Селла заварила ей чай, и через две минуты Делоре суетливым неосторожным движением сбила чашку на пол. Пока она, присев на корточки, собирала осколки, случилось еще одно событие, призванное испоганить этот и без того на редкость паршивый деньпришел торикинец.
Делоре помнила его имя, но из вредности притворилась, что забыла. «Сегодня он одет еще хуже, чем в прошлый раз», отметила она со злорадством. Интересно, он вообще знает, что одежду нужно гладить? Хотя бы иногда? Хотя бы некоторую? Большой и неуклюжий, он подошел к Делоре, склонился над ней, чем дополнительно взвинтил ее нервы, и спросил:
Скажите, у вас есть книга «Суеверияэто бред»?
Такой нет, грубовато ответила Делоре, подбирая последний осколок и поднимаясь.
В момент, когда она выпрямилась, торикинец шагнул ей навстречу. Обнаружив себя в опасной близости к его широкому телу, Делоре отшатнулась, как будто испугалась обжечься. Торикинец послал ей умильную улыбку. При ее невысоком росте смотреть на него снизу вверх было неприятно, и Делоре отступила еще на пару шагов. Стоя с разбитой чашкой в руках, иногда опуская взгляд на лужу разлитого чая, она вдруг растерялась.
А что насчет книги «Портить кому-то жизнь из-за своих ограниченности и скудоумиянастоящий сволочизм»?
Кажется, нет, неуверенно пробормотала Делоре, уронив осколок. Не могу припомнить.
Возможно, я немного ошибся в названии, предположил торикинец.
Спросите вот у нее, подцепив Селлу за локоть, пробормотала Делоре и поспешила испариться.
Вне поля зрения торикинца, стоя возле корзины для бумаг, Делоре накрыла пальцами щекивот теперь ее лицо горело. Она выждала немного, а затем, выпрямив спину и тщательно контролируя свои движения, прошла к своему столу.
Приходится брать что есть, вздохнул торикинец, шагнув к ней.
Делоре очень серьезно посмотрела в его голубые глаза. В них прыгали иронические огоньки, и в то же время что-то еще. Делоре перевела взгляд на длинные ящички с бланками.
Вы зарегистрированы у нас? официальным тоном осведомилась она, хотя и так знала, что нет. Зарегистрированы? она снова посмотрела на неготолько секунда, и ее взгляд ускользнул, несмотря на попытку торикинца задержать его.
Нет.
Нужно зарегистрироваться. Вот здесьона протянула бланк, укажите ваше первое и второе имя, адрес фактического пребывания, адрес постоянного места жительства и
Нет, это долго, перебил ее торикинец. Мне нужно идти. Придется вам читать эту книгу самой, он улыбнулся Делоре на прощание и стремительно удалился.
Селла проводила его ошарашенным взглядом.
Он странный, заявила она. Потом указала на Делоре пальцем: И ты тоже странная.
Делоре посмотрела на оставленную книгу. Темно-зеленая обложка с заглавием: «Легенды, мифы и суеверия Ровенны». Потянувшись к книге, Делоре раскрыла ее наугад и увидела на картинке нечто змееподобное, с торчащими из его длинного тела перышками. Ее зрачки задвигались, выхватывая случайные строчки.
Что, так интересно?
Не особо, сказала Делоре, продолжая читать. Сегодня среда?
Да.
Тут написано, что средадень самоубийц. Не зря я чувствую в себе готовность, тон Делоре звучал насмешливо. Я же до сих пор не суициднулась только потому, что не смогла найти времени и достаточно острого ножа, она фыркнула. А еще здесь говорится, чтоей вдруг припомнилось что-то, и она начала смеяться. Делоре смеялась, смеялась, смеялась и не могла остановиться, только положила ладонь на разболевшийся от смеха живот. Она не смеялась уже очень давно.
Ну-ка хватит, встревоженно потребовала Селла. Может, тебе просто во-о-от такая смешинка в рот влетела, а все равно мне как-то не по себе.
Делоре надеялась, что у нее хотя бы от смеха слезы на глазах выступят. Но нет.
Глупости все это, объявила она, захлопывая книгу.
Ровно в пять Делоре ушла.
Все в порядке? спросила она в саду у воспитательницы Милли.
Да.
Хорошо.
И все же надо уезжать. Быстрее.
