенами этого чудесного места. Если мы тут останемся, будет неприятно.
Так что же нам делать? Что делать со всем этим? она указала на треножник и тело Марии. И где сосуд, где далла?
Джинн снова провел рукой в воздухе и из темноты прямо к ногам девушки со звоном выкатилась далла.
Поспеши, госпожа, я жду приказа твоего.
Эли ничего не могла придумать, она находилась в шоке, и ей казалось, что это сон. Она хотела бы проснуться и оказаться в другом месте, да хотя бы в номере отеля, из которого она только сегодня съехала.
Слушаюсь и повинуюсь! громко произнес джинн, и вдруг внезапно, в одну секунду, все завертелось кругом, и Эли потеряла сознание.
***
Как это часто бывает, иногда, пробудившись, мы не понимаем, было ли недавнее событие сном или реальностью. С несчастной девушкой за эти два дня приключилось столько событий, что, открыв глаза, она вообще ничего не понимала. Ей казалось, что она находится у себя дома. Вот сейчас повернет голову и увидит окно и цветок на подоконнике.
Первое, что пришло на ум телепортация невозможна!
И Эли знала, что она не у себя, так как перед глазами было не окно, а номер в гостинице. Она сжимала в руке даллу. Приподнявшись на кровати, а именно там она сейчас находилась, Эли увидела перед собой на полу двух связанных людей: девушку и молодого мужчину. Их рты были закрыты тряпкой, они не двигались, а смотрели в сторону: на джинна.
Память быстро вернулась. В позе лотоса джинн сидел спиной к девушке. Ту ослепительно белую ткань, в которую он был завернут, нельзя было назвать одеждой. И он оказался не совсем лысым: выбрита только верхняя часть головы, внизу черные волосы собраны в небольшой хвостик. Чуть ниже затылка виднелись надписи, но Эли не могла разглядеть, что там написано, да и вряд ли их можно разобрать. Она вытащила из памяти все, что могла про духов христианской демонологии, вспомнила также про учение каббалы, апокрифы и прочие легенды.
Эли встала, пытаясь всеми способами побороть страх. Посмотрела на даллу, потом на джинна и снова на даллу. Только сейчас она обратила внимание, что горлышко у сосуда открыто. Неужели и правда он появился из этой лампы?
Это не лампа, моя госпожа И никакие силы не заставят меня вновь забраться внутрь!
Мычание пленников стало невыносимым. Она уже поняла, что это новые постояльцы, но что теперь с ними делать? И вообще, что теперь делать?
Я могу уйти? задала она вопрос, сама не зная кому.
Внезапная волна воздуха отшатнула Эли в сторону. Джинн теперь не сидел на полу: в той же позе он переместился на кровать. В отличие от свечей, искусственное освещение помогало лучше рассмотреть это существо, которое казалось человеком.
Эли выдержала его взгляд, что, похоже, удивило джинна. Темно-зеленые глаза смотрели ровно, сверкающие красные огоньки гипнотизировали. Лицо было чрезвычайно фотогеничным и красивым, и это смутило девушку, ведь скорее она ожидала увидеть рогатого монстра. Эли вдруг спохватилась и заставила свой внутренний голос замолчать: ведь он читает мысли!
Вы, люди, очень поменялись. Мне удивительно то, что происходит сейчас, произнес джинн.
У меня есть три желания? прервала его Эли.
Джинн расхохотался, да так громко, что пленники сжались и замычали.
Также внезапно он замолчал, и воцарилась тишина. Эли чувствовала, что что-то не так. Внутренний голос опять засыпал вопросами «что делать?».
Ты не властна надо мной и не имеешь права даже на одно желание! Я давно понял, что ты не Фатна, страх был в сердце моем в тот час. Но твой враг, та женщина в своих мыслях и планах была права только отчасти не все из нас врут. Но она не знала, кто именно заточен в сосуде. Тот, кто дал ей его лжец!
Эли испугалась. Она посмотрела на связанных людей и, поддавшись инстинкту выживания, бросилась к выходу. Невозможно было о чем-то думать, кроме спасения, хотя мозг и тарабанил в голове импульсами про ответственность, труп Марии, связанных людей, и что теперь нет денег на билеты. Кто бы ни был этот джинн, он не из этого мира и, если верить информации из скудных воспоминаний, такие, как он, коварны и хитры.
Девушка неслась по улицам Кордовы, которая уже постепенно озарялась рассветом. Ныряя то в одну улочку, то в другую, она бежала до тех пор, пока боль в боку не остановила. Прижавшись к стене рукой, она жадно хватала воздух ртом. Волосы растрепались и висели паклей, вдруг стало так жаль себя, что она опустилась прямо на каменные холодные плиты и зарыдала. «Ненавижу тебя, Кордова, ненавижу! Что я тебе сделала, за что мне это?» Эли закрыла лицо руками.
Резкая боль остановила слезы отчаяния: из рукава куртки текла небольшая струйка крови: Эли вытащила спрятанный нож, который оказался кинжалом с изогнутым на конце и обоюдоострым лезвием длиной примерно десять сантиметров. На белой рукояти, сделанной, по-видимому, из кости, были вырезаны символы: линии с точками и стрелками, молнии и кресты, а в середине слово «Agla». Эли аккуратно засунула нож обратно в рукав он как раз поместится в ее сумочку, которая осталась в ячейке для хранения на вокзале.
Может, она и дальше бы так сидела, если бы совсем не рассвело. Кто-то легонько толкнул ее за плечо, Эли резко встряхнула головой и посмотрела вверх, ожидая увидеть джинна, но это была женщина, которая вежливо спросила, все ли с ней в порядке. Девушка утвердительно кивнула, хотя на самом деле чувствовала себя прескверно. Она медленно встала, стряхнула, как могла, грязь с одежды и пригладила волосы.