После ужина Делоре почувствовала, что она просто как выжатый лимон. У нее едва хватило сил помыть посуду (две тарелки). Она очень утомилась, пока донесла до мусорного ведра коробку от пирога, и ей потребовалось посидеть и собраться с силами, прежде чем потащиться в ванную комнату (по коридору в немыслимую даль). Она едва не захлебнулась, настойчиво вырубаясь в ванне, и уснула сразу, как рухнула в постель. Во сне ей казалось, что у нее не хватает сил лежать. А Милли долго смотрела телевизор и отправилась спать на час позже положенного времени.
ЧТ. 6 дней до
Этой ночью Делоре приснился эротический сон. Ничего особенного, просто они с Ноэлом лежали на диване в гостиной их квартиры в Льеде и гладили друг друга сквозь одежду. Возбуждение было настолько явственным и сильным, что Делоре проснулась. Все ее тело горело, пульсация внутри ощущалась болезненно. Она раздвинула ноги и потрогала себя там, и вдруг на нее нахлынула такая тоска, что она едва не взвыла в голос. Жар сменился ознобом, капли пота остыли, и Делоре закуталась в одеяло, дрожа. Боль возникла в груди и затем растеклась по всему телу. Делоре лежала оглушенная, уничтоженная происходящим, едва понимая, кто она и где, и судорожно вдыхала раскрытым ртом воздух, которого ей все равно было мало.
К утру боль не исчезла. Она походила на то жгучее невыносимое ощущение, которое возникает, если взять целую горсть ледяных кубиков и долго сжимать их в пальцах. Делоре достала с верхней полки шкафа синюю косметичку, в которой хранила лекарства, и села на кровать. Положила косметичку на колени, раскрыла. Обезболивающее, снова обезболивающее, обезболивающеекакое из них способно помочь? Она едва дышала, опасаясь движением ребер усилить эту боль, так невыносимо мучительно горящую внутри. Делоре разорвала упаковку (пальцы слегка дрожали), достала три таблетки и положила их в рот. Язык онемел от горечи, но она не спешила взять с прикроватного столика стакан с водой. В этом неприятном вкусе было что-то успокаивающее: маленькая плата за освобождение, только действуйте, пожалуйста.
Обезболивающее. Если вдуматься, какое приятное слово. Обезболивающее Забирающее боль, вымывающее ее из тебя, пока ты не станешь прозрачно-чистой. И всенет агонии больше, только эта щекочущая не-боль, которую усталое тело встречает с недоверчивым облегчением.
Горький вкус растворился в слюне. После него вода показалась ей сладкой. Делоре и сама не заметила, как, разорвав в клочья всю пачку, сложила башенку из белых таблеток, шатко стоящую на ее колене. Делоре нравились таблетки. Ее маленькие друзья. Им не всегда удавалось спасти ее, но они хотя бы пытались. «Уходи, уходи, за что ты отравляешь мне жизнь, я же ничего не сделала!» заскулила она мысленно. И боль чуть приутихла, хотя лекарство еще не успело подействовать.
Делоре посидела некоторое время. В голове было мутно. В животе пульсировало жжение, как будто она наглоталась обрезков жесткой проволоки. Двигаясь как сомнамбула, она оделась, умылась, разбудила Милли. Дом был особенно тих в это утро, затаившиеся в углах теничернее, а свет, которым Делоре попыталась прогнать их, тусклым. Когда Делоре взглянула на темень за окном, у нее возникло ощущение, что сейчас глухая ночь и до утра еще несколько часов.
Они шли в садик медленнее обычного, и Милли ни о чем не спрашивала у своей молчаливой матери, потому что ответ был ей известен: маме больно. Такое не впервые и не редкость. «Хотя в этот раз, пожалуй, сильнее обычного», отметила Делоре. Пока терпимо, но позже боль усилится. Когда Делоре думала о том, насколько, ей становилось страшно.
Чуть позже, покинув территорию сада, она понуро брела по тротуару, уже в одиночестве, в своей боли как в коконе, отдельные нити которого тянутся прямо сквозь нее, и ей представлялось, как она шагает по больничным коридорам, из одного в другойиз бледно-голубого в темно-зеленый, а затем в снежно-белый. Как много времени, проведенного в больницах, потраченного впустую, потому что ни одно обследование не смогло обнаружить причину ее недомоганий. Здесь нет болезни, здесь просто боль, обитающая в ней, как призраки в домах с дурным прошлым. Такая же необъяснимая, как призраки.